Джек Вэнс - Хроники Кадуола: Станция Араминта

«Они составляют программу Парильи. В Орфеуме будет меньше представлений, чем в прошлом году, и теперь приходится уговаривать маэстро Флоресте, а это почти невозможно, потому что Флоресте слышать ни о чем не хочет, кроме своего театра. Мечта его жизни – новый Орфеум прямо напротив лицея, и каждое сольдо, вырученное в межпланетном турне „Лицедеев“, пойдет в его строительный фонд».

«Ты ему уже сказала, что уходишь из труппы?»

«Нет, еще нет. А ему все равно. Он этого ожидает. Флоресте приспосабливает пьесы к составу труппы, а не наоборот. Именно поэтому его композиции пользуются успехом. Во время Парильи должны состояться три коротких представления, мне придется участвовать во всех трех. Два музыкальных концерта по вечерам в верд и мильден, и спектакль в смоллен вечером – там я танцую бабочку с четырьмя крыльями. Мне хотелось бы самой сделать себе костюм – из крыльев настоящих бабочек».

«Где ты их достанешь?».

«Все не так уж сложно – если ты мне поможешь. Тебе уже разрешают летать?»

Глоуэн кивнул: «На прошлой неделе Чилке подписал мои права. Теперь я „начинающий пилот первой категории“. Мне можно летать на любом из тренировочных „Митриксов“».

«Тогда мы могли бы слетать на луг Мароли и собрать крылья бабочек!»

«Не вижу, почему нет… Если твоя мать разрешит такую экспедицию – чего она, разумеется, не сделает».

«Не разрешит, если предупредить ее заранее. А я ей скажу, когда мы вернемся – если она спросит. Пора уже мне проявлять независимость, в конце концов! Как ты думаешь? Но не слишком – я хотела бы еще побыть маленькой девочкой… Пора возвращаться, мама начнет меня искать. У нее другое представление о независимости».

«Когда ты хочешь лететь? Мне нужно знать заранее – за два-три дня».

«Каникулы в лицее начнутся через неделю после инга. „Клуб Каллиопы“ собирается устроить вечеринку с плаванием и пикником на озере, у Голубой горы. Может быть, мы с тобой под шумок слетаем на луг Мароли и устроим свой собственный пикник?»

«Хорошо. Я попрошу Чилке зарезервировать „Митрикс“».

Сесили встрепенулась: «Страшно не хочу уходить – но я должна! Возвращаясь домой, пожалуйста, будь осторожен. Не упади и не разбей себе нос. И смотри, чтобы тебя не унес какой-нибудь громадный филин! Что я буду без тебя делать?»

«Постараюсь».

Чилке сам научил Глоуэна летать, и поэтому без возражений доверил ему «Митрикс», занеся в журнал номер машины, дату и краткую запись: «Кадет: дневной патруль». 14 14 Патрульные полеты над территорией всемирного Заповедника совершались в целях контроля миграции стадных животных, заблаговременного обнаружения признаков начинающихся эпизоотий и массовых заболеваний растений, а также регистрации стихийных бедствий – наводнений, пожаров, штормов и вулканических извержений. Но прежде всего и превыше всего патрули обязаны были выявлять и предупреждать любые попытки высадки и поселения йипов на континенте. Поэтому даже начинающим кадетам позволяли совершать непродолжительные проверочные полеты вдоль побережья.

Безоблачным утром назначенного дня Глоуэн и Сесили прибыли в аэропорт. Глоуэн захватил пару больших сетчатых корзин и сачки на длинных ручках, а Сесили несла корзину с крышкой, содержавшую припасы для пикника.

Чилке указал на ближайший автолет: «Вот твой „Митрикс“. А зачем корзины и сачок?»

Сесили ответила: «Мы ненадолго приземлимся на лугу Мароли, чтобы собрать крылья бабочек. Мне они нужны для танцевального костюма. Я буду изображать в фестивальном спектакле прекрасную бабочку с четырьмя крыльями!»

