Искандар Бурнашев - Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Даррар прибывший к воротам, поднялся на башню, и успокоил городских стражников, уверенным голосом сообщив им, что ворота открываются с ведома городского Совета, для обеспечения прохода делегации, назначенной для переговоров. Как и всегда бывает, когда повышенная секретность в среде командования, приводит к тому, что, вместо достоверной информации до солдат доходят только слухи и сплетни, то Даррару поверили. К тому же, охрана и оборона городских стен была поручена городскому ополчению, а ворота охраняли солдаты имперской пехоты. Отношения между этими славными представителями вооруженных сил Империи, были, мягко говоря, несколько натянутыми. И те, и другие считали своих оппонентов еретиками и мошенниками. Почему-то, солдаты решили, что в башне ведутся работы силами горожан, пригнанных для расчистки прохода через башню. А ополченцы вообразили, что наконец-то, Командование нашло достойное применение силам бездельников и дармоедов имперской пехоты.

Как бы то ни было, но, работы в башне продолжались без препятствий со стороны городских защитников почти до полудня, с перерывом на утренний салат-фаджр, и завтрак. Стражники на городских стенах, наблюдая, как после утренней молитвы арабы занялись своими повседневными делами, окончательно успокоились, и после смены дежурства спокойно отправились для отдыха по домам, не обращая внимания на опущенный мост, и шум работ.

Даррар, встревоженный задержкой с расчисткой прохода, не торопился с докладом в Ставку о ходе операции, зато командиры его отряда, получили редкую возможность спокойно и без суеты уяснить свои задачи о довести их до своих подчиненных.

У Даррара, как и у каждого знатного военачальника, был свой секретарь из простонародья, вольноотпущенник-полиглот. У того нашелся кусок пергамента, на котором были старательно нарисован план города. План выглядел как красочное произведение художника. Возле каждых ворот были замечательные миниатюры с фигурками богов. Но на нем, подробно были нанесены все кварталы города, цитадель, храм, цирк и базарная площадь. Каждый рисунок сопровождался каллиграфической, пояснительной надписью на сирийском языке. Когда Икам увидел этот план, он чуть не задохнулся от возмущения. Иметь такой план и ставить ему задачи, рисуя палочкой не песке, показалось ему или режимом секретности, доведенным до абсурда, или откровенной глупостью. Но решив, что он, возможно, еще не заслужил полного доверия со стороны его названного брата, он решил внимательно прислушиваться к тому, о чем говорилось на совете их катибы (эскадрона).

В ходе обсуждения было принято мнение, что контроль, установленный за Прямой улицей и Восточными воротами, дает им господство над всем городом. Насчитав на плане города двадцать перекрёстков, было принято совместное решение ввести в город всех воинов, имеющихся в отряде. Это решение было воспринято с воодушевлением, ведь воины, принявшие участие в захвате города, получали право на долю в общей добыче.

Даррар пользуясь планом, назначил командиров полусотен-курдусов, на каждый перекресток Прямой улицы. Две сотни, из числа заслуженных Мухаджиров были назначены, для удержания ворот, свою личную дружину он решил оставить при себе, в качестве подвижного резерва. Отряд Икама, вошел в состав личной дружины Даррара. Икам еле скрыл усмешку, когда один из воинов личной охраны его друга, с лицом закрытым кольчужным капюшоном, озорно подмигнул ему из-под зеленой повязки на голове. В ответ он лишь низко поклонился, приложив ладонь правой руки к сердцу. Быть вежливым в любой обстановке, он считал своим незыблемым правилом истинного гусара.

В работах, по расчистке башни и хлопотах, по составлению хитроумного плана захвата города, незаметно и прошло утро этого дня для наших героев.

