Владимир Литвинов - Homo Spiritualis. Диалоги

– Доброе утро, Ментор. Прошу Вас вывести своё изображение на все эти экраны.

В следующее мгновение все экраны осветились. С каждого из них на меня взирал Ментор с неизменным спокойствием, сосредоточенностью и готовностью отвечать на мои вопросы.

– Прошу Вас вывести изображение слона.

На всех экранах появился слон в полный рост. Вид сбоку. Это не было застывшее изображение. Слон хоботом обрывал ветки с какого-то куста. Натуральный слон.

– Пожалуйста, анфас.

Слон продолжал жевать, но съёмка теперь велась из обгладываемого им куста.

– Вид сверху, пожалуйста.

Ракурс съёмки изменился. Как будто слона снимали с зависшего над ним дрона.

– Вид снизу.

Если бы крот вылез точно под слоном. Если бы крот посмотрел строго вверх. Тогда, если бы крот мог видеть, он увидел бы то же изображение, что и я.

– А теперь пусть на хвосте у слона висит вцепившийся крокодил, на бивне болтается пятилитровый чайник, а на спине стоит детский трехколёсный велосипед.

Исполнилось.

– Пингвин в одежде римского императора с механической пишущей машинкой за спиной, сидящий на белом медведе, который держит в зубах деревянное весло.

Сбылось мгновенно. Пингвин шевелил тогой, пытаясь удобнее примостить пишущую машинку. Белый медведь оглядывался, мочаля зубами весло от каноэ.

Я замолк, пытаясь представить себе компьютер, способный с такой скоростью компилировать бредовые видеоклипы… Не получалось. Время на поиск заказанных видеоэлементов. Время на сложение этих элементов в правдоподобную мозаику. Наконец, время передачи готового изображения на все мои экраны… Не получалось.

– Макс. Позвольте мне прояснить один момент. Вы хотите убедиться, что происходящее сейчас с Вами – не обман, не розыгрыш. Это совершенно естественно. Но сколько бы Вы ни придумывали сложных заданий, как бы долго Вы ни продолжали тестирование, в итоге всё равно останется маленькая частичка сомнения. Не обман ли это? Не подстроено ли? А всё ли я проверил? Это нормально. Со временем Вы придумаете более изощрённые тесты. И проведёте их. Но сейчас примите тезис инопланетного происхождения Экселенца за рабочую гипотезу. Никто и ничто не сможет убедить Вас в этом полностью. На сто процентов. Такова особенность мышления части человечества и конкретно Вашего мышления. Это один из параметров, благодаря которому Экселенц заинтересован в беседе с Вами.

Я напряжённо думал. Ментор спокойно ждал. Пауза длилась несколько минут. Слова Ментора мне казались разумными. Моя кавалерийская атака с проверкой технических возможностей используемой аппаратуры провалилась. Техника работала на уровне, о котором я даже не слышал. Означает ли это её инопланетное происхождение? Нет. Это означает только то, что я не всё знаю о современной технике. И тут Ментор прав. Какие бы запредельные космические чудеса мне здесь ни продемонстрировали, у меня сохранится маленькая мысль – а кто его знает, может быть это придумано в суперсекретной лаборатории нашим, человеческим гением…

Ну что ж, с техникой не прокатило, будем работать в гуманитарной сфере. Это поле битвы мне ближе.

Немного позже, анализируя своё поведение, я понял, что именно мне понравилось в заявлении Ментора. Меня никто не заставлял что бы то ни было принимать на веру. Сомневайся. Проверяй. Имей собственное мнение. Узнавай мнение собеседника. Сравнивай со своим. Спорь. Экспериментируй. Такой подход мне импонировал, хотя в тот момент это чувство было интуитивным. Мне было интересно. И, видимо, именно тогда я стал относиться к Ментору не как к противнику, а как к некоему партнеру в интересной, хотя и малопонятной игре.

– Что ж, продолжим.

– Я чрезвычайно этому рад, Макс.

– А, что, Ментор, вот мы с Вами тут беседуем, развлекаемся, а Экселенц ждёт?

– В некотором смысле – да. Но не в том, как представляете себе Вы, Макс.

– Что это значит?

– Экселенц, как и всё его окружение, существует в нескольких временных потоках. Один из них связан с данной ситуацией. Для Экселенца развитие нашего с Вами временного направления стоит на паузе.

– Ух ты!

Я бы и сам мог придумать отмазку подобного типа. Фантастику люблю с детства. Может быть, придумал бы что-нибудь покруче. Ладно. Внимание на возможные противоречия. Продолжаем.

– И до какого срока он будет на паузе? Мы же можем говорить долго.

– Теоретически, пауза может тянуться бесконечно. Практически до Вашей, Макс, готовности к беседе или Вашему же отказу от неё.

– Ну, я готов. Давайте! Он с Вами в одном экране поместится?

– Экселенц хотел бы провести встречу с Вами в объёмном видеоформате.

– Что значит в объёмном? Он здесь в натуре окажется?

– Его 3D аватар, Макс.

– А мне скафандр не положен? Или ему? И вообще, как он выглядит? Как Вы?

– Экселенц не может предстать в своём естественном виде. Это невозможно. Он будет общаться через аватар, который выглядит максимально приемлемо для вызова адекватной реакции собеседника во время встречи.

– Максимально приемлемо. На кого же он будет похож?

– На человека, Макс.

– Хо! Понятно. Слушайте, Ментор, а Вы тоже выглядите в жизни не так как на экране?

– Вы совершенно правы, Макс. Более того, с Вашей точки зрения, я вообще не выгляжу.

– О как! А как же мы общаемся? Понимаете меня отлично. Говорите без акцента. Чисто.

– Голосовые функции аватаров, построение фраз, речевые обороты, идиоматические выражения также формируются максимально приемлемо для собеседника, исходя из адекватной нагрузки на его когнитивные способности.

– Типа, если я впаду в бешенство, Вы на фене со мной разговаривать будете?

– Это преувеличение, Макс. Смысл в том, что при построении фраз аватар старается максимально доступно, понятно и полно довести до оппонента смысл передаваемого посыла. Для этого используется словарный запас и конструкции речи, которые использовал бы сам оппонент, находясь на месте аватара.

– Это, вроде, как я сам с собой разговаривать буду… А если Вы будете говорить о вещах, которые мне совершенно неведомы и непонятны? Как выкрутитесь?

– Такая ситуация неизбежно возникнет. Но именно для этого и используется формат беседы. Обмен мнениями. Уточнение неясностей. Нахождение общностей. Устранение недопонимания.

– Ясно, ясно. Будем говорить с пришельцем на одном языке. Что тут интересного? Где же интрига?

– Не обольщайтесь, Макс. Различие в ментальности, этике, морали порой более непреодолимы, чем языковой барьер. Именно поэтому мы должны условиться о некоторых правилах.

– И каких же?

– Правила ведения диспута, Макс.

Вообще-то, у меня хорошее воображение. Жаловаться не приходится. И сейчас перед моим внутренним взором всплыла уже ставшая привычной картина из популярного ток-шоу. В студии с расположенных друг напротив друга диванов две группы участников во всё горло орут друг на друга. Гвалт стоит такой, что впору убавлять звук. Во все стороны летят слюни и оскорбления. Потерявшие человеческий облик спорщики слышат только себя. Ощущение, что две враждующие стаи взбешённых орангутангов вот-вот кинутся врукопашную. Ведущий же с удовлетворённой улыбкой взирает на происходящее, стоя в сторонке. Видимо, режиссёрский замысел исполнен в полном объёме.