Виталий Стасюк - Хроники пепельного мира

– Сброс, – сообщил пилот.

От дрона отделился небольшой металлический цилиндр, пролетел вниз сотню метров, после чего над ним раскрылся купол небольшого парашюта.

– Включаю ретранслятор, – добавил пилот.

Дрон играл роль не только разведчика, но и ретранслятора для радиосигналов. Огонь не пропускал никакие радиоволны, а значит связь с пепельным миром была возможна только через ретрансляторы на дронах, или через спутники. Кстати, картинка со спутников у нас тоже была, но по каким-то причинам не удавалось добиться необходимой четкости. Спутниковые снимки выходили замыленными.

– Пошли данные, – сообщил кто-то из ученых.

На его мониторе появились данные с датчиков зонда.

Я отпил кофе и обвел взглядом присутствовавших здесь ученых. Они изрядно оживились. Только сейчас я заметил Марину, сидевшую возле противоположной стены и склонившуюся над ноутбуком. Она внимательно смотрела на колонки цифр и иногда делала записи на планшете.

– Сигнал тридцать процентов, – предупредил пилот. – Быстрое снижение сигнала.

– Еще пять минут, – Данилов подошел к пилоту и склонился над его монитором. – Поднимись повыше.

Пилот начал набирать высоту. С ростом высоты сигнал стал крепче, но на трех километрах он снова начал слабеть

– Похоже сильные электромагнитные поля излучает не только стена, но и что-то внутри пепельного мира, – предположил один из коллег Данилова.

– Двадцать процентов, – сообщил пилот. – нужно уходить или потеряем дрон.

– Еще минута, – попросил физик.

Оператор услышал просьбу, но совладать с дроном уже не мог. После двадцати процентов сигнал резко упал до нуля, связь с зондом прервалась, а сам дрон развернуло в воздухе и он, без управления, пошел по длинной дуге вглубь пепельного мира.

– Чуть-чуть не успели, – послышалось в палатке.

– Давай еще один, – попросил Данилов. – Нам нужно получить данные, хотя бы на сегодня.

Пилот принялся выводить еще один дрон на взлетную полосу, а в палатке воцарилась тишина. Я решил нарушить тишину своим вопросом:

– Разве дроны не могут летать автономно, без управления? По программе?

– Могут конечно, – ответил Данилов, – но не над огнем. Спутниковая навигация там не работает, а инерциальная система дает колоссальные погрешности, буквально в километры. Мы сделаем их автономными только тогда, когда поймем почему это происходит.

Я понимающе кивнул и снова отпил кофе.

Пока дрон летел к стене я успел пройтись по лагерю и помог разгрузить новоприбывший грузовик с формой. В этом деле у меня был свой корыстный интерес, ведь нам привезли весеннюю форму. После разгрузки я рассчитывал получить более легкую обувь, однако для начала мне пришлось перетащить с десяток ящиков в ангар с припасами, а уже там мне выдали новенькие ботинки и легкую куртку. От всего остального я отказался, дабы уж совсем не походить на военного.

Когда я вернулся в палатку дрон уже прошел стену и теперь кружил над местом падения первого беспилотника. Сигнал был слабым, а картинка с камеры шумной, но все равно можно было разглядеть беспилотник, зарытый носом в пепел. Крылья у него оторвало при падении, хвост надломился, но очертания стальной птицы хорошо угадывались на сером фоне.

– Связи с зондом нет, – покачал головой пилот. – Сбрасываю второй.

Еще один парашют начал свой медленный спуск над пепельным миром. Забавно, но наши дроны и зонды – это единственное движение, которое есть по ту сторону огня.

– Здесь стоит более мощный передатчик, – сообщил пилот. – У нас есть небольшой запас по времени.

– Огонь рано или поздно заглушит всю связь, – ответил кто-то из ученых. – Слишком мощные поля он генерирует.

В этот момент у Данилова зазвонил сотовый и он несколько секунд слушал чей-то голос в трубке. Затем ученый спрятал телефон и сообщил всем присутствующим:

– К вечеру у нас будет робот в пепельном мире.

Не скажу, что все встретили эту новость ликованием, но народ заметно оживился. Сегодня вечером один из дронов сбросит в пепельный мир гусеничного робота, который будет по меньшей мере двое суток передавать нам данные о радиополях по ту сторону от огненной стены. Так ученые планируют собрать данные о помехах и научиться их преодолевать. Для ретрансляции сигнала будут использовать сразу несколько дронов, а сам робот будет постоянно ехать следом за стеной.

Тем времени второй зонд все же успел собрать необходимые данные. Данилов предложил немного понаблюдать за стеной с ее обратной стороны, но, когда дрон опустился ниже полутора километров, связь с ним прервалась. Пепельный мир упорно не хотел открывать нам свои тайны.

– Хорошо, – Данилов устало потер затылок, – будем работать с тем, что у нас уже есть.

Он обвел взглядом палатку и вышел из нее. Кое-кто последовал за ним. На экранах осталось изображение от камер наблюдения за огнем, которые были установлены в паре километров от стены. Я снова оказался предоставлен самому себе. Журналистов ко мне не пускали, и даже более того, другие ученые меня игнорировали, в том числе и Марина. Хотя ее можно понять, у нее сейчас очень много работы.

А теперь о роботе. Небольшой робот-сапер оборудовали портативным дизельным генератором, увеличенным баком и мощным передатчиком. Я не говорю уже о раскладных антеннах для считывания радиоволн. В таком виде робот прикрепили к стратегическому высотному беспилотнику и оборудовали мощной парашютной системой. Работу всех систем дрона проверили трижды. Антенны и передатчики способны работать даже при сильном радиоподавлении. Военные поделились своими технологиями. Главная проблема была в другом: робот собрали один и обращаться с ним следовало со всей осторожностью.

До вечера я любовался красотами огненной стены на экранах мониторов, и заревом на горизонте. Нам уже сообщили, что лагерь перенесут в другое место. Мы все время бежим от огня. Мы не боремся с ним, не предпринимаем никаких попыток. Идей нет. Мы все время отступаем под натиском стихии. Телевиденье у нас только спутниковое, но мне удалось посмотреть несколько репортажей с места эвакуации. Людей массово вывозят. Возле столицы и других крупных городов разбиты огромные лагеря для беженцев. Сами города переполнены людьми, на улицах хаос и пробки. Количество несчастных случаев при эвакуации зашкаливает, все происходит впопыхах. Военные пытаются ловить мародеров, но их слишком много, преступность растет. Мне надоедает смотреть эту жуть, и я покидаю палатку. На улице тепло и все еще светло. Над моей головой огромная стая птиц летит прочь от огня. Вдали трасса с бесконечными грузовиками, автобусами, автомобилями. Все смешалось и уже невозможно понять, военные там или гражданские. Над нами кружит чей-то маленький дрон. Наверняка журналисты наблюдают за нашим лагерем.