Валентина Май - Новый горизонт

– Он ждёт тебя. А меня ждёт лекция.

Они прощались, понимая, что если и встретятся когда- нибудь ещё, то пройдёт не меньше двух сезонов.

Тропа вывела пилота к краю купола, где ожидал глубокий старец. Его ослабленные ноги покрывал мягкий яркий плед небесного оттенка, а худые руки сжимали маску с фильтром. Похоже, он надеялся хотя бы на короткую прогулку. Для обитателя скованной земли его жизнь казалась необыкновенно долгой. Он не только пережил своих детей, но и стал старейшим человеком на планете. И в завершении пути с неугасшим интересом наблюдал за миром сквозь прозрачные стены своего последнего пристанища. Дыша с помощью кислородного баллончика, он задумчиво глядел во мглу северо-западной границы.

– Осталось два сезона, – сообщил пилот с той же интонацией, что прародитель отвечал на его любимые детские вопросы о сезоне роста.

– Как быстро пролетело время, – улыбнулся старец, поправляя сползшие очки, чтобы лучше видеть внука.

Час отбытия неумолимо приближался. Обсуждая предстоящее и вспоминая прошлое, они пересекли пару куполов, занятых садами. Управляемое пультом кресло плавно, но уверенно, направлялось к выходу.

– Хотел бы прогуляться. Ощутить прохладу ветра. Не поможешь? – отложив баллончик, старец скрыл лицо под маской. – Всего несколько минут.

Пилот помог ему в преодолении воздушной камеры, и они выбрались из купола. Коляска тихо ехала по ухоженной тропе. Пилот придерживал её, ступая рядом.

– Слышал, что после недавнего землетрясения на опыте прибавилось расколов, – со вздохом поделился долгожитель.

– Он не разрушился за все тысячелетия, – напомнил внук. – Не стоит волноваться.

Отчётливые контуры тропы постепенно размывались, пока та вовсе не слилась с густой травой. Мужчины оказались на краю холма, откуда открывался вид на старый город. Долгожитель с интересом наблюдал, как пыль плывёт по каменной волне и поглощает приграничные руины. Он поднял руки к маске, но вместо того, чтобы поправить, снял её.

– Не делай этого, – пилот сразу попытался помешать ему, на что услышал возражение.

– Близок мой последний вдох, пусть он окажется свободным, – положив маску на колени, долгожитель продолжил оглядывать рубеж. – Иногда сюда приходит девочка без маски, – вдруг вспомнил он и посмотрел по сторонам, будто разыскивая ту, кого упомянул. – На сделанное мною замечание она ответила, что в маске неудобно. Сложно с ней не согласиться.

– Под куполами маска не нужна, – заметил внук, пытаясь убедить его вернуться в защищённые сады. – Должно быть, тебе нравится в оранжереях с прекрасным чистым воздухом?

– Пожалуй, – согласился долгожитель. – Вот только мир уменьшился, – он окинул взглядом полусферы, заменившие ему простор.

Что-то вдруг неуловимо изменилось в выражении его лица, придав особенно серьёзный вид.

– Столько лет, – проговорил он. – Я прожил столько лет, но закат жизни сплёл их в единый мимолётный проблеск, который теперь неумолимо угасает в этой монолитной темноте. Так и не позволив разглядеть его.

– Кого? – почти шёпотом спросил пилот.

– Этот свет.

Долгожитель пристально и даже с удивлением рассматривал морщинистые пальцы и ладони, будто видел их впервые. Он не мог долго удерживать руки на весу, поэтому вскоре опустил на плед и продолжил наблюдать за переливающимся валом, поглотившим улицы.

– Я посвящал всё время монолиту. Изучал. Но мне кажется, я что-то упустил, – он задумчиво взглянул на свою маску.

– Узнать всё невозможно, – пилот осознавал, что не найдёт слов утешения.

– Возможно, – протянул старейший житель.

И в его неуловимой интонации потерялась суть ответа. Согласился ли он с внуком или же, напротив, отрицал невозможность абсолютного познания.

– Ты отправляешься в огромный мир. И я рад, что ты сумел осуществить свою мечту, – долгожитель снова улыбнулся, но в голосе появились печальные оттенки. – Как жаль, что я слишком стар для подобных путешествий.

– Но всё же ты бывал в пустыне и видел открытый горизонт, – в попытке подбодрить его напомнил внук.

– Но так и не познал того простора, что откроется тебе.

Пилот видел в его взгляде понимание, что он может не успеть узнать о будущих свершениях первопроходцев. Но старец не хотел говорить внуку эти печальные слова и нашёл другие, произнеся их с искренней улыбкой:

– Тебя ждёт интересный путь.

– А тебя ждут оранжереи с чистым воздухом, – заботливо проговорил пилот, понимая, что долгое отсутствие защитной маски отнимает жизненное время прародителя. – Ты часто повторял, не может быть лучшего места, чем долина, – вспомнил внук.

– Я всегда обращал твоё внимание на то, что рядом, ведь понимал – однажды ты неизбежно покинешь эти земли. Хотел, чтобы ты получше их узнал, навсегда запомнил каждую тропу и каждый холм, прежде чем отправишься в пустыню, – старец сделал небольшую паузу, готовясь к важному напутствию. – Делая последние шаги по краю монолита, не забудь взглянуть на мир.

Он закрыл глаза и не спешил делиться тем, куда направились его мечтания. И только лёгкая улыбка отражала их светлые мотивы. Наконец-то умиротворённый взгляд обратился к блеску куполов, и с глубоким вдохом старец пожелал вернуться в чистые сады.

Его слова напомнили пилоту то, что он сам недавно сказал девочке, встреченной возле рудника. Но, в отличие от той, сегодня его время здесь закончилось.

Они прошли сквозь шлюз, и вместе с ними в комплекс прорвалась далёкая сирена, давшая понять, что на вершине начат сбор. Приятное волнение от предстоящего пути боролось со страхом неизвестности и грустью последнего прощания. С тяжестью на сердце пилот покинул прародителя, понимая, что едва ли они увидятся когда-нибудь ещё.

Солнце поднималось над долиной, стирая с холмов тени монолитных стен. Сирена стихла, что осталось незамеченным в скором поезде, устремлённом на восток.

Доставив винтокрылую машину на борт одного из сухопутных кораблей, пилот оставил свой багаж в кабине и, преодолевая металлические лестницы, бегом спустился на каменную гладь. Он спешил к краю монолита, боясь, что не успеет. Но вырвавшись из рядов стоянки, увидел, что вдоль пропасти уже выстроились в линию сотни или даже тысячи людей, желающих в последний раз взглянуть на дом. Найдя место между незнакомцев, пилот неожиданно подумал, что, вероятно, их пути больше никогда не пересекутся, и сегодня он видит их в первый и последний раз. А сколько незнакомых лиц осталось там, внизу. Он был убеждён: взгляды всех жителей долины сейчас прикованы к пределу. И он смотрел в ответ всему маленькому миру.

На одной из высочайших скал востока в ожидании прощального сигнала замер хрупкий силуэт. Девочка, мечтающая о далёком путешествии, сквозь бинокль глядела на границу в надежде рассмотреть хотя бы крохотные точки на краю.