Т. Юрэй - Горит Сибирь, горят и люди

Гогот проносится по дому. Жертва стонет и бьет маньяка. Горло съеживается и сжимается, пока не проваливается в ладони.

Водитель хлопнул капотом и оцепенел, сжав заячьи уши.

– Тсы-ы, – произносит напарник в трепете, затем нервно посмеивается.

– Тащи бенз, – отвечает заяц.

Ключ шелестит по замку. Водитель открывает дверь со скрипом, затем поспешно запрыгивает в машину, ударившись о край дверцы. С баллона струится топливо, наполняя старенький жигуль. Ключ спрятал зубья в зажигании. Теперь скребёт ими по оси, а рука ворочается, будто ножом рыхлит землю, с хрустом срывая корни. Машина верещит, упирается.

Водитель вскрикнул. Перед лобовым стеклом явился маньяк.

– Люблю нюхать бенз. Не поделитесь? – процедил он и попёрся к заливающему с баллоном.

Рука цапает канистру. Заправщик вздрогнул и пролил струйку пахучей ацетоновой жидкости. Невольно напряг ноздри. Под майкой щиплет, пах жалит. Закупоренный пылью нос горит, где угольный порох осел с лопату. Жора впервые пожалел, что променял гаечный ключ на пару литров. Абсурдный инвентарь!

Маньяк поставил подсечку топором и крикнул:

– Хоре горючкой брезгать, Газпром чёртов!

Баллон глухо прозвенел, бензин булькнул, когда свалился на траву. Бивни маньяка окоченели. Чудилось, что на нос наступил шок. Джейсон нагнулся над протёкшей жидкостью и прошипел, принюхиваясь.

– 92? Разбавлял гнида?

– Не-не-не, – взвыла жертва, ползая по траве. С ноги стекали капли крови. – Бензин качественный, сам пробовал!

Маньяк замахнулся. На спине раздался хруст. Ярый крик взметнулся в воздух, когда из раны подпрыгнули капли крови. Маньяк ржет, машет топором и кричит:

– И ты нас обманываешь! И ты сдохнешь, гнида!

И снова ржёт. Машина затарахтела, но пустила клочья дыма и завелась. Кто-то выбежал из зарослей.

– Иль-я, – протянул он в крике, – подожди, брат!

Маньяк вскинул окровавленный топор на плечо. Пошатнулся.

– Ребят, ребят, возьмите меня.

В салоне скрипнула дверь. Мачете лязгнул у коробки передач.

– Пошёл нафиг! – вскрикнул пассажир, когда маньяк поволок его за ногу.

Водитель нажал на педаль, прокрутил руль, сжал в ладони и дернул переключатель скорости. Прыть поддала газу. Водитель воодушевленно завёлся. Но пассажир чуть не съехал с кресла, когда он резко сбавил ход. Колодки проскрипели, и жигуль причалил к перекрестку. Глаза забегали по двум путям. Маньяк телепортировался перед машиной и поёрзал по сторонам.

– Илья, подожди, а куда ехать та?

Водитель потряс головой в растерянности.

– Ребят, вам подсказать дорогу? – предложил им маньяк.

Вдруг он свернул вправо, проговаривая.

– Ребят, э-э-э, короче, смотрите, сейчас поворачиваете направо, потом едите прямо, а потом…

Машина поехала.

– Спасибо, брат, всё поняли, – сказал пассажир, когда водитель свернул в другую сторону, пфыкнул через губу и заржал.

– Да, не-ет! Не туда, – кричал издали маньяк.

Пассажир гогочет.

– Твою ж.. налево, – выговорив, смеётся водитель.

Закрутив петлю, он снова доезжает до перекрёстка.

– Вот туда, туда, – кричит им маньяк, пробегая по дороге.

В ответ в машине ржут и катятся по подсказке.

– 100 метров едешь, короче, – опять выкрикивает он вдали.

Голос стих, исчез. Жертвы едут на машине и ржут.

