Гриво Ниро - Отдел. Тени

Максим вновь замолчал. Оперативник видел, что в парне идёт борьба. Наконец раздался ответ:

– Я подумаю.

– Подумай, – улыбнулся Азод и встал. – Тебя отвезут.

– Домой?

– Для поездки в другое место, – он хмыкнул, – ты повода не дал.

– Кстати. А что он сделал?

– Кто?

Максим кивнул на Георгия, которого выносили на носилках.

– Убил несколько десятков.

– Как?

– Устроил обвал в шахте. Всё, у меня дела.

Азод позвал одного из людей и приказал отвезти Максима. Проводил взглядом и подошёл к напарнику.

– Об, скоро закончат?

– Минут десять, – он поёжился в плаще. – С кем разговаривал?

– Потенциальный новобранец.

– Очередная свинья, – прозвучало на латышском.

– Что?

– Не один, так другой, – Об махнул рукой. – Поехали? Тебе отчёт писать.

Азод вздохнул:

– Сопроводиловку напишешь?

– Без проблем.

– Внезапно.

– Хочу быстрее отсюда убраться.

Он удивился:

– По штабу заскучал?

– Нет, – Об поморщился. – Здесь воняет.

Он открыл глаза. Без крика или метаний по кровати. Лишь стон вырвался на последней секунде кошмара. Финальная нота пробуждения.

Максим поднялся, чувствуя, как мокрая от пота простыня липнет к телу. Солнце резануло по глазам, найдя прореху в занавесках, заставляя отдёрнуть голову. Он провёл рукой по лицу, стирая остатки сна, и посмотрел на часы. До сигнала будильника оставалось полчаса.

Вздохнув, он соскользнул с кровати и упёрся руками в пол. Каждое утро должно начинаться одинаково. Не обращать внимания на состояние; повторять момент, начинающий день. Запускать жизнь. Так говорил отец.

Толкая пол, он чувствовал, как очищается голова, и мысли выстраиваются в порядок. Вчера он совершил глупость. Засветился. Ругать себя бесполезно, да и поздно. Можно винить алкоголь, но это ничего не изменит. Теперь за ним будут наблюдать. Узнавать о нём.

«Быть незаметным», – всплыло в голове.

Он почувствовал, что больше не может, и встал. Взяв из шкафа свежую одежду, вышел из комнаты. Бросил взгляд на закрытую дверь соседа. До сих пор Максим оставался незаметным. Не лез в неприятности. Вернее, они никогда не происходили.

Он прошёл по коридору мимо гостиной и закрылся в ванной. Включил душ и подставил лицо горячим струям воды.

Возможно, Азод прав – Максим не сможет вести нормальную жизнь. Перед ним был другой пример. Отец исчезал и появлялся внезапно. Иногда с новыми шрамами. И каждый раз, возвращаясь, он привозил трофей. Волос. Когда их набралось достаточно, они сплели нить.

– Это твой способ выжить, – сказал отец, и закрепил её на шее Максима.

От него не скрывали, кто он и что может. Но тогда началось обучение. Отец дал ему пустой дневник:

– Напиши о себе.

Маленький мальчик не понял, зачем это нужно, но сделал, как сказали. Для корявых букв хватило пары страниц. Отец быстро прочитал написанное и вырвал листы. Вновь дал Максиму дневник:

– Напиши о себе.

В этот раз он постарался. Описывал малейшие детали своей короткой жизни. Его опус был изучен, и вновь из дневника вырвали страницы.

– Напиши о себе.

И вновь он взял ручку. Текста вышло немного, но больше, чем в первый раз. Он писал о том, что любит и не любит. Что нравится, а что нет. Свидетелем чего стал и что об этом думает. Оставшись довольным прочитанным, отец протянул дневник обратно.

– Это ты. Каждый раз, сомневаясь в себе, открывай и читай. Со временем вписывай новое. Но делай это, только когда уверен в себе, – он положил руки на плечи Максима. – Ты конвергент. Очень легко перепутать чужую жизнь со своей.

Довольно быстро он убедился в правдивости слов отца. Направляя силу к трофеям, проживая чужие жизни, повторяя их путь, пользуясь навыками, Максим забывался. Ему не раз приходилось перечитывать дневник, отсеивая чужие мысли от своих. Особенно после рассказов отца, как он получил тот или иной трофей. В его детском сознании папа выглядел героем. Не теми рисованными персонажами мультиков или отвратительно переведённых боевиков, а настоящим. И он с детским энтузиастом учился быть таким же, в то же время оставаясь собой.

– Никому не показывай свои возможности, – повторял отец.

А он, поддавшись вчера порыву, чуть полностью не выдал себя.

Максим усмехнулся. «Водяной», так его назвал Азод и ошибся. Он использовал воду как самый доступный материал. Когда это не помогло, собрался задействовать что-нибудь ещё. Просто не успел.

Ему досталось много трофеев. Вода, земля, огонь, воздух. Частичное обращение в животных. Множество умений. От полевой хирургии с рукопашным боем до готовки и вязания; от навыков карманника и подделки документов до трюков фокусника. Всё, что отец считал полезным. Сходные жизни разных людей повторялись, чтобы обойти правило десяти минут.

Именно столько Максим мог использовать способности. Быть другим, оставаясь собой. Если пренебрегал временем, снова читал дневник. Вспоминая себя. Или, исчерпав лимит времени, переключался на другого. Похожего.

Он выключил кран, вытерся, оделся. Открыл дверь и замер. Можно пойти по стопам отца. Зачем ему идти в Интерпол, если можно работать по найму. Никакого командования, никаких приказов. Браться за работу, когда платят. Когда хочется.

Пройдя гостиную, он зашёл на кухню. Включил чайник, достал кружку и бросил пакетик чая. Открыв холодильник, вытащил и нарезал колбасу, хлеб, собрал несколько бутербродов. Убрал остатки продуктов, налил кипяток в чашку и, добавив сахара, сел за стол.

Медленно помешивая чай, думал о предстоящем разговоре с Азодом. О том, что не будет сотрудником, но может на них работать. В мыслях всё было неплохо. Главное, чтобы реальность не разочаровала.

Дверь соседской комнаты открылась. Протиснувшись боком, в коридор вышел бугай в одних штанах. Зевая и потирая левый глаз, Дмитрий прошёл на кухню.

– Чёт ты рано.

Максим пожал плечами:

– Не спится.

– Как погудели?

– Нормально.

– Херню творили?

Парень усмехнулся. Он не собирался рассказывать, чем закончился вечер:

– Нет.

– Скучный ты, – Дмитрий зевнул и кивнул на холодильник. – Жрачка осталась?

– Тебе хватит.

– Лады, – он вернулся за одеждой и пошёл в ванную. Проходя мимо гостиной, крикнул: – Будут бить – ори.

– Обязательно.

Они познакомились случайно. Максим нашёл в сети группу своего института и разместил объявление о поиске соседа. В тот момент он с трудом мог находиться в собственной квартире. До четырнадцати лет он жил с родителями. Когда их не стало, о нём позаботился дядя. Как мог. Получив опеку, сразу сообщил Максиму, что не сможет его содержать. Вернее, не хочет. Они долго разговаривали и пришли к устраивающему обоих варианту. Максим отправлялся в школу-интернат, а дядя сдавал квартиру и откладывал эти деньги на счёт.