Марк Рабинович - Защитники прошлого

Эберхард вспоминает и тени прошлого, казалось, бегут по его лицу. Но нет, это всего лишь блики света от пламени в камине.

– Итак – продолжает он – Мы взорвали ту пещеру и ее обрушившиеся своды похоронили под собой те удивительные машины, их замерзших пилотов и дурака Дункле. Когда мы вернулись на судно, Отто заявил, что не было никакой пещеры, а Хайнц неосторожно сверзился в пропасть вместе с упряжкой. Для достоверности мы застрелили собак, сожгли сани и дошли до берега пешком. Я, разумеется, подтверждал его слова и там на судне и, позже, в СД. Нам верили и не верили. Не знаю, чем бы это кончилось, но тут появился доктор Янике.

– Кто? – Карстен вскакивает с кресла и тут же падает обратно.

– Как кто? Штурмбаннфюрер Конрад Янике – удивленно поясняет наш хозяин – Это ужасный человек. Страшный. И гениальный.

Вот, наконец, и появился на сцене мой покойный друг Шарканчи. Мы продолжаем слушать и я замечаю, как побелели костяшки пальцев Карстена на подлокотнике кресла.

– Вот Янике-то как раз нам не поверил, но его не мы интересовали. Все же нас не арестовали, хотя и таскали на допросы и кое-что стало нам известно. Оказывается Янике долго обсуждал что-то с Шефером, а потом снова отправился на Тибет с небольшой командой из Аненэрбе, на этот раз без Шефера. Эту экспедицию, в отличие от первой, не афишировали, зато хорошо вооружили, а вернулись они с таким же летательном аппаратом, как и те в гренландской пещере. Напрасно мы взорвали ту пещеру и напрасно погиб тот придурок Дункле.

– Как они его сюда перегнали? – спрашиваю я.

– Своим ходом, как же еще? Но вот что интересно… Только доктор Янике мог поднимать его в воздух. Как именно? Не знаю, я так и не смог узнать его тайну.

В свое время я неплохо знал прадеда Карстена и смутная догадка мелькает у меня в голове.

– А где этот аппарат сейчас? – спрашивает Карстен.

– Вы слышали про ставку главного командования "Вервольф"?

Я до этой заброски не слышал ни про какой "Вервольф", но Карстен-то историк. Он уверенно кивает и произносит только одно слово:

– Винница!

Эберхард смотрит на него с уважением и поясняет:

– Наши шаманы из Аненэрбе утверждают – он продолжил, ненатурально завывая – …Что именно там находится средоточие силы и энергия, необходимые для работы той машины… Янике только посмеялся над ними, но возражать не стал. Похоже, что он лучше их знал, что нужно для того, чтобы эта штука взлетела.

Потом хозяин показывает нам фотографию.

– Этот снимок я сделал в той пещере – говорит он – Освещение там было так себе, да еще и блики ото льда.

На не слишком качественном снимке изображено нечто вроде усеченного конуса с выступами наверху. Деталей не разобрать и все же мне это что-то напоминает. Кажется, такие же обводы и такой же усеченный конус пару раз промелькнули на экране моего ноутбука. Нужно слово вертится на языке…

– Вимана!

Это произнес я и Эберхард с удивлением на меня смотрит. Разговор идет по английски, но это слово ему явно не знакомо. Я повторяю:

– Эта штука называется "вимана".

Тот кто бессистемно шастает по Сети, подобно мне, рано или поздно наткнется на статью о виманах. Так называют легендарные летательные аппараты, воздушные дворцы, упоминаемые в летописях на санскрите. О виманах ходят всевозможные легенды, причем далеко не только в наше время. Например, отец моей Ани рассказывал ей про поход русов на Цесарьград в древние, еще до-рюриковские времена. Тогда ромеи якобы сожгли флот варягов на днепровских лиманах "греческим огнем" с ковра-самолета. Похоже, впрочем, что и сам Неждан не слишком верил в эту историю, которую рассказал ему дед. К тому же, сотник рассказывал эту байку своей дочери в качестве сказки на ночь. И все же натуралистичность некоторых деталей насторожила вначале мою Аню, а теперь и меня. Ее прадед вроде бы утверждал, что во время атаки ковер-самолет зависал над драккарами с ужасным грохотом, создавая воздушные вихри. Вихри эти были настолько сильны, что качали драккары на спокойных водах лимана так, как будто это были огромные океанские волны. Качка не позволяла прицелится и варяжские стрелы летели мимо ковра-самолета, который и без того болтало в воздухе из стороны в сторону. Те же стрелы, что все же достигали летучую машину, отскакивали от нее со звоном. В конце концов она подожгла напалмом большую часть варяжского флота, но и сама рухнула и взорвалась в днепровских плавнях. Не была ли то последняя вимана византийцев?

– Вимана? Вполне возможно – соглашается Эберхард – У нас, в Аненэрбе ходили слухи, что Янике ездил в Бангалор и встречался там с некоим пандитом. Правда, те же люди не без злорадства утверждали, что тот индус выгнал нашего штурмбанфюрера взашей за, якобы, аморальное поведение. И они же рассказывали, что Янике вроде бы стащил у пандита бесценный древний трактат, но что это за трактат никто не знал.

Карстен тоже слышал про виманы, но знает про них еще меньше меня. Тогда Эберхард продолжает свой рассказ…

Вторая, неофициальная экспедиция на Тибет проходила в условиях наивысшей секретности, поэтому толком про нее никто не знал. В Аненэрбе о ней ходили самые разнообразные, порой совершенно невероятные слухи. Например, утверждали, что за эсэсовцами следили непальские гуркхи, нанятые британцами и, в конце концов, между ними и экспедицией произошел жестокий бой. В том бою почти все немцы погибли, а оставшиеся в живых забросали гуркхов гранатами с самолета. О каком самолете шла речь, осталось неизвестным, но догадки у нас были. В конце концов, в Аненэрба вернулись двое, причем непонятно каким образом. Одним из них был тот самый Янике, а вторым был некто Рихард, но этот Рихард таинственным образом исчез бесследно сразу после возвращения. Эберхард утверждал, что Янике вернулся на вимане.

Его и Отто Рана снова вызвали на допрос и показали интересные фотографии. На этот раз качество было неплохим и оба друга без труда узнали аппарат, подобный похороненным в гренландской пещере машинам. Им хватило ума пожать плечами и сделать недоуменные лица, что, надо полагать, их и спасло. Тем не менее, они попали в опалу и их сослали служить в администрации лагерей. Отто послали в Дахау, а Эберхарда – в Майданек, что было еще хуже.

– Какая разница, Дахау или Майданек? – удивился я.

– Если бы вы были евреем, вы бы поняли – проворчал Эберхард с мрачным ехидством.

– Я как раз еврей – ответил я – И я не понимаю.

– Ну да, верно – спохватился он – Вы же из НКВД, а там все евреи.

Карстен посмотрел на меня и, незаметно для Эберхарда, покрутил пальцем у виска. После знакомства с его прадедом я успел узнать что такое НКВД и спокойно воспринял эту мнемонику.