Искандар Бурнашев - Икам. Случайный визит. Четвертая книга романа «Икам – легенда легиона»

Общее впечатление о местности, по которой отряд совершал своё движение, укладывалось в два слова – «удручающая нищета». Ухоженные кварталы богатеев, расположенные на центральной рыночной площади, вблизи городской мечети, соседствовали с настоящими трущобами, в которых проживала основная масса городского населения. В этих трущобах находились крошечные мастерские, чадящие харчевни и маленькие клетушки жилых сараев, которые назвать домами, не позволяла элементарная честность. Женщины, дети и старики жили здесь в невероятной скученности, грязи и вони.

Эти трущобы неплохо гармонировали с живописными развалинами, которые занимали целые кварталы на городских окраинах.

За городской чертой бросались в глаза пустующие поля, разрушенные плотины и пересохшие русла каналов, поросших камышом и колючим кустарником. На берегах заброшенных каналов в квадратных холмах угадывались воспоминания о бывших деревенских строениях из саманной глины. Об общем упадке жизни говорило и редкое движение грузовых лодок по реке. Река пугала своей пустотой. Даже рыбачьи лодки встречались редко, хотя было видно, что рыбы в реке водилось много. Отряд выбирал дороги на удалении от русла, двигаясь по караванной дороге, отмеченной заброшенными развалинами и костями, белеющими у обочин. Отсутствие людей компенсировалось расплодившейся дичью. На склонах холмов можно было заметить онагров и антилоп. В камышах видны были целые тропы, протоптанные кабанами, и над рекой с криками носились большие стаи птиц. В этих краях, от реки в сторону пустыни почти не было прорыто каналов для орошения. Поэтому переправа через них не причиняла особых хлопот. Пересохшие каналы преодолевали по руслу. А через немногие действующие каналы продолжали действовать переправы по наплавным мостам, на квадратных понтонах. За переправу по ним, какие-то типы, с разбойничьими физиономиями, требовали весьма скромную плату, учитывая маргинальный вид Отряда, интуитивно чувствуя в наших героях родственные души. Изображая законопослушных обывателей, наши друзья безропотно платили за проезд по мостам без шума, криков и поножовщины. На привалах отряд располагался или среди развалин, стреножив лошадей и верблюдов, ночуя на земле у костров, или, как уже говорилось, в небольших городках, уцелевших у дороги.

Коротая время в пути, Икам стал расспрашивать у своего знакомого о причинах столь явного запустения окружающих мест. Сначала, тот настороженно воспринял такой интерес к очевидным, знакомым всем с детства, вещах. Но, уловив в словах Икама неподдельный интерес, разговорился.

– Эти края, когда-то были житницей Персии. На этих полях крестьяне получали два урожая в год. Эти земли, в отличие земель ариев-иранцев назывались не – Иран, или Ирак. За эти земли, сотни лет сражались между собой Персы и Ромеи. Каждый хотел владеть ими, а уходя, старался оставить своим соперникам-победителям выжженную пустыню. Каждый пятый холм в этих местах сложен из голов их несчастных жителей. Жители этих мест не были персами или ромеями. Их пригнали сюда с разных мест, окружающих земель и насильно поселили здесь. Им было все равно, кто будет забирать у них весь их урожай. Когда сюда пришли дикари-малаххоры (при этих словах, Бехнам вопросительно посмотрел на Икама, а затем продолжил), им эти земли достались без особых трудностей. Отсюда они понесли в персидские земли новую веру, словно старая вера тысячелетней Державы была хуже. Ничего не умея, кроме как говорить о преимуществе Ислама и Священном Джихаде, они быстро нашли общий язык с персидскими чиновниками, которые научили их, как «драть три шкуры» с простых людей и с купцами-ростовщиками, которые подсказали, как нужно разорять и закабалять простой народ. Арабы, не научившись управлять, стали править, сделав своим делом, разговоры о вере Мохаммеда и её законах. Так арабы и персы мирно уживались, сидя на шее простого народа. Когда двести лет назад сюда пришли кочевники из восточных степей, то ни персы, ни арабы не смогли отразить их нашествие. Кочевники – тюрки, изгнанные из своих родных мест на Востоке другими кочевниками, пришли сюда, чтобы остаться здесь навсегда. Они не делали различия между персами, арабами и прочими народами. Не умея управлять оседлыми территориями, они оставили на шее у народа персов и арабов, которые потеснились, чтобы дать место новым властителям. Теперь простой человек слышит на персидском языке фарси-пехлеви о законах и налогах, на арабском о Боге и терпении, а на тюркском слышит только: Дай, дай и дай!

Дикие кочевники не понимают, что для того, чтобы получить урожай на следующий год, то в этом году нужно посеять зерно в землю. Они не знают, что, если не оставить пчелам на зиму немного меда, весной все пчелы просто умрут от голода. Тюрки не понимают, что нельзя для того, чтобы поесть меду, каждый раз рубить улей в щепки.

– Не понимают, или делают вид, что не понимают?

– Хороший вопрос. Нужно будет как-нибудь, спросить у какого-нибудь тюрка, о чем он думает, когда сжигает дом, чтобы сварить похлёбку? Пока я не знаю ответа на этот вопрос. Но зато эти умники придумали одну очень хитрую штуку, под названием «икта». Они решили, что для того, чтобы драть с народу «три шкуры», им не нужны ни персы, ни арабы. Каждый бездельник, считающий себя вождем или шейхом, стал выпрашивать у своего султана кусок земли со всем, что растет на ней и со всеми людьми, что живут на ней. И все, что он сможет отобрать у своих людей, становится его законной добычей. И нет у простых людей «защитника и покровителя». И некому простому человеку пожаловаться на произвол тюрков и их приспешников. А если, кто-нибудь вздумает проявлять недовольство, то его нужно казнить, как бунтовщика и богохульника, в пример всем остальным. Ну, а как тюрки относятся к селянам, ты мог видеть сам.

– Значит, жить простому человеку можно только в городе?

– Простому человеку жить плохо везде, и в городе, тоже. Раньше в Персии было много городов. Славу городам создавали его мастера. Ведь купцам нужно чем-то торговать. Поэтому правители Персии, всегда давали городам право на самоуправление. Городские старейшины сами решали, как собрать налоги, определенные Государем и, как решать свои вопросы. Горожане были свободными людьми и честно зарабатывали свой хлеб. Ни один мастер не делает вещь от начала до конца. Над твоим халатом, трудился пастух, который вырастил овец. Стригаль их постриг. Шерсточес расчесал шерсть, чтобы из неё можно было спрясть нить. Один мастер сделал ткацкий станок, другой сделал ткань, третий раскрасил её. А кто-то сделал простую иглу, без чего нельзя сшить, кто-то сделал ножницы, а кто-то должен был сварить железо для ножниц и иглы. Поэтому, в городах всегда были Союзы мастеров, которые определяли цены на сырьё и цену труда мастеров. И никто не мешал мастерам работать, создавая нужные и красивые вещи. Погонщики верблюдов, вообразившие себя посредниками между людьми и Богом, запретили, профессиональные союзы, цехи и объединения мастеров, видя в них угрозу своей власти. Для этого они нашли очень убедительный аргумент: «Если Пророк Мухаммед, который даже вопрос своей женитьбы обсуждал со Всевышнем, ничего не упомянул в своих откровениях об объединениях-союзов ремесленников и мастеров, значит, они просто никому не нужны».