«Не сомневаюсь, что у тебя это получится», – галантно заметил Чилке.

Сесили предупредила его: «Никому не говорите! Это должен быть сюрприз!»

«Молчу, как могила!»

«А у вас какой будет костюм?» – спросил Глоуэн.

«У меня? Костюм? – удивился Чилке. – Я тут посторонний служащий…»

«Чилке, бросьте притворяться! Вы придете на фестиваль – это всем известно!»

«Ну… может быть. Мне разрешили напялить костюм. Дескать, лицо закрыто маской, никто меня не узна́ет. Наряжусь „шутом-балаболкой“ – хотя, чтобы выступать в этой роли, мне и притворяться не нужно… А ты?»

«Черный бес в бархатной шкуре, даже лицо все будет черное».

«Значит, не бесстрашный лев?»

«Ни в коем случае! Львы будут в костюмах львов, – Глоуэн указал локтем на „Митрикс“. – Можно лететь?»

«Если он взлетит – у вас на Кадуоле еще те автолеты… Давай-ка проверим, помнишь ли ты перечень предполетной проверки».

Под наблюдением Чилке Глоуэн исполнил ритуал инспекции: «Основной аккумулятор – заряжен! Аварийный – заряжен. Навигационный блок – отметки на нулях. Часы – правильное время. Проводимость цепей – все индикаторы синие. Радио – все индикаторы синие. Рекордер – все индикаторы синие. Сигнальные ракеты – в ящике. Пистолет – в кобуре на двери, обойма вставлена. Аварийный запас воды – полный бак. Аварийный инструмент – в ящике под сиденьем. Двигатели – запуск без сигналов неисправности. Все системы функционируют нормально – индикаторы синие…»

Проверка продолжалась еще некоторое время. К удовлетворению Чилке, Глоуэн ничего не забыл.

«На лугу Мароли помни о двух вещах, – напутствовал его Чилке. – Приземляйся точно на площадку. Если потревожишь „гамак“, на вас набросятся жуки и вы проклянете тот день, когда появились на свет! Во-вторых, не заходите в лес. В районе Мароли недавно видели змееголовов. Так что держите ухо востро и не отходите далеко от машины».

«Так точно! Будем стараться!»

Глоуэн и Сесили погрузили в автолет сачки, корзины и припасы, забрались в машину, попрощались с Чилке и, по мановению руки Глоуэна, вознеслись в небо. Включив автопилот, Глоуэн направил воздушный аппарат на юг, выбрав достаточно безопасную высоту – триста метров.

«Митрикс» потихоньку – не слишком быстро – пролетел над плантациями и виноградниками, над рекой Уонн и Большой лагуной, после чего анклав станции Араминта кончился, и началась дикая заповедная территория. Здесь мирная, чуть холмистая саванна поросла ковром синевато-серых трав и бледно-зеленого кустарника, оживленным редкими темно-зелеными пятнами дендронов – иногда одиноких, иногда растущих небольшими группами. Время от времени попадались дымчатые деревья, возносившие на сто метров в воздух голубые облачка хрупкой листвы. К западу холмы постепенно повышались, гряда за грядой, и в конце концов вздымались громадой Мальдунских гор, среди которых даже отсюда можно было различить Порхающий провал – глубокую узкую расщелину, откуда вниз по долине Мароли устремлялись на свидание с морем полчища мигрирующих бабочек.

Пятнадцать, тридцать, пятьдесят километров – внизу показался луг Мароли, похожий на кричащую палитру, залитую сотнями беспорядочно перемешанных красок. Автолет медленно опускался, окруженный мириадами бабочек. Прижавшись глазом к видоискателю, Глоуэн навел перекрестие визира на светло-зеленый диск, обозначавший центр бетонной площадки, устроенной для туристов, прилетавших на омнибусах, и нажал на посадочный переключатель – «Митрикс» плавно приземлился.