Виктор Ананишнов - Реликтовая популяция. Книга 2

О нём, о гражданстве, он знал с детства, но едва ли вспоминал, живя в родовом хабулине. Лишь после того, как отец с матерью добровольно ушли из жизни, Свим, становясь агентом Фундаментальной Арены, вспомнил о своем доме в Сохе, принадлежащим ему под нэмом Свим Сувелин Симор. Тогда же он взял это имя вместо родового нэма, под которым его знали в Центре Фундарены.

Родовой хабулин в Примето, где Свим провёл безвылазно под строгим, а порой жёстким контролем родителей и учителей, настолько вызывал у него отвращение, что, взвалив все дела по ведению хозяйства хабулина на плечи своей единокровной сестры, Свим всё своё внимание переключил на дом в Сохе, сделав его, по подсказке Центра, конспиративным.

Дом располагался почти в самом центре поселка. Его поверхностная часть представляла собой строение, отнюдь не вызывающее особого восхищения архитектурными особенностями. Может быть, только некоторая упрощённость, делавшая его несколько неприветливо-приземистым, да широкие, всегда зашторенные окна, могли вызвать к себе внимание. Но не у сограждан, привыкших к такому виду дома, а потому не замечавших в нём каких-либо особенностей. У некоторых пришлых зевак, которые просто проходили мимо него, едва скользя по нему взглядом, и примечали – и в Сохе не все дома красавцы, как утверждает молва, но вот, оказывается, есть и обычные, незаметные…

Как раз своей незаметностью в ряде других строений, дом нравился Свиму. Тем более, он оказался весьма богатым подземными ходами и выходами, оставшимися ещё со времён существования первичного города, имени которого уже никто не помнил.

К сожалению, собственного подземелья – дувара – дом не имел. Потому первым, чем занялся Свим – это потратил немало времени и внимания на оборудование, по разрешению кугурума, громадного подвала под домом, для чего пришлось брать у того же кугурума несколько вьючных торнов и самому руководить работами. Каменная кладка подвала изобиловала тайными выходами в подземелье Соха.

Не меньше времени и сил ушло на изучение всех подземных ходов, пролегавших вблизи от подвала дома Свима. Эти ходы давали возможность попасть в любую точку Соха, были многоуровневыми и запутанными до невозможности.

Свим то протискивался узкими и низкими, похожими больше на норы диких, переходами, то ходил во весь рост по широким, с высокими сводами коридорам и залам, то упирался в неожиданные тупики. Вскоре он имел вполне чёткое представление о размерах подземелья и состоянии подземных проходов, а вместе с этими знаниями вынес для себя неприятную истину: ни один из них не вёл за пределы Соха. Об этом, по-видимому, позаботились ещё в незапамятные времена: были перекрыты и забыты. Если, конечно, они когда-то были. Во всяком случае, нигде о былом их существовании не упоминалось, даже в анналах Дела и время Соха, ведущихся, якобы, со дня его основания, – мнение желающих обмануть себя таким наивным образом горожан.

Осторожный опрос случайных и довольно редких посетителей подземелья, попавших сюда по какому-нибудь делу, ничего не дал – такие выходы из посёлка никому не были нужны, а значит, о них никто ничего не знал. Прохожие в подземелье встречались, потому что оно, к неудовольствию Свима, было доступно любому, кто пожелает в него спуститься.

Тогда он стал искать для себя такие входы и выходы в подземный лабиринт, через которые не мог проникнуть никто, кроме него.

Здесь тоже не всё шло гладко, ибо он поставил перед собой задачу – все они должны были достаточно неприметными на поверхности, чтобы не привлекать немногочисленных любителей подземных прогулок. Он испытывал каждую лазейку, проходил по явно заброшенным лазам.

И целенаправленные поиски не были напрасными. Благодаря настойчивости ему удалось найти не один, а три хода, которые после дополнительной маскировки и очистки отвечали его требованиям.

В первые дни, устраиваясь в Сохе, Свим как полноправный гражданин посёлка, входил в свой дом с парадного входа, предварительно перед этим пройдя главные ворота, охраняемые стражей. Потом он стал приходить в посёлок лишь с тем, чтобы втайне отсидеться от дел и дальних дорог, или скрыться от чьих-либо глаз: враждебных, любопытных или нежелательных. Сюда к нему приходили связники из Центра и оставляли корреспонденцию, новости или какие-либо распоряжения дальнейших его действий в качестве агента и охотника Фундаментальной Арены. В таких случаях он к воротам поселковым не шёл, а пользовался подкопами под оградой и одним из трёх своих подземных ходов, хотя порой не брезговал и общедоступными, что также не привлекало к нему особого внимания, тем более что он направлялся к заведомому тупику хода, как это могло показаться непосвященным, но они не знали, что от него можно было по длинной или короткой дороге проникнуть в подвал дома Свима…

Сегодня он шёл через подкоп.

Ночь наступила тёплая, дул ветерок, хорошо заметный после подъёма на холм. Свим вытер ладонью испарину, выступившую на лбу от быстрого восхождения по крутому склону. Рукой коснулся каменной кладки ограды. Она была теплой от вихревых токов, возникающих в специальной решётке из неизвестного материала, заложенной в ней. Поверх кладки тянулись тонкие нити проводников, прикосновение к которым ничем не грозило, однако вопреки тому, что Свим поведал своим спутникам о безопасности разумных перейти ограду, чтобы не пугать Клоуду, стоило только эти нити натянуть, как циркулирующая в проводниках энергия просыпалась и уничтожала нарушителя. Эти проводники якобы появились исторически недавно, тысяч пять-шесть лет тому назад. И ничто – ни специальный какой костюм, ни изолирующие материалы, и ни какие-либо отвлекающие действия – не помогало нарушителю.

Подобные заборы, доставшиеся современникам от древних и не очень, причиняющих немало неудобств и самим горожанам, заставляли их всегда, на уровне инстинкта, держаться от стен подальше. Постепенно дома отступили, и между самим посёлком и его оградой образовался кольцевой пустырь, прерываемый улицей, подходящей к воротам. Пустырь быстро зарастал, и его периодически приходилось очищать от деревьев и кустарника, так как сохцы любили с высоты своего холма оглядывать окрестности, потрясающие зрителя далью и живописностью. Кроме архитектурных шедевров, привлекавших разумных в Сох, осмотр округи также входил в перечень местных достопримечательностей.

Отгородившись пустырём, горожане привыкли к некоторой несвободе передвижения по посёлку и даже искренне считали: кто не желает идти через ворота, тот приходит в посёлок с недобрыми намерениями, а таким в Сохе делать нечего. В нём живут добропорядочные мирные люди, и лишь ворота посёлка открыты для всех.