Александр Андреев - Дорога в космос

Михаил, пребывающий в мыслях о несправедливости мира в отношении его собственной персоны, осознав, что до осуществления мечты еще необходимо пройти школу и институт, да еще чего-то там изобрести, раздраженно пробубнил:

– Нет у меня компьютеров, тем более раздавать.

– Я надеюсь, что чувство юмора у тебя притупилось от голода, а не потому, что Ленин комп круче. Ладно, пошли ужинать, пока наша мама не расстроилась от «игнора» ее призывов к столу.

На следующий день рабочие обязанности Андрея заключались в сворачивании и консервировании всех систем временных линий связи, связанных с запуском. Затем космодром переходил в штатный режим деятельности в ожидании очередного планового запуска. На последующие два дня Берсанов оформил кратковременный отпуск, чтобы проводить сына в Новосибирск, где ему предстояло учиться в физико-математической школе последнее полугодие перед выпуском.

Идея с разгоном ракеты в вакуумном тоннеле, проложенном вокруг экватора, крепко засела в голове Андрея. Очевидные сложности реализации казались ему достаточными, чтобы выкинуть эти мечты из своих мыслей и продолжить размеренное существование обычного инженера. Но сознание упорно возвращалось к этой идее при каждом удобном случае. Вернувшись с работы домой, он опять попытался поговорить с сыном.

– Привет, Миша! Следующие два дня я в отпуске. Завтра мы будем собираться, а послезавтра мы с мамой тебя проводим. Причем практически сразу во взрослую жизнь, поскольку на выпускной, скорее всего, мы приехать не сможем. Сам понимаешь, на конец июня уже запланирован очередной запуск лунной программы, мы будем очень заняты.

– Да, ты говорил об этом, я справлюсь. А после выпускного я приеду и даже к запуску, пожалуй, успею.

– Ты уже твердо решил, что будешь поступать в Новосибирский университет? Не хочешь попытаться в Москву? – Андрей предпринял очередную попытку повлиять на судьбоносное решение сына, впрочем, практически не рассчитывая на успех.

– Папа, ты опять? Не начинай! Я хочу в наш универ, мне там нравится! – слегка раздраженно ответил Михаил.

– Понял, конечно. Но у тебя будет еще почти полгода. Ты все равно подумай об этом, договорились?

– Не уверен, что у меня будет много времени думать о чем-то, кроме учебы, к тому же все равно это ничего не изменит. Но хорошо, подумаю. – Михаил явно хотел «съехать» с надоевшей ему темы.

– Я бы еще хотел обсудить твою идею запуска ракеты из трансэкваториального вакуумного тоннеля, – Андрей без лишних предисловий попытался вернуться к мыслям, вертевшимся в его голове последние сутки.

– Ого, это теперь так называется? – искренне изумился Михаил.

– Да, я решил пусть это будет как-то пафосно называться. Суть не в этом. Понимаешь, первая космическая – это очень большая скорость. Это семь и девять десятых километра в секунду, что в двадцать три раза больше скорости звука. Когда космический корабль возвращается с орбиты на Землю, он гасит эту скорость в верхних, весьма разреженных слоях атмосферы. При этом спускаемый модуль очень сильно разогревается, настолько сильно, что буквально горит. Перегрузка при этом очень существенная, – Андрей явно собирался прочесть грандиозную лекцию, пока его сын сохранял внимание. – А теперь представь себе выход из вакуумного тоннеля ракеты, разогнанной до первой космической, прямо в атмосферу на уровне моря.

– Ты хочешь сказать, что человечество будет долго-долго строить гигантский тоннель, потом будет долго-долго разгонять в нем ракету, начиненную топливом и окислителем, чтобы в конце устроить грандиозный фейерверк? – скептически спросил Михаил. – Я бы поглядел на это, только с безопасного расстояния.

– Нет, конечно, человечество не глупее нас с тобой. Я целый день думал над этим и придумал кое-что, что может тебя заинтересовать. Сначала я хотел построить отдельную эстакаду выпуска ракеты и сделать ее максимально высокой для достижения верхних слоев атмосферы.

– Ух ты, эстакада, уходящая прямо в космос! – восхитился Михаил грандиозностью замысла.

– К сожалению, это невозможно, – Андрей решил вернуть сына к реалиям, – человечество редко строит что-то высотой более километра, и это – мегаобъекты с применением самых передовых строительных технологий. Даже если воспользоваться склоном горы, причем самое подходящее место на экваторе – это Анды в Южной Америке. Даже в этом случае конец эстакады вряд ли удастся задрать вверх свыше пяти километров. А до космоса по крайней мере сто.

– Я так понял, ты над этой штукой уже много времени раздумываешь, а зачем? Мы же вчера поняли, что это невозможно, особенно этот… как ты его назвал… трансэкваториальный тоннель. Не вижу смысла дальше это обсуждать, – скептически заметил Михаил.

– Погоди, я тебе дальше расскажу о том, что придумал, тебе понравиться, – не унимался Андрей. – Допустим, уберем мы ракету, а в тоннеле разместим готовые спутники, со всем оборудованием. Пусть с двигателями и топливом, спутникам это тоже надо, причем сразу много-много спутников, так, чтобы они заполнили весь тоннель. То есть сформируем непрерывное кольцо из спутников длиной во весь экватор, причем состыкуем их друг с другом плотно, чтобы они образовали гладкий цилиндр. Этот цилиндр внутри тоннеля завесим на магнитном подвесе и начнем медленно разгонять линейными электромагнитными двигателями. Для достижения первой космической потребуется много времени, несколько месяцев, но мы сможем, допустим, себе это позволить, причем разгоним чуть быстрее, скажем до значения ровно в восемь километров в секунду. Затем раскроем тоннель по всей длине и выпустим этот длинный цилиндр в атмосферу. Так как он будет непрерывным и гладким, сильного разогрева от трения о воздух можно будет избежать. Тогда это быстро вращающееся кольцо практически без потери скорости начнет само подниматься в небо, слегка увеличивая свой диаметр, пока не достигнет высоты в пару сотен километров. Там спутники можно будет рассоединить и отправить выполнять свои миссии, необходимая скорость для вращения по орбитам у них уже будет. Таким образом, сразу можно будет отправить в космос громадную массу полезной нагрузки и без грамма ракетного топлива.

Михаил молчал, нахмурившись и поджав губы. Андрей подумал, что смог потрясти сына грандиозностью проекта, но он ошибался.

– Папа, тебя явно понесло, и чем дальше, тем круче! Нереальность этой штуковины была очевидна, еще когда речь шла только о ракете, а теперь это – трансэкваториальная связка сосисок. Ты помнишь, что послезавтра мне уезжать, как ты сам сказал, «во взрослую жизнь»?

– Нет, ты погоди! Ты скажи, есть ли у тебя принципиальные возражения? – Андрей отчаянно пытался донести до сына результаты своих размышлений в течение последних суток.