Марина Наумова - Безумие

«Было бы очень забавно спросить у нее о том какой же второй?» — подумал Эдвард.

— Один из женихов, — после недолгой паузы продолжила Цецилия, — это некий Одживен Кин. Неплохой самец, между прочим.

— А второй? — спросил Эдвард, чувствуя, что Цецилия просто жаждет услышать, как он задаст этот вопрос.

— Второй… — потянулась Цецилия. — Вот тут-то и зарыта собака. Второй пока и не подозревает о моих планах.

— Вот как? — снова подыграл ей Варковски.

— А вот так оно и есть. Я очень долго думала, кого хочу видеть своим избранником, и в конце концов у меня нарисовался такой его портрет. Этот мужчина уже в летах, занимающий довольно солидное положение в обществе. Он, насколько я знаю, тоже вдовец, но не слишком жаждущий расставаться со своим одиночеством, так как, во-первых, ему просто некогда, а во-вторых, сложно найти девушку, которая бы ему отказала, — скорее, благодаря его капиталу, чем чисто мужским достоинствам, — тут уж не мне судить. Да мне и нужно от него несколько другое — его ум. А он умен, и даже очень… Ну, каков портрет?

— Ничего, сойдет для непрофессионала, — попробовал пошутить Эдвард. — Не хватает только имени.

— Бросьте, вы уже давно угадали, о ком я говорю. Так вот, это — единственный человек, которому я согласна подарить свою свободу. Точнее — жажду ее подарить. И мне бы очень не хотелось, чтобы акции Компании достались первому попавшемуся проходимцу. Нет, я не утверждаю, что мой альтернативный избранник обязательно окажется таковым, но можете считать это моим маленьким шантажом. Я думаю, что Лейнарди вряд ли будет в восторге, увидев у себя на заседаниях кого-то очень постороннего. И совсем другое дело, если в совете директоров окажется его жена. Улавливаете разницу? В качестве супруги я не буду нашему нашему любезному боссу в тягость — пусть себе развлекается с секретаршами, танцовщицами и прочими шлюхами. Даже наоборот: ему будет спокойней знать, что где-то за спиной у него есть жена.

— И ты думаешь, он согласится? — с любопытством посмотрел на женщину Варковски и сам себе ответил: «Очень вероятно, что да. Раз уж в свое время она сумела обворожить гораздо более сдержанного и тяжелого на подъем по этой части Крейга — то теперь у нее еще больше шансов на успех, несмотря на все ее годы».

— Эдвард, вы еще никогда не выступали в роли свахи? — Цецилия наклонилась к нему, давая возможность рассмотреть через разрез платья еще довольно крепкие груди. — Помогите мне!

Ее голос стал воркующим — еще немного, и она потренировалась бы сыграть роль соблазнительницы и на Варковски.

— Вы очаровательны, мадам, — корректно улыбнувшись, он встал с места, — но мне пора.

— Постойте, — сверкнули глаза Цецилии, — на всякий случай… Успешное посредничество будет вознаграждено… Подумайте о том, чтобы вы хотели!

— Благодарю, мадам, — в тон ей ответил Эдвард. — Я приму это к сведению…

«Хотел бы я знать, чего мне еще не хватает… Разве что смысла жизни, но не ты, золотая рыбка, сможешь мне его вернуть…»

— И ты можешь дать этот кодированный сигнал с помощью любой аппаратуры? — восхищенно покачал головой Дик. — Невероятно… Покажи мне, как это делается…

Синтия вздохнула. Сегодня у нее был особо гадкий день, когда не хотелось ни вставать, ни видеть кого-либо. Не хотелось вообще ничего — разве что сесть в кровати и смотреть в одну точку, так, чтобы даже мысли ушли от скуки. Просыпаясь утром, она и представить себе не могла, что в скором времени в компании Дика и Кейна окажется на запасном командном пункте неработающего космодрома.

— Пожалуйста, — угрюмо проговорила она, — гляди… — Тоненькие пальчики забегали по клавиатуре. — Вот сейчас, считайте, я вышла на непосредственную связь с корабельным компьютером. В случае контакта на экране должна вспыхнуть зеленая точка. Это подключение универсально для всех типов кораблей Компании. Теперь я могу отдавать кодированный приказ. Если поблизости окажется засекреченный объект, через несколько минут сработает система самоликвидации на неостанавливаемом принципе. Если же корабль обычный — такая программа в памяти компьютера попросту отсутствует…

— Вот было бы здорово попасть с такой штуковиной на один из базовых космодромов! — проговорил Кейн.

— Ясное дело! — снова покачал головой Дик.

Синтия отметила про себя, что ей неприятна у него эта привычка. «Как собака после купания», — подумала она.

— Ну вот и все, — закончила она набирать. Считайте, что секретная лаборатория взлетела в воздух.

— Ну-ка, дай я попробую, — отстранил ее Дик, и снова Синтия почувствовала недовольство его манерами. Ей уже не верилось, что всего лишь несколько часов назад она была в него едва ли не влюблена. Впрочем, сейчас ее раздражало все — и она сама прекрасно понимала, что причина недовольства крылась не в окружающих, а в ней самой. После катастрофы она не раз уже испытывала подобные ощущения.

Синтия встала из-за пульта, и ей вдруг стало скучно. Все скучно — словно она была пришелицей из другого мира, для которой все происходящее было не более интересным, чем обычному человеку — плавающся у берега медуза.

— Так… Я правильно набираю? — поинтересовался Дик, несколько неуклюже тыча пальцами в кнопки.

— Да. Можешь считать, что зеленая лампочка загорелась… — скучным голосом отозвалась Синтия.

— Так, загорелась… Дальше?

Они оба смотрели сейчас только на клавиатуру: Дик — чтобы не ошибиться в очередности нажатия кнопок, Синтия — чтобы просто ничего не видеть вокруг себя. Отвлекся и Кейн, и поэтому никто из них не заметил, что лампочка и в самом деле загорелась.

— Теперь на «тройку», — негромко подсказала Синтия, — и на «ввод». Все…

— Ты прелесть, — не поднимаясь с места, Дик повернулся к девушке и порывистым движением обнял ее за талию, прижимая к себе. — Синтия, я тебя люблю!!!

Услышав это шутливое признание, Кейн только хмыкнул, затем бросил взгляд на экран локатора.

— Все, ребята! — быстро проговорил он. — Пора смываться: похоже, сюда и впрямь кто-то летит.

Синтия несколько ошибалась, утверждая, что включение сверхаварийной системы самоликвидации никем не может быть зафиксировано. Сделать это действительно было сложно: требовалось постоянно следить по линии особого допуска за системой дополнительного контроля. Так как выход на нее имел обычно тот же человек, который и включал систему самоликвидации, никто больше об этом так и не узнавал. Но нет правил без исключений… С того самого момента, как Винди доложил о своем открытии, Бишоп, казалось, забыл о всех остальных своих обязанностях и все время просиживал над системой контроля. Под глазами у него появились синяки, медик вычитывал ему за нерегулярное питание — но Бишоп не прерывал своего занятия ни на миг. Он лично проводил все переговоры с Варковски и наземными службами, он фактически перехватил у капитана управление станцией, и он же первый заметил, что на главном экране поползла строка, сообщающая о близкой самоликвидации.