Николай Зеляк - Путешествия во времени Глеба Дронова

Страшные «архимедовы когти», как лапы исполинских хищных птиц, цепляли мёртвой хваткой обнаглевшие вражеские триеры, которые посмели подойти вплотную к стенам города. Затем, используя систему блоков, поднимали их высоко над водой, а после спокойно роняли кормой или носом в морскую пучину. Разумеется, вместе с экипажем и десантом.

Для борьбы с римским флотом, Архимед блестяще использовал ещё и энергию солнца. Благо, в тех местах солнца было достаточно. Как это всё делалось? На крепостных стенах выстраивались ряды, начищенных до зеркального блеска, медных щитов. Выстраивались они в строго определённом порядке. Отраженные ими солнечные зайчики консолидировано били в одну точку. Точкой, естественно, была римская триера. Через несколько мгновений, корабль вспыхивал, как спичка. Блистательная придумка Архимеда вносила сумятицу в римский флот, и мешала ему высадить свои штурмовые отряды со стороны моря.

А архимедовы модернизированные катапульты? Они делились на две категории. Если говорить современными словами, то они представляли собой лёгкую и тяжёлую артиллерию. Лёгкие катапульты засыпали камнями штурмовые отряды непосредственно у стен города, нанося им большой урон. А тяжёлая артиллерия била по тылам римского воинства. Она выстреливала такие гигантские камни, и те летели так далеко, что нагоняли, на доблестное римское войско, тоску зелёную…

И никогда бы не взять римлянам город Сиракузы, если бы не предательство. Оно на войне случается часто. Среди плеяды героев всегда найдётся двуногое существо, которое ради спасения собственной никчемной шкуры, готово отдать на заклание жизнь своих сограждан…

Имя Архимеда гремело на весь античный мир. Римский Сенат специальным своим решением постановил найти учёного в осаждённом городе и доставить его в Рим. Римляне хотели использовать в своих целях его мозги и идеи. А цель на данный момент у них была всего одна: Карфаген должен быть разрушен! Только вот есть большое сомнение в том, что Архимед стал бы работать на своего заклятого врага…

История – наука совсем не приблизительная. Для неё установить подлинность исторического факта, это то же самое, что мухе, бессмысленно тыкавшейся головой в оконное стекло, найти спасительную форточку.

Академические круги Хроноцентра озаботились фактом последних мгновений жизни древнегреческого учёного. Им нужны были достоверные данные, а не мифы и предания, которые роем клубились вокруг таинственной кончины сиракузского гения. По одной версии его убил невежественный римский солдат. Перед гибелью Архимед успел воскликнуть: «Не трогай моих чертежей!» По другой версии, он погиб случайно, но по собственной вине. По третьей версии, его всё же пленил римский полководец Марцелл…

Ясность в этот вопрос мог внести только хроновизит в эту далёкую эпоху.

В горящие Сиракузы отрядили Дронова. С его согласия, конечно. Путешествие ожидалось быть очень трудным и опасным. Риск для жизни хронопутешественника был велик. Но у Дронова были свои козыри. Он знал дорогу к дому Архимеда, владел его родным языком и встречался с учёным, лично. Правда, молодым. Нынешний Архимед был на несколько десятков лет старше. Но Глеб полагал, что узнает его. Дополнительно выучил ещё несколько недвусмысленных латинских слов и выражений. Специально для общения с римской солдатнёй.

Появиться в осаждённом городе Дронов вознамерился в облике римского центуриона. По своим физическим данным он соответствовал этой должности более чем. Отвечал всем, предъявляемым к центуриону, требованиям устава римской армии. Это – рост, сила, отвага, выдержка и подвижность. А фехтовал он так искусно, что римлянам и не снилось.

Его облачили в чешуйчатый панцирь катафракта. На голову надели шлем с поперечным, посеребрённым гребнем. На плечи накинули короткий, красный плащ. Вооружили коротким мечом. От поножей и щита отказались. Посчитали, что те будут только мешать. Дронов мог легко обойтись и без них.

Год Веков, непосредственный шеф Глеба, убедительно попросил подопечного не нарушать предписаний Хронокодекса, быть сдержанным и очень осмотрительным. Как-никак там, куда он направлялся, уже шли уличные бои…

Дронов появился в том же месте города, что и в прошлую свою миссию. У высокой, глухой ограды роскошного дома. Только теперь ситуация была сильно другой. От дома уже не веяло тишиной и покоем. Там поселились горе и смерть. Из-за стены валил густой дым. Слышались громкие причитания. Видно, в доме побывали римские солдаты. Они сначала его разграбили, а потом подожгли.

Дронов выскочил на знакомую улицу, и, не теряя времени, устремился к дому учёного. Была дорога каждая секунда. Ему надо было успеть застать его живым. Это было главное.

Вокруг слышались вопли, лязг оружия, топот многочисленных ног. Повсюду, вперемежку, лежали неподвижные тела победителей и тех, кого они победили. Смерть уравняла всех. Горели дома. Жирный, чёрный дым слался вдоль улицы. Он ел глаза. Город бился в агонии. Редкие защитники его всё ещё сопротивлялись, но судьба города была уже решена. Победители вели себя, как варвары. Их мечи не щадили никого. Пленных никто не брал.

Добежав до конца улицы, Дронов повернул налево. Издали увидел знакомый мраморный портик. Это был дом Архимеда. Похоже, туда победители ещё не успели добраться. Впереди Дронова бежало несколько римских воинов с обнажёнными мечами. Цель их мародерских устремлений была предельно ясна: богатый дом. Ещё не разграбленный. Там можно было хорошо поживиться.

Дронов ускорил свой бег. Различил, сидящего на ступенях портика, седого человека. Человек, наклонив свою голову, что-то чертил на песке. Совершенно беззащитный. Это был Архимед. Дронов сразу узнал его, не смотря на то, что с момента первой встречи прошло более трёх десятков лет. Узнал по характерной позе, по задумчивому наклону головы, по невозмутимой отрешённости. У хронопутешественника сжалось сердце. Он одновременно и обрадовался, потому что увидел Архимеда живым и встревожился, от того что мог, в любой момент, его потерять. Ведь вокруг было столько раздражённого римского воинства. Добавил скорости.

Первым к седовласому старику, всё же, подбежал римский солдат. Потное лицо искажено злобой. В руках меч. Остановился перед склонённой головой, погружённого в размышления, седого человека. Старик что-то чертил на песке, не обращая на римского воина никакого внимания. И только тогда, когда тень римлянина упала на его чертежи, а растоптанный сандалий грубо попрал аккуратный рисунок, он поднял голову. В глазах возмущение, смешанное с презрением.

Он властно воскликнул:

– Не тронь моих чертежей!

Римский солдат, ничтоже сумняшеся, занёс над беззащитной, но непокорной головой старика свой меч. Варвар не понимал, на кого он поднимает свою руку. Алчность застила ему глаза. Немощный старик, сидящий на пороге богатого дома, был последним препятствием, мешавшим грабежу. Помеха слабая. Её можно легко убрать!