Тенгиз Маржохов - Близнецы

Существует еще торговля знаков, жестов… Не вовлеченные так же связаны круговой порукой. Хочешь стоять за прилавком, иметь свой барыш, должен все замечать, но делать вид, что ничего не видел.

Деньги, информация – поступает в перевалочный пункт – чайхану. Курьер доставляет прибыль в кабинет, где сидит большой человек, который совсем не ассоциируется с торговлей. Он похож на министра, депутата, минимум на деятеля культуры. К нему стекаются средства не с одного такого рынка. Может быть, часть «котлеты» идет еще выше.

Джони вздохнул. Он представил, что когда-нибудь будет тем человеком, кто посылает курьера собирать дивиденды. Будет жить на широкую ногу. Ходить с семьей в театр. Здороваться за руку с мэром и членами правительства. Другими словами, займет достойное место на вершине азербайджанской пирамиды. И приблизиться к славе своего деда. В диаспоре будут почитать за честь дружить с Джони. Он будет влиять на политику отрасли, которую исконно и по праву на протяжении долгого времени занимали его земляки.

На рынке Джони пристроился приглядывать за розничными торговцами. И как бы банально это ни звучало – за арбузниками. Сам стал надсмотрщиком, глазами – ушами, первой помощью, если что – «тревогой». В его обязанности входило присматривать, чтоб никто не обижал продавцов, ни милиция, ни бандиты, чтоб выручку и товар не крали. И походу держать ухо востро. В таком управляемом бардаке бывает всякое. Всего не предусмотришь. К тому же арбузы сезонный барыш, вот зелень другое дело, круглогодичный спрос. Со временем Джони планировал переместиться на зелень.

Работа не тяготила Джони, но и не была в радость. Он понимал, что это всего лишь ступенька на пути к цели. Все зависит от него. И если он проявит себя, то быстро продвинется. Джони держал в порядке свою точку и чувствовал себя причастным к рыночному бизнесу.

Как-то раз ближе к полуночи точка закрывалась. Темнота окутала город. Свет фонарей бликами лежал на полосатых арбузах, сложенных курганом. Рынок замер, потонул в теплых чернилах ночи. Многоэтажки вдоль проспекта гигантским забором подпирали ночное небо, мерцали тысячами огней. По проспекту, как по черной реке плыли транспортные потоки, поредевшие к полуночи.

Молодежь навеселе возвращалась с вечеринки. Теплый августовский вечер располагал к лирическим прогулкам. Девичий смех и перестук каблуков, нарушивший монотонный фон засыпавшего города, подошел к кургану арбузов. Девушка взяла арбуз и подбросила – на миг полосатая луна взошла на небе и, упав на землю, разбилась. Черные брови заходили волнами возмущения, кремневые глаза высекли искры. Торгаши не поняли веселого порыва, на них это подействовало как красная тряпка на быка. Они потребовали, чтоб за разбитый арбуз заплатили. Парни рьяно бросились защищать спутниц. Кто-то из торгашей бросил обидную реплику, ведь кавказцы при дамах всегда не сдержаны.

Получилось слово за слово. Перепалка. Ругань. Драка.

Джони оказался при перепалке. Это было его боевое крещение. Здесь и сейчас он должен был защитить братьев торгашей и товар. Джони не мог предположить возможных последствий, но от того, как он себя поведет, зависела дальнейшая судьба. У каждого своя правда, как ни крути.

Арбузы покатились в разные стороны. Девушки кричали. В ход пошли ящики, затем палки. Драчуны не понимали – в крови они или в арбузном соке. Джони залихватски ввязался в драку. Но силы оказались не равны, уж больно соперник попался крупный, Джони выхватил нож…

Вороны слетелись на рыночную площадь, как на Куликово поле после побоища. Битые арбузы, раскиданные ящики, мелькание лиц, рук, ног… бабий визг, мат, стоны, милицейская сирена… все поглотил мрак ночи.

С утра по рынку прокатилась череда милицейских рейдов. Везде сновали штатские. Потревожили «гнездо» и разогнали всех окрестных бомжей по соседним бомжатникам. Опрашивали всех, кто мог что-либо видеть, слышать, знать. Все попряталось, притаилось. Страдала торговля, в том числе и нелегальная. Убытки превысили терпение хозяина рынка. Он пообещал правоохранительным органам найти и выдать виновника беспорядков.

Стал рыскать по следу голодный и злой шакал.

За дело принялся Алик – пройдоха среднего пошиба. На рынке Алик был незаменимым человеком. Таким незаменимым, что заменить, а точнее, подсидеть его хотели многие. Да что там хотели, многие пытались, но… Алик как был незаменимым, так и оставался. Если привезли товар без документов, вам к Алику. Если негде разгрузить фуру, вам к Алику. Найти точку под реализацию, вам к Алику. Скинуть товар за полцены, вам к Алику. Короче говоря, любые манипуляции с товаром проворачивались через Алика. Помимо посреднических услуг на рынке, Алик имел долю от нелегальной торговли и азартных игр. Ситуация с милицейскими рейдами била по нему напрямую. Он нес убытки. Закрылся катран и все точки лохотрона. Ветром сдуло кайфариков всех мастей. Был под ударом бизнес, который Алик выстраивал с неимоверными усилиями и риском. Поскорее разрешить проблемы, свалившиеся как гром среди ясного неба, считал первостепенной задачей, требующей личного участия.

Показываться сейчас на территории рынка и в чайхане было не безопасно. По-восточному умиротворяющий интерьер чайханы в данный момент раздражал сотрудников правоохранительных органов, и следовало поберечься от попадания под горячую руку. Алик неспешно курсировал на машине по району, нервно барабаня пальцами по рулю. Колеса мягко считали выбоины. Августовское солнце пускало зайчиков через кроны деревьев. С утра куда-то подевались солнцезащитные очки, Алик раздражено щурился. Тихо говорило радио. Алик просчитывал возможные варианты и пути их решения.

Вдруг радио заговорило так, что Алик сделал погромче.

«Происшествия. Вчера в уличной драке пострадал олимпийский чемпион по плаванью Александр Попов. Неизвестный нанес удар ножом. Вследствие чего Попов был доставлен в больницу. Врачи диагностировали проникающее ранение. Была сделана операция. Дальнейшая спортивная карьера олимпийского чемпиона под угрозой. Ведется следствие. Далее о погоде…»

Так вот чем вызван ажиотаж. Пострадал не рядовой обыватель, а спортсмен… известная фигура. Олимпийский чемпион. Надо полагать, что даром этот инцидент не пройдет. Если быстро не найдут виновника, мало никому не покажется.

Алик размышлял, как человек бывалый, битый жизнью. Сорока еще нет, а виски щедро украсило черненым серебром. Такая инкрустация говорила о многом. Алик понимал, что это скорее всего хулиганка, банальная уличная хулиганка. Но пострадать может общее дело и лично каждый, в первую очередь он сам. А это в его планы никак не входило.

На этот счет у Алика были кое-какие соображения.