Макс Фетт - Истории за барной стойкой

В чувства меня привела какая-то бабушка, ударив по голове своей сумкой и приговаривая, что я алкаш, наркоман и все в том же духе. Я поднял взгляд и уже хотел начать отбиваться, как увидел троллейбус, который шел именно туда, где я назначил встречу. Я резко встал, из-за чего бабка испугалась и врезала мне своей огромной сумкой ещё сильнее. Что-что, а вот удар у нее поставлен неплохо. Виляя из стороны в сторону, я побежал к тому спасительному общественному транспорту. Врезался в столб, разбил себе нос, но в конченом счете успел войти в двери.

А теперь перед нами уже другая картина. Вот я. Сижу на заднем сидении троллейбуса, у меня кровоточит нос, кровь уже небольшими каплями капает с подбородка. Мне не то чтобы плохо, а просто неописуемо хреново, и ко мне со всех ног бежит огромный и злой кондуктор. Скажем так, бывали у меня дни и получше. Я достал из кармана всю мелочь, что у меня была, и положил на её пухленькую ладошку. Этого оказалось, видимо, в самый раз, потому что она пробила мне билет и не дала никакой сдачи. Хотя, может, она, видя мое состояние, решила оставить все себе, но кто сейчас будет вспоминать. Да и кому это нужно? Мне точно нет. Я сидел и просто наблюдал за сидящими в салоне пассажирами: несколько школьников громко что-то обсуждали, молодая пара крепко обнималась возле окна. «Видимо, недавно поженились», – подумал я тогда. Последней была девушка с кормом для животных. С открытой пачкой корма. Она смотрела на меня и мило улыбалась. Я бы не предал этому большого значения, если бы не одно «но». Мое тогдашнее состояние было очень далеко от идеала. Я попытался улыбнуться ей в ответ, параллельно вытирая рукой кровь с подбородка, как вдруг та девушка перевела взгляд куда-то вверх и так же мило улыбнулась. Было немного обидно, как всегда в таких ситуациях, но потом она вновь перевела взгляд на меня. «Вот он, второй шанс», – с облегчением подумал я, но потом заметил: девушка смотрит не на меня, а куда-то в точку надо мной. Запрокинув голову, я увидел белку. Она спрыгнула мне на плечо и стала что-то жевать с помощью своих маленьких зубок. Девушка захихикала, подсела ко мне. В полном недоумении я попытался открыть рот, но она меня опередила, и завязался долгий диалог.

Та белка живет рядом с местными боксами этих троллейбусов, каждый день запрыгивает в один из них и до самого вечера колесит с кондуктором и водителем, перехватывая небольшие угощения от пассажиров. Это мне рассказала та девушка, её, кстати, зовут Вика. Сама она в городе была проездом. Уже не помню, куда она направлялась. Она вышла через две остановки, подарила мне тампон из своей сумочки – самый неожиданный подарок, рассмеялась и исчезла из моей жизни так же быстро и неожиданно, как и появилась.

Свою остановку я уже давно пропустил, как и сотню звонков от своей на тот момент уже бывшей девушки. Именно тогда путешествия длиною в день стали для меня чем-то вроде хобби. Может, я жду, когда войдет та девушка, или хочу снова увидеть ту белочку – пожалуй, единственную белочку, какую мне бы хотелось видеть. Или просто катаюсь и наслаждаюсь поездкой. Кто знает? Кто знает…

Есть ли у камня сердце?

Два часа пути в полной тишине. Складывалось такое ощущение, что Винт вообще разучился говорить. Устремил свой усталый взгляд на дорогу и раскрывал рот, только чтобы зевнуть или почесать подбородок. Хотя с другой стороны, на что я надеялся? С первых минут нашего знакомства стало понятно, что он не сильно-то интересуется моей подноготной. Нашел котенка и забрал с собой, вот и вся история. «Хотя, может, я ошибаюсь, и у него все-таки есть чувства?» – подумал я тогда. Но физиономия Винта говорила об обратном: легкая щетина, которой можно шлифовать чуть ли не бетон, усталый взгляд, кривоватый нос, видимо, часто ломал, и все лицо в морщинах. На вид лет сорок. Это все, что я смог бы рассказать полиции про него. Но, глядя на лица ехавших навстречу дальнобойщиков, не думаю, что сильно сузил бы круг поисков.

По какой-то неведомой причине меня совсем не волновало, куда мы едем. Четкого и сухого «Пока прямо. А там видно будет» оказалось вполне достаточно. Никакой суеты или волнения я не ощущал у себя внутри. Быть может, все из-за усталости, и мне было на тот момент уже просто все равно, или всему виной тот косяк, выкуренный с дедом. Какая разница? Главное, я решился на эту поездку. Взял и вылез из своего кокона.

– Нужно остановиться, – сказал Винт, прервав мои размышления. Два слова, он произнес всего лишь два слова, и тут же умиротворение и тишина, заполнявшие все пространство внутри кабины, сменились на страх, похожий на тот, что испытывают звери в момент выстрела охотника. Но уже через мгновение все вернулось на свои места. Этот «выстрел» заставил мое сердце биться в два раза быстрее, а глаза расшириться до предела. Почему я так испугался? Скорее всего, потому что не ожидал такого. Его голос был слегка грубоват, я это заметил ещё в закусочной, но не до такой степени. Через пару минут незаметного прихода в себя, по крайней мере, мне так казалось, путем глубоких вдохов и выдохов страх сменился на любопытство. Хотелось спросить что-то, что угодно, лишь бы он просто заговорил. Идея, конечно, так себе, тыкать палкой во льва. Но какого черта? Если играть, то играть по-крупному. Я повернулся к Винту и только было открыл рот, как вдруг он резко ударил по тормозам.

Пришел в себя уже ближе к вечеру. Я открыл глаза и увидел заднюю часть салона. Первым, что бросилось в глаза, была огромная картина на потолке. Мои знания в это области были, мягко говоря, скудными, поэтому, совсем не двигаясь, я просто стал всматриваться в нее. Поначалу казалось, что ничего особенного на ней не изображено. Пара криво нарисованных детей, бегущих вдоль деревянного забора вдаль. «Может, купил у кого-то во время своих поездок», – первое, о чем я подумал тогда. Опустив взгляд ниже, я увидел тех же самых детей, только теперь они были… меньше? На следующем куске полотна они стали ещё меньше, и так эта картина продолжалась вплоть до стены, пока нарисованные на ней люди почти полностью не исчезли.

– Эй, – послышался усталый голос Винта, – ты сломал мне дверцу бардачка.

Я поднял голову и почувствовал резкую боль. Казалось, что скульптор с молотком и зубилом выдалбливает из моего черепа очередное произведение искусства. Своими четкими ударами он пытается подправить и так уже хорошо выглядящий кусок, но в итоге окончательно портит всю свою работу и, осознав, что все пошло насмарку, от безысходности начинает потихоньку скулить, и я вместе с ним. Нащупывая внушительную по своим размерам шишку у себя над правым ухом, я подумал: «Как, наверное, глупо это выглядит – Шишка получил шишку». Попытался посмеяться, но тут же скульптор дал о себе знать. Винту ничего не ответил и задавать вопросов о том, зачем он вообще так резко затормозил, не стал. Вместо этого тихо опустил голову на пахнущую засохшей слюной и перегаром подушку и уснул.