Анатолий Мусатов - Аврелион

Милинер Магденборг не обольщался насчет единого, удовлетворяющих всех решения. Он уже принял, как озарение, единственно правильное действие, – единолично, на правах полномочий Верховного Правителя, утвердить резолюции, которые он посчитал необходимыми в чрезвычайных обстоятельствах. Они давали ему такое право на срок, обговоренный в статье о полномочиях Верховного Правителя в Своде Законов. Об этом своем решении милинер Магденборг намеренно не упомянул в докладе. Это было его личным убеждением. Только такой шаг мог выправить положение.

Из тьмы, казалось, поглощавшей даже мысли, Пэр был вновь вырван неожиданно и мгновенно. Эта смена тьмы и света настолько была резкой, что Пэр первые мгновения не смог увидеть ничего. Он только ощущал абсолютную власть света.

«Милинер Скаретти, вероятно, системы … оптики должны накопить и проанализировать необходимый объем информации…». «Вы правы, милинер Костакис. Я думаю, что нижние полусферы несколько более чувствительны, чем следует…». «Из пакетов импульсов задержки нужно исключить вариативность прохождения, тогда…». «Меня озадачивает латентность уровней обработки информации. Такое впечатление, что мы имеем дело с неким вторичным отражением сигнала…». «Иными словами, вы хотите сказать, будто кто-то неподконтрольно управляет сенсорами, то есть, попросту не хочет открывать затворы зрачков?..». «Именно, милинер Костакис. Никогда еще мне не приходилось иметь дело с таким проявлением свойств донорского мозга…». «Может, следует еще раз пройти цикл очистки селективной области зрения…».

Пэр понял последние слова. Выходит, он сам не хочет заставить себя открыть глаза. Он инстинктивно не желал увидеть те видения, что так испугали и взволновали его в прошлый раз. Но то, что его нежелание прозреть может иметь для него неприятные последствия, Пэр осознал очень отчетливо. Он понимал, что его личность в чужом теле не обнаружена никем и ничем. И, стало быть, нельзя действовать против ожидания его потусторонних существ. Пэр осторожно впустил свет в свое сознание. Это действие немедленно было отмечено существами.

«Все в порядке, милинер Скаретти. Видимо, пока сработала индивидуальная донорская реакция на систему оптических сенсоров…». «Ну что ж, можно считать, что предварительная отладка сенсорных систем закончена…». «Надо оставить контейнер на несколько часов включенным. Прогонять в простом режиме совмещения. Пока без анализаторов движения».

Пэр снова увидел, что около него стоят два существа. Облаченные в серые, отсвечивающие синеватыми переливами складок просторные, перетянутые в талии балахоны, они рассматривали что-то на мерцающем полупрозрачном экране, висевшем прямо над ним. Обменявшись мысленными пакетами импульсов, которые Пэр не успел осознать, оба существа направились к бледно-голубому, жемчужного отлива пологу. Пройдя через него, существа исчезли. Пэр остался один.

Поначалу его сковало странное оцепенение. Пэр осознавал, что он по-прежнему себя ощущает тем же двадцатилетним интеллактом. Но сознание его отказывалось принимать образы, которые раскрывались перед ним. Что они значили, Пэр не понимал. Он видел сразу все вокруг себя, будто у него существовала еще одна пара глаз на затылке.

Приглушенные, неяркие цвета множества поверхностей были связаны между собой плавными линиями кольцеобразных, спиральных и причудливо переплетенных кабелей либо проводов, уходящих в глубину перспективы помещения. На тех поверхностях, что были расположены горизонтально, Пэр увидел предметы, напоминающих тела людей и отдельные их части – руки, ноги, торсы, черепа. Над ними нависали ажурные конструкции, заканчивающихся пучками длинных, суставчатых манипуляторов. Сами фрагменты человеческих скелетов странным образом будто возникали ниоткуда.

Пэр видел, как неподалеку от него прямо из воздуха проявлялся череп. Над тем местом, откуда он возникал, пульсировала пара полушарий, источавших едва видную субстанцию. Сомкнувшись, полушария образовали сферу, наполненную странной субстанцией. Сходясь в определенной точке черепа, субстанция тут же материализовывалась, приобретая матово-молочную белизну.

Пэр знал, что такое человеческая анатомия. В Репетитории этому предмету уделялось немало часов для изучения. Строение тела людей для Пэра всегда было некоторой загадкой. Он часто задумывался, почему они изучают только определенные структуры тела, совершенно не затрагивая другие. Он в малейших деталях знал строение кровеносно-сосудистой системы и пищеварительного тракта со всей его функциональной совокупностью. Особенное внимание уделялось изучению мозга, составляющей его ткани, и областей, ответственных за те или другие функции.

Но при этом им не давались даже начальные знания о строении остального тела. То, что Пэр знал о наличии в груди чего-то мерно стучащего, того, что вздымает его грудь при каждом вдохе, что его тело облегает некая материя, насквозь пропитанная кровью и поддерживаемая изнутри прочной основой, что организмы женщин и мужчин некоторым образом различны между собой заставляло его искать ответы везде, где только он мог их получить.

Жрецы в Храме Творения ограничивались простыми ответами, вроде: «Такова Воля и Цель богов Лакки…». Учителя в Репетитории были не более словоохотливы. И вот сейчас он постепенно начал понимать, что видит вокруг себя на горизонтальных поверхностях. Его прозрение касалось понимания того, что знания, полученные в Репетитории, не соответствовали тому, что он видел перед собой. Строение черепа, возникавшего перед, ним было, по меньшей мере, странным, если учитывать, какое оно должно было быть у человека.

Что-то противоестественное в форме и строении черепа вызывало у Пэра чувство опасности и тревоги. Удлиненная затылочная часть, отсутствие носовой и челюстной области выглядело до содрогания жутко. На их месте манипуляторы стали воспроизводить замысловатой конфигурации конструкцию, нечто вроде сетчатого многослойного фильтра. Посреди этого фильтра было оставлено овальное пустое пространство.

Там, где должны быть глазницы, вместо нормального размера впадин они стали огромными овалами, почти смыкаясь на переносице. И в довершении ко всему, Пэр увидел на удлиненном затылке этой уродливой формы такие же овальные провалы внутрь черепа.

Манипуляторы тем временем закончили свое дело. Череп неизвестного существа постепенно мутнел, становясь из молочно-белого тускло-стального цвета. Пэр увидел, как манипуляторы с усилием извлекли череп из окружающей его субстанции. Заключенная в сфере, диаметром не более метра, странная субстанция стремительно клубилась вокруг черепа. Это было похоже на то, будто сильно нагретый воздух пытался раздуть пространство, но, усмиренный невидимой силой, бешеным вихрем омывал жуткое творение.