* * *

После утреннего фаджр-салата, к воротам Марса, или, как их называют местные остряки, к воротам Жабы, что находятся в западной стене города Димашк, подъехало несколько групп арабских воинов в доспехах. Перед небольшим навесом, установленным предприимчивыми торговцами или бдительными стражниками, неподалёку от моста через ров, наполненный зеленой водой, они спешились. Их командиры собрались под навесом, где на помосте сидя, их уже ожидал сам Командующий, благородный Халид ибн аль Валид, в своей любимой красной шапочке, похожей на тюбетейку, надеваемую под шлем. Прибывшие старались не показывать своего удивления и тревоги, вполне объяснимыми, внезапным приглашением-вызовом на Совет к западным воротам города. Вряд ли, стражники, несущие службу на городских стенах, знали, что на расстоянии, меньшем чем полёт стрелы, под навесом собрались командиры всех арабских отрядов, осаждающих их город.

Первым прибыл Амир ибн Аль-Аса, эмир тысячи воинов. Он был верным другом Командующего, чем и объяснялось его присутствие здесь. А тысяча его воинов делало его присутствие вполне легитимным. Халид и Амир оба были из знатных родов племени Курайши. Они оба принимали участие в войнах против Пророка, и оба приняли Ислам по приказу своих шейхов, когда Мекка покорилась Мухаммаду. После смерти Пророка, многие арабские племена взбунтовались и отказались, платить налоги Курайшитам. Преемник пророка Абу Бакр, тогда поверил им и дал воинов, для усмирения восставших. Видя в борьбе смутного времени-Ридда, свой шанс возвыситься и Халид, и Амр, огнём и мечом восстановили власть Калифа над Аравией. За эти заслуги Халид ибн аль-Валид получил воинов и был отправлен добывать себе славу и богатство в Персию, а Амиру ибн Аль-Аса выпала доля воевать в Сирии. Сирия была благословенной и самой богатой, по мнению арабов, землей того мира. Удачливые полководцы за короткое время, делали себе там целые состояния. На Сирийский фронт рвались все охотники за удачей и славой. Торжество Ислама на землях Аравии имело последствие, о котором мало кто задумывался. Аллах запретил войны между своими последователями. А чем же могли прокормить свои семьи Витязи пустыни, веками ведущие нескончаемые войны, всех против всех, войны ради Славы и Добычи? Теперь эта сила, всегда бурлящая в аравийском котле, грозила сорвать крышку и взорвать арабскую государственность. Поэтому, когда Абу Бакр, выполняя заветы Пророка, объявил сбор войск для похода на Север, под знамена его Полководцев, собралось почти двадцать тысяч воинов.

Чтобы не давать слишком много власти одному военачальнику, были созданы три армейские группы, примерно по 6—7 тысяч воинов. Командовать ими были поставлены Сподвижники Пророка Абу Убейда ибн Аль-Джаррах, Шурахбиль ибн Хасана и Язид ибн Аби Суфьян. Все они пользовались безусловным доверием Калифа и авторитетом среди воинов арабских племен. Но, три разрозненных войска, прокатившихся по Сирийским землям, не оправдали возложенных на них задач. Добыча, присылаемая в Ясриб, была до смешного мала и не могла оправдать тех затрат, которые были потрачены Калифом на экипировку сил вторжения. Для того, чтобы придать войне более динамичный характер, Абу Бакр, как политик сделал гениальный шаг. Он снял со второстепенного иранского направления Халида ибн аль-Валида и подчинил ему армии всех трех Полководцев. Вот только воинов ему он не дал. Из всего двадцатитысячного арабского войска, непосредственно воинами Халида считали себя лишь тысяча воинов его личной дружины, пришедшая с ним из Ирака. Ещё он мог рассчитывать на тысячу мукатилов Амир ибн Аль-Аса, своего друга. Попытка создать кавалерийский кулак из сводных конных племенных отрядов, наталкивалась на глухое сопротивление Командующих воинских групп. Халиду нужен был громкий успех. Если он в ближайшее время не подтвердит свою преданность Калифу Умару, то, о его карьере военачальника, можно будет забыть. Поэтому он решился на отчаянный шаг; поставить всех перед фактом, необходимости принять его план, сейчас и немедленно, не теряя времени на обсуждение и запросов разрешения из Ясриба.