Рим Дик - Римсказы

А если подумать начистоту, я бы собрал все свои сбережения, откладывал все свои деньги в большой сундук, а потом купил бы большой деревянный дом, где-нибудь у леса, где был бы ручей или озеро, рыбачить себе с утра до ночи, слушать радио, собирать ягоды, грибы и рубить дрова. Я же старик, что мне еще делать, мне не хочется в дом престарелых. Ты можешь куда угодно, но на это хватило бы денег и здравия. Старики такие немощные и слабые, у них двоится в глазах, сердце слабое, болеют каждый месяц, от нечего делать. Кхх. Кхх.

– Луи раскуривает сигарету и поджигает следующую. – Я так здоровье сгублю, давай свой последний вопрос, на который хочешь получить ответ и разбежимся. Мне пора работать.

– Расскажи мне о любви, я не знаю, что это за чувство, может я узнаю об этом от тебя?

– Да, вот я и пришел к тому моменту, где сам новичок, но чтобы было ясно тебе, я приведу пример из своей жизни, если ты конечно не против, хотя кто спрашивать-то тебя будет. – смеясь проговаривает Луи. – Это случилось еще давно, может пятнадцать или двадцать лет назад, я тогда был молодым мужчиной от которого все девушки сходили с ума, но в тот момент я сходил с ума больше, когда увидел эту диву. Она ничем не выделялась из окружения, наоборот, этим меня она и привлекла, почему я начал смотреть на неё больше, чем на других я объяснить не мог, но моё сердце так и хотела выпрыгнуть из груди, при её взгляде я мямлил и не мог сказать ни слова, в тот момент я, наверное, и понял, что влюбился. Вот как-то она прошла мимо меня я учуял её аромат, у меня сразу же начали подкашиваться ноги. Это чувство отличалось от чувства любви к маме, это было нечто иное, это когда ты ждёшь Аватар 2, и вот ты сидишь перед монитором и почти ли не прыгаешь до самого потолка, ты готов закричать, ты готов скакать по залу, вот именно такое чувство и было тогда. Я хотел прыгать, хотел всех обнять, купить всем по выпивке от счастья. Я мог жить только ею, я думал о ней каждый миг, представлял, как мы идём по красной аллее к алтарю бракосочетания и что у нас уже есть внуки, которые пекут нам блинчики по утру, но её тогда сбила машина, бедная Корнелия. – протирает глаза рукавом – дождь так и не кончается.

Что я могу сказать, тогда я был привязан к ней, я хотел быть с ней всегда и защищать от всех, подавать руку, обнимать при горе. Мать я любил по-другому, а Корнелию по-иному, я любил их обоих за то, что они просто были, понимаешь Франсуа? Это нельзя объяснить на словах, мне не хватает на это слов, меня переполняют чувства. – пальцем протирает щеки – какой же сегодня прекрасный день, не находишь?

– То есть если я люблю свою собаку, это некого рода тоже любовь?

– Конечно, любовь понятие растяжимое, я могу любить персик, но я не готов ради персика умереть, и ради собаки я тоже не готов умирать, а вот за любовь настоящую, ту, которую я тебе рассказал, я готов убить каждого, да и сам не против лечь под меч.

Луи докуривает последнюю сигарету и бросает на холодную лужу.

– Наш навес течет, ты заметил? Надо починить завтра. Ну, вот и конец, эта была последняя раскуренная мной сигарета, по-моему, я слишком много сегодня выкурил, на неделю вперед, да и вопросов ты задал не много, почти всё обсудили, но это конечно не океан, это всего лишь капля того, что я могу рассказать, надеюсь тебя это научило хоть чему-либо.

– О, да, я многое узнал о Аде и Рае, о проблемах, которые стоит решить, главное я узнал о любви, у меня теперь нет вопросов, люблю ли я Анну, я просто люблю её.

– Тогда ты можешь уйти домой с надеждой на светлое будущее, пока ты живёшь в хорошем городе, где всё у тебя есть, но я надеюсь ты, увидев бедного старика у бочки с элем не откажешь ему в помощи, после того что я тебе рассказал, есть люди куда беднее тебя, и твоя проблема не столь значительна, как проблема таких вот старцев, у тебя есть что есть, и что пить, у тебя есть где жить, а этим бедным ничего не дано, чем просто гнить, я бы сказал что они ленивые, что не могут заработать себе на жизнь, но куда их возьмут с такими то рваными шмотками.

– Я понял, спасибо, Луи.

Франсуа жмёт руку Луи и благодарит его за отведенное ему время.

– И не забудь поблагодарить свою маму за варенье! – вскрикнул Луи вслед.

Франсуа подошел к старцу и вытащил кошелек, всё что у него было в кармане это сто евро. Он достал девяноста и дал старцу. Бедный седой старик посмотрел на Франсуа и начал рыдать, его лохматые длинные белые волосы были покрыты грязью, он сидел под маленьким козырьком, капли ударялись о лужу и брызгали его одежду.

«Спасибо» – сказал он, обнимая парня. Он дал все свои деньги, которые он имел, оставив лишь то немногое, на что смог бы прожить день.

По пути домой Франсуа купил хлеба и молока, дома ждала мать.

– Луи, передал, что варенье вкусное, сказал передать спасибо.

– Мой Луи, он уже такой взрослый. В следующий раз пригласи его к нам, он многое сделал для нашей семьи, он всё-таки твой дядя. Попьем чаю с малиновым вареньем. У него то персиковое. – проговорила слепая старушка в инвалидном кресле.

– Конечно, мама. – открыв холодильник проговорил Франсуа, – Конечно.

Тем временем…

Луи улыбался, он понял, что не зря рассказал парню о доброте, о зле и вообще о том, что в жизни происходит. Что не всё кружится вокруг него, а он кружится вокруг мира.

Открыв дверь, Луи зашел в небольшой домик и выключив свет лёг спать. Кукушка прозвенела восемь вечера.

«Я устал».

Звёзды смотрели мне в глаза, они меня слепили. Я мчал через вселенные. За мной мчали и они – греноиды. Греноиды представляли собой андроидов с собственной памятью, со своими чувствами и мышлением. Люди создали их, чтобы они сохранили мудрость человечества и память о них, если когда-нибудь нас не станет. Мы отправили их в космос, чтобы они нашли новые миры для населения их людьми. На борту их, к большому счастью, похожие на строение организма человека, кипела жизнь, и они могли создать клонов младенца прямо в чреве своего тела, перенаселить тем самым планету в иной вселенной, заботиться о них, растить и защищать.

Одним из таких греноидов был и я. Все мы в большей своей степени считали себя людьми, мы также любили, также испытывали боль, также помнили и могли вспомнить те или иные жизненные отрезки времени, только вот, это были не наши собственные воспоминания, а память всех людей на земле. Мы хранили миллиард-биллиардов информации в крошечном мозге, в памяти, в крохотной флешке памяти, квантовой памяти. Всего одна миллионная памяти была занята, всего лишь. Нас отправили в космос в прошлом веке, и мы до сих пор не понимаем, есть ли ещё жизнь на планете или все люди истребили друг друга. В последний раз, когда я видел землю с высоты, она горела. Тысячи машин работали на пределе, сотня облаков перекрывали небо – радиацию, уничтоженную озоновую тюль, которой не стало ещё десяток лет назад, пытаясь заполучить мощь природы, управлять им – создавать дожди, ураганы, снег или град. Люди желали обуздать силу стихий, силу солнца и вселенной, но получили отпор: