Цезарий Збешховский - Всесожжение

Бывали дни тишины, когда гвардейцам и собравшимся вокруг зевакам казалось, что мастер забросил своё дело или умер в одиночестве. Тогда он выполнял более точные работы, полировал или подбирал мелкие кусочки камня, а иногда отдыхал, планируя, что делать дальше. Порой он, должно быть, подскакивал с кровати и хватался за инструменты под влиянием внезапного импульса, поскольку в полночь или уже под утро вдруг слышался его молоток – стук-стук, стук-стук – и раздавались проклятья на нескольких языках сразу. Ночная стража любила эти неожиданные взрывы творческих сил – они приносили какое-то разнообразие в службу, расклеивали тяжёлые веки и становились темой казарменных историй. Так проходили недели, всё меньше и меньше любопытных глаз старались высмотреть какое-то движение в мастерской, всё меньше и меньше ушей внимало в тавернах и по дороге с храма. Только король изо дня в день становился всё более нервным и терял остатки надежды. Лето подходило к концу».

Луиза прерывается, чтобы получить сообщение от Вероники. Три года назад, в начале этого хаоса, я ввёл её в управление VoidWorks . Я верил, что купленная за бешеные деньги ИИ, которая самостоятельно выполняет финансовый анализ и принимает быстрые решения, поможет фирме удержаться на плаву. И не ошибся – она оказалась лучшим финансовым директором в истории предприятия, моей правой рукой и советчиком, которому я доверяю. Левой рукой со времён великого слияния стал Оли Сидов, вице-президент по делам производства – киборгизированный парень на вечном омолаживающем лечении. Мы являем собой этакий сыгранный экзотический терцет [11] Намёк на одну из самых старших польских музыкальных групп Tercet Egzotyczny, которая играет в латиноамериканском стиле и состоит из двоих мужчин и одной женщины, на что и делается акцент в сравнении. .

Вероника требует, чтобы я принял решение. Она считает, что расторжение договора с «Эмко», поставщиком сырья для мозгов ключевых моделей, переходит границы обычного стиля управления. Она получила достойные доверия сведения (наверное, от другой ИИ), что вампиры уничтожили у них все запасы гелевого сплава и главную линию производства. Это произошло больше недели назад, но они всё скрыли и теперь в срочном порядке ищут кредит на возобновление продукции. Вот-вот начнут опаздывать с реализацией заказов, а чуть позже просто-напросто окажутся на лопатках.

Я прошу её выбрать из трёх оферентов в Готто, которые принимали участие в последних торгах. Она должна руководствоваться результатами продаж за последний год, скоростью доставки и авиапарком концерна. Цена – только в четвёртую очередь, сейчас мы не будем глупо экономить. Она соглашается со мной при условии, что мы включим в сделку японцев с представительством в Славии. Мы нежно прощаемся по специальному каналу 5L .

– Ревную, – Луиза улыбается в темноте. Машины давно стоят замершие без света, только стража кружит вокруг площадки.

– Наша жизнь порезана на мелкие полоски, мы как мобильные шредеры.

– Потому примитивные уже ни за чем не успевают. Я не удивляюсь Журавлю.

– Рассказывай дальше.

«Лето подходило к концу и наконец настал тот день. Обычная дождливая суббота. Скульптор передал королевскому посланцу сообщение о том, что он закончил своё творение. Старик исхудал и осунулся, глаза его горели нездоровым блеском. В столице всё пришло в движение, словно в большой праздник, отовсюду стали съезжаться гости, приглашённые ко двору. Мастер не дал своего согласия, чтобы кто-либо, особенно монарх, увидел статую до публичного открытия. Он сам закутал её в атлас и следил за перевозкой на центральную площадь города, где уже месяц ждал пьедестал, украшенный золотыми лентами. Могучие плечи возвели на него чёрную мумию. Народ нервно ходил вокруг диковинки, дети указывали на статую грязными пальцами и строили гвардейцам гримасы. Была выставлена усиленная охрана, чтобы ночь прошла спокойно. На следующий день должно было состояться торжественное открытие статуи».

У меня в голове проносится мысль, что в те времена потребовались бы недели, если не месяцы на распространение информации. На земле было немного плазмата, он не так напирал на человеческие мозги, не вызывал ещё этой грязевой лавины, которая несётся стремительным потоком даже после его исчезновения. Сейчас число присваиваемых мемов утраивается с каждым поколением. А в те времена, чтобы кто-нибудь появился на церемонии, гонцы загоняли целое стадо лошадей и сами умирали от истощения. Возможно, где-то потерялась информация, что между днём открытия и последним ударом молотка скульптора прошло несколько недель.

«На рассвете сквозь тучи пробилось солнце. Брусчатка ещё блестела от влаги, а в ямах стояли лужи. После утренней службы на площади стали собираться люди. Богатые и бедные сходились сюда целыми семьями. Вдалеке шумели конные упряжки, поскольку лошадей не подпускали близко к статуе. Над всеми возносилась фигура, закутанная в чёрную ткань. Старый скульптор следил за ней, сидя у подножия пьедестала на обитом атласом позолоченном кресле (миниатюрный трон для звезды представления).

Усиливался шум, нарастали окрики торговцев крендельками и берёзовым сиропом. Солдатам всё труднее и труднее было сдерживать напор зевак. Наконец на площадь ровным шагом вышли два отряда дворцовой гвардии. Они сформировали в толпе узкий проход, а мостовую накрыли красным толстым ковром. Ровно в двенадцать на площадь заехала королевская карета, и монарх прошёл между приветствующей его толпой. Заиграли трубы, от их рёва с ближайших крыш полетели прочь голуби.

Король говорил дрожащим от волнения голосом. Потом он указал на ведущего церемонии, а тот привёл пожилого скульптора. Старец взял в руку расшитый золотом шнурок, чтобы снять завесу со своего творения. Он посмотрел в небо, по которому ползли пушистые облака, обвёл взглядом собравшихся и поклонился монарху. По знаку ведущего церемонии ударили в барабаны. Краткий рывок, и ткань мягко опала на землю.

Раздался вздох удивления, и на площади воцарилась мёртвая тишина. Даже те, кто стоял слишком далеко, чтобы рассмотреть статую, поняли, что произошло нечто страшное.

Прекрасная женская фигура с босыми ногами, руками, сложенными на груди, одетая в нежное платье, так красиво переданное в камне, что оно казалось прозрачным и открывало мягкую линию плечей, талии и бёдер, эта эфирная, будто летящая женщина из самого красивого весеннего сна, носила изрытое морщинами лицо старого скульптора. Безобразное, усталое и грустное».

– Скульптор знал, чем рискует, он готовился к смерти, однако король не сделал ничего. Он не сказал дурного о статуи, не разозлился. Он в полном молчании вернулся во дворец и приказал выдать скульптору последнюю часть оплаты, а потом поручил уничтожить статую и все произведения скульптора во всём королевстве, так чтобы нигде – ни в одном портале, ни на одной колонне – не остался след его долота. Его фамилию нужно было стереть из хроник, а вельможам запрещалось заказывать у него дальнейшие работы. К старцу, кроме того, приставили секретную охрану, которая должна была обреза́ть верёвки, подвязанные к потолку пустых комнат. Скульптор должен был жить как можно дольше. Художник проявил несказанную наглость, но даже это не оправдывало жестокости короля, – заканчивает Луиза.