– Сейчас опять не туда поверну, – пищит водитель, смеясь сквозь слезы.

Перед ними телепортируется маньяк, оббегает перипетию.

– И на перекрестке направо, – говорит он и показывает. – Вот туда.

Водитель послушно поворачивает и гулко ржет. Пассажир задыхается от смеха.

– И до конца, – опять кричит маньяк вслед. – Едим, едим.

– Отлично! Спасибо, спасибо, братан, – кричит ему из окна.

Впереди за воротами они видят густой туман.

– Ой, как смешно, – говорит Илья, обессиленно вздыхая.

Машина въезжает в туман. Среди белого занавеса гогочут и звучат голоса:

– Маньяк показывает дорогу, – говорит один.

Ему поддакивает второй и усмехается.

– Такого ещё никто не видел, – дополнил третий.

2

Моргая, ресницы, как веер, прогоняют пыль и сухой ветер. Сейчас они вытесняют туман, пока глаз кутает пелена. Вдруг моргнув, белый пар пропал без вести. Так обычно щелкаешь пальцами, чтобы оживить умный переключатель.

Глаз моргал очень быстро, пока не прошел шок. Дневные лучи бы легче смывали рябь, если бы погружения не заменили саму реальность. Ильюха хмыкнул, когда Вадим скривил лицо, скребя на шеи чип. Корпус устройства ныряет в пряди, оседает и прячется в волосах, пока владелец усердно чешет их ногтем.

– Что скребёшься, детектив? Яму роешь, – гаркнул Илья так воодушевленно, что Вадим приветствует каждое слово.

Но не долго. Краешком глаза он зацепил мордашку друга. Пока на худом рыле проступают морщины, длинный продолговатый нос узиться в однополосный мост. И чудиться, скоро тело рассосет все кости и хрящ. Исхудавшие кожа едва прячет скулы, на веках она прозрачная, как полиэтиленовый пакет. Близкопосаженные глаза набиты черными синяками. Взгляд всегда печален, даже когда друг улыбается или кричит, нахмурив брови. Но только сейчас, пока Илья ухмылкой рвёт подсушенные губы, как никогда прежде, он напоминает мученика из фашистского концлагеря.

Ноготки детектива хрустят по затылку. Волосы скрипят, с них осыпаются редкие крошки, будто пальцы вышаркивают налёт.

– Нефть ищу, братан! – фыркнул Вадим и прокряхтел.

На бородке «бальбо» съежились волоски, словно хруст по импульсу перебрался к новым пастбищам.

– А если серьезно, то он, сука, дико бьёт по нервам в последнее время. Знаешь, бывал у тебя когда-то нервный тик? Так вот, ощущение, будто вместо ног или глаз, импульс теребит мой чип! Его будто кусает током. Гадкое ощущение, ай-чтоб тебя!

Детектив вздрогнул, как обычно дергаются, когда скрипят мелом по доске. Данила свистнул Сёме и начал саркастично лыбиться. И так тонкие губы вовсе исчезли под ласточкой. Зрачки стали бледнее серого, буквально блекли на свету. Парой глаза не отличишь от нарисованных, неживых, отчего легко путаешь Данила с искусственником.

– Властелин, ты чего? – спросил он и задрал величественный нос.

Опять Даня забывает, что природа и так вознесла его горб на пьедестал.

– Их отпустил, а мне, значит, садо-мазу устроил? – возразил громко и возгласил показательно, затем неумышленно пригладил волосы.

Длинные по подбородок пряди всегда оголяют лоб. Он не любит носатых челок. Чурается их. Когда гости рассаживались в позу лотоса, детектив присмотрел фото на тумбочке. Улыбкой сверкала кудряшка Сью (старого Госта), а юный Даня крутился у юбки. Его волосы с детства вьются в рогалики, а крючковатая чёлка выделяет горбатый нос. Неужели поэтому, у зеркала, Даня всегда расчесывает пряди с носа к макушке, часами корпеет, чешет в разные стороны, словно у него есть хитрая схема для каждой волосинки.