Марина Наумова - Безумие

Что ж, теперь нам предстоит придумать оружие против монстров — и это станет оружием против Зоффа. Думается, я сумею скоро найти подтверждения его игры… А от вас, дорогой Сол, требуются сейчас две вещи: во-первых, направьте десант на Эпсилон-Кси, а во-вторых — постарайтесь как угодно, любым путем, уговорить Зоффа встретиться с вами для личных переговоров.

— Он отказывается вести переговоры с кем-либо.

— Ничего. Притворитесь, что вы готовы сдаться. Главное — выманить его с Тритис, а если он будет настаивать на том, чтобы вы прилетели к нему, — с вами отправлюсь я лично. Так вы меня поняли?

— О да, прекрасно! — горячо воскликнул Президент. Он понял вдруг, что все больше начинает уважать своего нового партнера.

Дик сидел, забравшись с ногами в кресло, и его колени нелепо торчали в стороны. Весь его вид, эта поза вызвали у Синтии прилив нежности. Жалость мешалась в ней с уважением, сочувствие — с робостью, но все вместе они помогали хоть как-то притупить боль собственной проблемы.

Между раздвинутыми коленями Дика, охватывая их снаружи, виднелся сплетенный из пальцев «замок» — почему-то это помогало Дику лучше сосредоточиваться на своих мыслях.

— Дик, — негромко позвала Синтия, подходя ближе и трогая его за плечо.

— А? — встрепенулся он, и девушка заметила, что от легкого прикосновения напряглись и отвердели сразу все его мышцы. — Ты…

— Я тебе не мешаю?

— Да нет… Как тебе сказать… Тьюпи уже рассказал тебе?

— Да, — на миг ее ресницы скрыли выражение глаз. — Он много чего рассказал…

Синтия запнулась, поняв вдруг, что все равно не сможет сейчас навалить на него свое открытие, а говорить просто так… Это было совсем не в ее привычке.

— Так что ты хотела сказать? — руки Дика расцепились, а локти уперлись в подлокотники кресла.

«Даже странно — он сейчас такой беззащитный», — подумала Синтия.

— Ничего. Если я мешаю, то я уйду. Я… если честно, то я сама не знаю, для чего пришла.

Она повернулась, чтобы уйти, но Дик уже вскочил с кресла.

— Постой… Ты хотела меня видеть, так? — он обогнал ее и встал на дороге, беря за руки. В его глазах заплясали уже знакомые ей веселые искорки. — Так да?

Синтия кивнула и почувствовала, что еще немного — и она покраснеет.

— Спасибо, — что-то изменилось в его голосе, он стал мягче и теплее. — Правда — спасибо. Может, я и сам… хотел тебя видеть.

Смущаясь все больше, Синтия подняла взгляд и увидела, что Дик смущен не меньше ее.

— И тебе… спасибо, — чуть слышно произнесла Синтия и совсем уже покраснела.

Наступившая пауза грозила затянуться надолго, но вдруг Дик притянул Синтию к себе. Через секунду смущение было забыто и любой случайно вошедший в комнату обнаружил бы целующуюся парочку, забывшую обо всем.

— Ой… — наконец сказал Дик, и это прозвучало совсем по-детски… — извини. Я не сдержался.

— Не надо, — замотала головой Синтия, вновь прижимаясь к нему и ласково поглаживая твердую сильную шею с неожиданно гладкой кожей. — Не извиняйся…

— Вот что… Синтия, — шальная улыбка на минуту покинула его сияющее лицо, — ты согласилась бы стать моей женой? Только без раздумий, вот так, сразу… Согласилась бы?

— Сразу? — заморгала от неожиданности девушка.

— Да! Вот так, чтобы ответ шел не от головы, а от того, что глубже.

— Замуж… — Синтия зажмурилась. Ох как не готова она была к такому вопросу — нет, к ответу не готова! Только поцеловались впервые — и сразу вот так… Или и впрямь все надо делать сразу?

— Ну так как? Да или нет? — глаза Дика блестели, и Синтия все больше поддавалась особой магии исходящего от них безумия.

— Ты сумасшедший… — прошептала она.

— Пусть! Так да или нет?

— Да! — выпалила она, и сердце ее забилось быстро и радостно, словно какой-то камень свалился с плеч.

Дик издал крик, похожий на клич древнего индейца, подхватил девушку на руки и закружил ее по комнате.

— Син-ти-я… — вдруг позвал ее чей-то голос.

— Что? — запыхавшийся Дик опустил на кресло свою драгоценную ношу.

В дверном проеме стояла косоглазая. Ее грязноватый, несмотря на все мытье, палец указывал на Синтию.

— Син-ти-я… — по слогам повторила она. — Надо… туда.

— Что это значит, Дик? — удивилась девушка.

— Не знаю… Это подружка Тьюпи, — пожал он плечами и быстро зашептал ей на ухо: — Знаешь, постарайся не обижать этих ребят… Ее и еще двоих — я потом покажу, да ты и сама поймешь. Они ведь не виноваты, что они такие. Понимаешь?

— Так мне идти с ней? — так же тихо спросила девушка.

— Да… Если ты не против. Ты же все равно придешь ко мне, да?

— Да, — дрогнувшим голосом ответила Синтия. — Я приду… обязательно.

И она встала с кресла, хватаясь за протянутую руку косоглазой.

Существо с глазами неправильного цвета, как всегда, уселось прямо перед его тесным домом. Он вырос в нем и жил — сменялись только видимые сквозь прозрачный кусок стены изображения. Иногда приходили вот такие же двуногие существа, как это, самое мелкое и слабое из них, через глаза которого можно было читать чужие странные чувства. Другим источником информации об окружавшем его мире был спрятанный внутри ящик, но тот все время подсказывал что-то не то. Можно было, правда, при большом желании почувствовать и соседство своих братьев, которые считали его Главным, — наверное, потому, что ящик не мог полностью подчинить его себе. Считало так и маленькое двуногое, которое вновь и вновь садилось у прозрачной стены и смотрело на него, проникая своим неправильным взглядом куда-то в самую глубь. И читалось в нем, в этом взгляде, что существо боится и уважает его — кого остальные братья называют Главным, и что покорно оно… Чему? Вот этого Главный понять уже не мог, как не мог понять и много другого.

«Мне мешают эти два ящика, — думал он, внимательно рассматривая устройство каждого внутреннего стыка. — Я знаю, что я должен жить не так; я должен охотиться — чтобы не зависеть от тех существ, что приносят мне пищу, но ящик-то связывает меня снаружи. Я должен думать, понимать мир — но ящик старается навязать мне только свою память, и я не могу понять, что в моей голове принадлежит мне, а что — ему. Наверное, он не прав уже потому, что мал. Правда, он, кажется, принимает память двуногих, как мой мозг принимает чувства этого вот существа… Но все равно это неправильно, потому что я должен знать о них все — или не знать ничего вообще, чтобы не было путаницы».

И маленькие глазки внимательно ощупывали изнутри соединения и стыки ящика-дома, в то время как сознание пыталось проникнуть внутрь и разобраться в маленьком ящике-памяти.

У ящика-дома было сразу два потенциально слабых места: прозрачная пластина и дверца-кормушка с окружающей ее полоской стыка, чем-то напоминающей такую же дверцу, но много большую.