Виктор Ананишнов - Реликтовая популяция. Книга 2

И тут вдруг установилась странная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием недавних преследователей и преследуемых, не успевших ещё отдышаться.

Свим воспользовался мгновением молчания.

– В чем дело?! – Голос его был как всегда в таких случаях неласковым и твёрдым. Шеренга енотов замерла на месте. Стало заметно, на сколько они мельче Свима – раза в три. – Почему вы напали на людей? – тем временам гремел голос Свима, его могли слышать и те выродки, которые ещё не показались в поле зрения защитников.

Вначале еноты, казалось, никак не отреагировали на его вопросы. И, чуть подождав, Свим уже хотел их повторить, но среди прибывших началось какое-то движение, вскоре вытолкнувшее перед собой, ничем не отличающегося среди других, енота.

Гурт состоял из одних самцов, тела их были укрыты в тёплую шубу, так что они не носили никакой одежды и обременяли себя только поясами с небольшими пукелями. Поэтому, вышедший вперёд енот, пожалуй, как мог заключить Свим, был, может быть, постарше многих своих соплеменников, так как на фоне жёлто-коричневого окраса его шубы просматривались седые вставки, а левое предплечье ознаменовано бугристым шрамом, не зарастающим волосяным покровом. Но в остальном он был как все еноты.

– Почему вы напали на людей? – уже к нему обратился Свим.

– Эти люди наша добыча, – тонко отозвался енот на чистом хромене – официальном языке Сампатании.

– С каких это пор люди стали добычей для путров? Разве вы не знаете, чем это грозит вам и вашему клану?

Желтые глаза выродка забегали, но Свим ничего не смог прочитать в них, оттого, как енот воспринял его слова и что ответит на его вопрос, он мог только догадываться.

Выродок, похоже, никак не воспринимал его вопросов, поскольку после значительной паузы и словно не сам, а по чьей-то подсказке извне, опять повторил фразу:

– Эти люди наша добыча! – Потом он постоял, как бы прислушиваясь к чему-то далёкому и не совсем понятному, и неуверенно, так, во всяком случае, показалось Свиму, добавил: – И она будет нашей.

– Та-ак! – Свим подёргал себя за наметившуюся бородку. – А если добычей этих людей станете вы?

Вопрос человека поставил хопперсукса в тупик. Он явно не был готов к каким-либо переговорам. У него и у гурта под его предводительством была цель, она почти достигнута, осталось всего ничего – завершить нужное, так какие могут быть переговоры, да ещё такие необычные?

Долгая гонка по следу вообще не способствует мыслительным процессам, поэтому сейчас для выродка были понятны лишь самые простые фразы, желания и действия. А разгадывать загадки в виде вопросов, поставленных кем бы то ни было, не хотелось, да и не имело значения – добыча: вот она!

Сейчас или никогда!

Что хочет от него этот дурб? Отобрать добычу его гурта? Добычу, взятую им и его согуртниками ещё позавчера? Добычу, стоившую жизни не менее трёх десятков жизней его бойцов?

– Она будет нашей! – подвывая, пролаял он и показал желтые клыки.

– А вы – нашей! – выкрикнул Свим.

Опять человек играет словами. Как они могут стать добычей кого-то? Они – целый гурт, вооруженный и готовый сражаться с любым. Это они настигли добычу, а не убегали от этого человека и других людей, трусливых, когда их мало, и беспощадных, когда они устраивают облавы…

Так как же они, целый гурт, могут стать добычей?

Мысли у тасмеда стали путаться. Стоящий перед ним человек не производил впечатления робкого.

– Ты тоже будешь добычей! – енот сделал движение шагнуть вперёд.

– Свим, поберегись! – напомнил Харан, заметив жест выродка.

Пока Свим вёл переговоры, Гелина пододвинулась к Харану ближе, её дрожь от гонки и напряжения ожидания предстоящего сражения передавалась ему.

– Кто он? – тихо спросила она, показывая кивком головы на Свима.

– Наш предводитель, – просто, без тени иронии или наигранности, объяснил Харан. – Он вытащил меня из доры арнахов…

– Ты был там? – ахнула Гелина и прикрыла рот ладонью. – Как ты выжил? Ах, отец! Такая жестокость…

– Твой отец ни при чём. А выжил… – Харан наклонился к самому уху Гелины. – Собственно жизнью я обязан не Свиму, а этому мальчику. Посмотри на него, моя любовь, внимательно и запомни его. Я ни в чем не уверен, но, возможно, это заложенный , а то и…

– Ты думаешь? – слегка отпрянула от него канила и зашептала: – Но такого не может быть, ты же знаешь. Их уже давно нет!.. Я бы знала.

– Я бы тоже.

– Да…

Гелина говорила, а глаза её изучали миловидное с правильными чертами лицо мальчика, стоящего рядом с ней. Чуть наклонив вперёд голову, он вслушивался в разговор между Свимом и выродком. На вид обычный мальчик, года на три или лет на пять, наверное, младше Грении, её названной сестры, родной дочери Гамарнака. А, может быть, и ровесник ей. Но если он заложенный, тогда что она может предполагать о его возрасте? Наверное, ничего.

Если, конечно, он и вправду заложенный…

Но этот мальчик, такой … Мальчик же!

Она повернула голову к Харану, собираясь поделиться с ним наблюдениями, но тому уже было не до неё.

– Ну что ж, – почти буднично произнёс Свим. – Будем считать, что мы не договорились. Начнём с тебя!

Медленно и словно нехотя стал он вынимать свой тяжёлый и устрашающей величины меч,

От К”ньеца опять долетел шум короткой схватки, там плоды недоговорённости умножались, и очередной енот с рассечённой головой скрылся за стеной.

Меч Свима, явившись во всей своей красе, произвёл обескураживающее впечатление на выродков, однако решимости их всё же не поубавил. Они залаяли, и передний ряд под напором всей массы гурта сделал первый несмелый шаг. Шажок. Енот же, ведший бесцельные переговоры, напротив, произвёл большой шаг назад и оказался неразличимым в самой гуще своих согуртников.

Не считая тех, кто сейчас уже пытался проникнуть на площадку со стороны, охраняемой К”ньецем и посланными ему на подмогу Гелиной женщинами, перед Свимом и его старыми и новыми друзьями столпилось не менее семидесяти или более того выродков, настроенных весьма агрессивно. Они сгрудились в жёлто грязный ковёр шевелящихся тел с вздёрнутыми вверх личинами и мечами, и производил жутковатую картину чего-то нереального.

Свим подобное перед собой видел впервые. Он непроизвольно зябко повёл плечами, чтобы разогнать холодок, возникший между лопатками.

К счастью для защитников, их позиция по сравнению с положением гурта была предпочтительнее. Можно было не сомневаться, что выродкам не удастся что-либо предпринять для использования всех бойцов широким фронтом. На площадку вела неширокая лестница, по ней в ряд могли подняться от силы пять-шесть енотов. С двух сторон лестница защищалась высокими наростами рухнувших блоков строения и земли. Через них перебраться и обойти команды Свима и Гелины, енотам вряд было возможно. А всю ширину прохода перегородили: Свим, слева от него – торн, а справа – Харан, готовые рубить сверху вниз поднимающихся снизу выродков.