Валерий Орловский - Ружья и голод. Книга вторая. Дихотомия

На Белфарда и его спутников сейчас смотрели стволы двух огромных орудий, готовые в любой момент стереть в пыль любого, кто посмеет нарушить покой местных жителей. Заслонка на двери отодвинулась, и оттуда раздался угрожающий голос стражника:

– Кто вы такие и с какой целью явились в Ульвирвиги? Вы не люди Торма.

– Да вы тут совсем охренели!? – крикнул Бранд. – Стоит только освободить кабак от своего толстого зада на пару месяцев, как меня уже не пускают домой! Разуй глаза, или я тебе их сам раздвину, причем через ноздри.

Волчья пасть на воротах начала открываться с ноющим скрежетом. Нижняя плита скрылась где-то под землей, верхняя отошла вверх.

– Извините, друзья, не признал, – виновато сказал стражник. – В городе в последнее время шныряет много шпионов, а учитывая то, что сейчас творится, лишние меры предосторожности не помешают.

– А что сейчас творится? – с интересом спросила Хельда. – Что произошло в наше отсутствие?

– Питти Железнорукий поднял восстание в Галфагесте, – тревожно сказал стражник. – Он выбил церковников в горы и занял там оборону. Ивар собирает армию ему в подмогу, но пока получается полный бардак. А что, черт возьми, с вами делают эти церковники?! Я не могу дать вам дорогу, иначе принц спустит с меня шкуру живьем.

– Сегодня в городе появится настоящий принц, а не этот белесый недоумок, – сказал Бранд и бесцеремонно оттолкнул стражника, дав дорогу остальным.

По закатанным серым асфальтом улицам туда-сюда сновали смуглые солдаты в натертых до блеска зеленых кирасах. Люди с интересом выглядывали из окон своих башен и смотрели вслед путникам. Ульверы не особо стесняли себя одеждой – они были одеты в легкие полупрозрачные одеяния, а некоторые женщины и вовсе обнажали грудь, украшенную различными узорами, нанесенными хной или золотой краской. Вивьена смущенно прятала глаза, ее щеки залил стыдливый румянец. Для нее такой откровенный вид ульверов был чем-то за гранью экзотики. Моран и Элерод, напротив, были в восторге от происходящего, не веря такому изобилию красоты вокруг себя.

Войдя в чертог Хогтенера, Белфард отметил, что он больше Зала Выбора примерно в три раза, но в отличие от места посвящения храмовников, мрачного и давящего, был наполнен легкостью и роскошной торжественностью. Лучи солнца, проникающие в пирамиду через многочисленные узкие оконца, попадали на широкие колонны из прозрачного горного хрусталя, наполняя помещение желтыми, фиолетовыми и зелеными переливами.

Крутая высокая каменная лестница вела к широкому постаменту из белого мрамора, на котором была расположена огромная статуя лежащей волчицы – Хун-Ульвюр, отлитая из бронзы. По легенде, она вскормила первого принца Ульвирвиги – Сиггурда, подарив ему власть над всеми людьми и животными на востоке. «В стае всегда должен быть вожак, обладающий безоговорочным авторитетом, но однажды найдется более молодой волк, способный бросить ему вызов», – говорят ульверы, тем самым отвергая любые попытки установить в стране принцип престолонаследия. Конечно же, вся эта история больше походила на сказку, однако точно известно, что примерно триста лет тому назад в эти земли явился молодой бессмертный по имени Сиггурд в сопровождении дикой волчицы и основал здесь первое поселение Ульвервагга, которое затем выросло в столицу Ульвирвиги. Сам первый вождь был убит спустя десять лет, став жертвой заговора близких друзей, а волчица, чье сердце после его смерти наполнилось горем, ушла в леса, и, согласно приданию, ее дух до сих пор бродит среди деревьев и своим устрашающим воем оберегает Ульвирлэндир от любого вторжения.

Подле статуи стоял золотой трон, украшенный опалами и рубинами, а его спинка была выполнена в виде ряда острых волчьих клыков. Сейчас с этого престола за Белфардом и его спутниками пристально наблюдал поразительно несуразный человек в идеально отполированных золотых доспехах. У него было астеническое вытянутое тело с выбеленной как слоновая кость кожей, впалые ало-красные глаза с болезненными черными кругами вокруг век, длинные и худые руки, висевшие едва ли не до самых колен, и спутанные бесцветные волосы, грязными клочьями спадавшие на плечи. Внешне Ивар напоминал огромного гиббона-альбиноса, но от его фигуры при этом разило угрозой и страхом, а в глазах отражалось что-то совсем недоброе, говорившее о том, что нести смерть для него привычное и любимое занятие. Он встал и необычно высоким голосом произнес:

– Кто пожаловал к Волчьему Принцу? Хельда и Бранд в окружении церковных свиней. Где моя армия, женщина?

– Твоя армия? – с презрением ответила Хельда. – У тебя не было никакой армии, а пока я сражалась с Орденом на западе, ты как последний трусливый шакал узурпировал власть за моей спиной.

– Ты хочешь оспорить мои права? – с кривой ухмылкой сказал Ивар.

– Мне это больше не нужно, хотя я получила бы огромное наслаждение, выпустив твои мерзкие кишки, – голос девушки дребезжал, отражаясь от высоких стен пирамиды. – Пришел час, когда истинный Волчий Принц вернет свое законное место. Ты еще не забыл, кто он?

Ивар провел своим наполненным кровью взглядом по присутствующим, не находя нужного ему человека.

– Ты смеешься надо мной, женщина? – со злобой сказал он. – Я не вижу здесь того, о ком ты говоришь.

– Я просто похорошел, красавчик, – отозвался Белфард. – Чего нельзя сказать о тебе.

– Узнаю этот голос, – утвердительно протянул Ивар. – Новое воплощение Сиггурда… Церковник, что пошел против своих во имя нашего спасения… Великий воин запада с волшебной кровью… Чужестранец, что заслужил титул принца, и едва не был коронован в первые короли Ульвирвиги… Ты просто грязный колдун, который убил истинного принца Магнуса и занял трон, который тебе никогда не должен был принадлежать – ни по праву рождения, ни по праву происхождения! Легко быть смелым, когда вместо холодной стали использовать черную магию.

– О, не переживай, я оставил сегодня свой волшебный посох дома, – смеясь, ответил Белфард. – Буду занимать трон по старинке, без шляпы и неожиданного появления голубей из рукава. Что до Магнуса – я трижды валил его на землю, и только когда он позвал в подмогу солдат, я продемонстрировал то, что могу сделать со своими врагами. А еще я не люблю, когда меня называют недоноском – я вышел на свет в срок и вырос в здорового лучезарного карапуза.

– Если ты и правда так решил, значит ты умрешь, – холодно отреагировал Ивар. – Хельда все еще твоя женщина?

– Сложно сказать, – нехотя сказал Белфард.

– Значит теперь будет моей, – затем его взгляд остановился на Виви. – Значит, эта теперь твоя?

– Сложно сказать, – повторил Белфард.