Вячеслав Панкратов - Бумажный Голиаф

Въезд в систему труб выглядел как обычный пункт оплаты на шоссе в начале века. Когда-то тут были люди, потом их заменили роботы, потом автоматика просто забрала на себя распределение потока. Примерно за 300—400 метров штурвал шатла коротко пискнул и погас. Руль стал пустым, его можно было крутить в любую сторону, автоматика вела шатл без участия водителя. Вскоре их шатл перестроился на полосу для легкого транспорта, а более тяжелые грузовые шатлы система сортировала в середину потока. Шесть полос шоссе превратились в двенадцать, потом каждая полоса шоссе ввинчивалась в свою прозрачную трубу. Чуть дальше трубы скручивались в подобие каната, где «нити» с грузовыми автоматизированными шатлами попадали внутрь, а легковые и круизные шатлы оказывались по бокам для лучшего обзора.

Шатл Бобби и Мартина оказался в одной из правых полос шоссе. Труба, в которую они вкатились, ушла немного вверх и вправо, потом «канат» приподнялся над землей на небольшую высоту, и из окна Мартина открылся отличный вид на уходящие до горизонта поля. Бобби внутренне порадовался, что им повезло с трубой и брату было хорошо видно.

Шатл перешел в круизный режим, рулевая колонка со штурвалом отодвинулась от водителя, и кресла немного откинулись.

Биг-Беар-Лейк, долина Шипхол, Национальный заказник Мохаве, озеро Мохаве, город Кингман и красивая длинная петля до городка Вильямс, где они планировали сделать первую остановку.

– Ну вот, и стоило воротить новую дорогу, – Мартин листал карту на терминале, – тянули бы свою трубу над шоссе 15, как везде, и не выпендривались. Дешевле же.

– А вот как раз и посмотрим, зачем при строительстве этого участка ИИ решил проложить трубу не как проще, а чуть в стороне от проложенного ранее шоссе 15. Тут меньше часа дороги.

…

Озеро Биг-Беар открылось перед глазами Бобби и Мартина совершенно неожиданно. Дорога внизу разделилась на две: шоссе 38 уходило левее, а шоссе 18 бежало по правому берегу озера. Само озеро раскинулось синей играющей на солнце гладью воды далеко впереди. По склонам гор, которые стремились к воде, были разбросаны лыжные курорты, горы переливалась разными оттенками зелени, а труба… труба шла прямо над озером, и шатл внутри трубы словно парил в двадцати-тридцати метрах над водой.

Бобби, который видел эту картинку ранее, в VR-очках, когда просматривал маршрут их поездки, смотрел сейчас больше на Мартина. Брат откинулся на спинку удобного большого кресла, положил руки на подлокотники и весь выпрямился. С его стороны кабины озеро было видно особенно хорошо, вода играла с солнцем, вершины гор были укрыты снегом, внизу люди катались на водных лыжах.

– Я слышал в новостях про озеро Тахо, – немного нахмурившись, проговорил Мартин.

– Красивое место, я еще не был, но хотел бы, – Бобби успел было подумать, что все оказалось гораздо проще, чем он думал: «Просто нужно подать на вход системы верные данные и правильные образы. Система переваривает то, что в нее подать, и если подать набор позитивных импульсов…»

– В новостях говорили, что озеро Тахо давно стало местом отдыха богатых белых американцев, нормальному человеку туда не сунуться даже…

Бобби невольно поежился.

– Чтобы нормально отдыхать, надо заработать на отдых, это верно, – пытаясь поддержать разговор, проговорил он.

– Или родиться в семейке, где денег отродясь не считали, и гоняй себе на лодке сколько влезет…

Бобби не стал слушать дальше и углубился в изучение маршрута. Одна точка на карте вызывала его личный интерес: Монумент Кеннеди, установленный в 70-х годах прошлого века. Он когда-то прочитал о простой идее, которую воплотили по проекту известного архитектора Филиппа Джонсона, и хотел сам посмотреть это место.

Шатл мягко летел в трубе, позволяя путешественникам спокойно заниматься своими делами или рассматривать окрестности. Когда ландшафт становился совсем уж скучным, труба делала красивые повороты, и шатл наклонялся из стороны в сторону, словно дельтаплан, который описывал дугу над красивым местом.

Несколько раз труба приближалась к трассе. Внизу тянулись среднемагистральные грузовики и немногочисленные прокатные легковушки. Несколько раз Мартину показалось, что он видел летящие против потока индукционные аномалии, но рассмотреть их не получалось: покрытые хорошим отражающим материалом, эти непонятные двухметровые капли, которые встречались на многих трассах, не удавалось ни толком рассмотреть, ни снять на камеры.

– Говорят, что это экспериментальные транспортные средства, которые двигаются против потока, при этом как-то заряжаются от индукционного поля трассы и умудряются нарушать ограничение Генсоку, – Бобби просто рассуждал вслух, но брат решил вмешаться.

– Очередная хрень из телевизора… Просто какие-то отмороженные байкеры научились прятаться от радаров под какими-то кевларовыми-шмевларовыми капсулами, а сделаны они так, чтобы самого мотоцикла не было видно. А гоняют они с превышением, потому что бензиновые и электроники там ни фига нет, вот ваш хваленый Генсоку и не может им ничего отключить.

– Может быть, но их встречают очень много людей по всей стране, кроме того, реакция, с которой они расходятся со встречным потоком…

– Ой, ясно все, конечно, простые люди не могут угадать такую великую загадку, куда уж… Надо ждать, пока яйцеголовые не поймают одну, не вскроют высокотехнологичным резаком и не найдут внутри взбешенного байкера, который вылезет и навешает всем очкарикам, – Мартин кинул победный взгляд на Бобби, явно ожидая продолжения спора, но его брат быстро потерял интерес к этому обсуждению и листал карту маршрута.

Подождав для приличия секунд двадцать, Мартин кивнул сам себе и, закрыв этот вопрос, сделал вид, что интересуется их планами.

– Куда дальше, коммандер Спок?

– Если все получится хорошо, то часов через шесть пересечем Национальный заказник Мохаве и попадем к Большому Каньону. – Бобби сверил на карте допуски и заметил, что одна из желтых отметок со знаком вопроса стала, наконец, зеленой. – О, нам дали пропуск в сам Каньон, к упавшему самолету «Пан Америкен». Времени на осмотр немного, стандартный туристический допуск, но зато рассмотрим поближе.

…

Всю дорогу Мартин продолжал выдавать брату теории, из которых выходило, что общество – пирог, между слоями которого непробиваемая прослойка, в которую нормальному человеку никак не пробиться, если он не готов переступить через свои принципы и честность. Никаких социальных лифтов. Никаких перспектив и вариантов. Родился – жил – умер.

Бобби думал, что был внутренне готов столкнуться с такой моделью мира. Какое-то время он слушал брата, пытался задавать вопросы, но очень быстро понял, что эта модель была крепкой, сваренной и непробиваемой броней. Изменить ничего нельзя. Вижу только то, что вписывается в модель. Все остальное, что как-то пробилось отражением реальности внутрь этого небольшого кубика представлений и понятий – суть, обман и ложь, с помощью которой нами всеми и управляют.