Анатолий Мусатов - Аврелион

Скарановая кожа на лице командора Мэрриота отобразила скептическое выражение:

– Милинер Оррас, как вы понимаете, ситуация на Берионе-2 крайне нестабильна. Может так статься, что переслать документы будет некому. Я бы хотел получить свои гарантии сейчас же. Иначе, я буду вынужден стартовать немедленно назад. Без разгрузки контейнеровоза с десантом.

Лайнмайор несколько мгновений молчал, не проявляя никакой реакции на слова командора Мэрриота. Спустя несколько секунд он принял официальное выражение лица. Сухим, лишенным всяких обертонов голосом, сказал:

– По распоряжению шеф-генерала Барнсуотта учитывая что трансфер и контейнеровоз находятся в зоне непосредственных боевых действий принимая во внимание крайне жесткие обстоятельства я уполномочен реквизировать необходимое для обороны имущество в виде контейнеровоза без предоставления гарантийных обязательств по приказу шеф-генерала, контейнеровоз с грузом десанта будет спущен с орбиты немедленно вы можете обжаловать решение шеф-генерала в главном штабе Консорциума а сейчас я приказываю вам стартовать назад после отстыковки контейнеровоза и его посадки, мы снимем защиту с орбиты.

Судя по звуковому потоку сообщения, оно было воспроизведено системой записи распоряжений и приказов. Лайнмайор Оррас переменил выражение лица и более лояльным тоном добавил:

– Командор, я вам советую по-дружески. Убирайтесь отсюда поскорее. Шеф-генерал сейчас не в том настроении и дополнительная силовая защита, задействованная здесь, без промедления будет снята. Барнсуотта сейчас заботит задача немедленно заполучить десант, а судьба вашего трансфера ему полностью безразлична.

– Ну, что ж, вы, тем самым оставляете себя наедине с вашими врагами. Об обстоятельствах этого дела я извещу нашу Корпорацию Свободных Перевозчиков. Не думаю, что последствия необдуманного решения шеф-генерала Барнсуотта будет одобрено советом директоров Корпорации. Предлагаю еще раз связаться с шеф-генералом и проинформировать его о последствиях такого решения.

Лайнмайор опять на несколько мгновений задумался и практически сразу же в предыдущем стиле ответил:

– Шеф-генерал приказал все находящиеся на орбите транспортные средства также подвергнуть принудительной посадке исполняя приказ моего командования вынужден изолировать вас до посадки на Берион-2.

И, сменив тон на дружелюбную интонацию, приказал:

– Ребята, сопроводите командора в его каюту и побудьте с ним. Можете ему рассказать пару анекдотов, только посмешнее, не то выражение лица милинера Мэрриота может не понравиться шеф-генералу.

Лайнмайор повернулся и скрылся за дверью. Он не все сказал командору. Шеф-генерал распорядился, в качестве преамбулы изолировать командора на время посадки контейнеровоза, а затем трансфер и космоботы с грузом отправить назад. Мэрриот до той поры пусть побудет в обществе малообщительных десантников из группы сопровождения.

Лайнмайор выполнил все в точности. На прощание, он придал лицу дружеское, улыбчивое выражение. Его обновленные конвертеры позволяли трансформировать мимику скарановой кожи в различных сочетаниях. хлопнув Мэрриота по плечу, Оррас издал звуки, похожие на смех:

– Не огорчайся, дружище! Это еще не самый худший вариант. Ты, наверное, помнишь такого командора Ван Дирка. Он был у нас с месяц назад. Ему сделали точно такое же предложение. Ван Дирк уперся и ни в какую. Пришлось сажать его трансфер на территории Бериона-2. Но только ему не повезло. Во время спуска случился сбой в системе защиты В брешь прошел энергетический импульс. Теперь командор Ван Дирк лежит где-то в марсианской пустыне в груде скарановых каркасов, который был его трансфером. Вот поэтому шеф-генерал и принял в данном случае упреждающие меры. Так что тебе, дружище, повезло. Реальных благ тебе, командор. Прощай.

Через два часа процедура разгрузки и размещения модулей с элементами вышедших их строя десантников, была завершена. Командор Мэрриот наблюдал через большую смотровую панель командирской рубки, как огромная, неповоротливая туша контейнеровоза, отбрасывая фиолетовые сполохи маневровых двигателей, выходят на стартовую позицию. Ну, что ж! Барнсуотт упредил его. Показав свою независимость и силу, он хотел заранее поставить его в подначальное положение в альянсе. Но Барнсуотт не мог всего предвидеть. Мэрриот имел свои козыри. В нужный момент он их предъявит.

Где-то далеко внизу расползались длинные, сверкающие тяжи энергетических залпов. Там был Берион-2. В аду беспощадной схватки за ресурсы скарановых руд сошлись интересы одних из самых могучих Консорциумов планеты Земля.

Мягкий рассеянный свет казалось, сочился из стен. Правитель Магденборг любил этот уровень освещения. Обволакивающий легкой пеленой зрительные сенсоры, он порождал приятное состояние комфорта. Когда-то, в незапамятные дни юности, он мог без последствий смотреть на сверкающий нестерпимым блеском поток энергетических залпов. Но время идет. Многое из привычного набора конструктива требовало замены. Милинер Магденборг мог бы давно заменить блок светового диапазона, но он не хотел этого. Его удерживало какое-то, недавно появившееся, чувство. Было ли это чувство привязанностью к такому состоянию, то ли само это состояние порождало его, но для правителя оно стало естественным ощущением бытия. Постепенно Магденборг стал ассоциировать его с чувством уравновешенности с примесью легкой грусти. Кажется, раньше это чувство называлось «ностальгией».

Сейчас он сидел за древним столом девятнадцатого века, когда-то именовавшимся «бюро». Милинеру нравились множество ящичков, встроенных в него. Искусно украшенное резным орнаментом, бюро не вызывало отторжения в блоках рациоцентра. Магденборг не был специалистом по древностям. Но изящество, с какими были вырезаны фигуры и узоры, пробуждали в его сенсорах ощущение приятного образа. Если бы правитель мог соотнести какую-то область своей информации, с наблюдаемым предметом, он непременно бы это сделал. Но всякая информация требовала своего пространства в соответствующих участках мозга.

Иногда милинер ощущал всплеск нестабильности состояния. Ему никак не удавалось определить, что значат возникающие в мозгу фигуры и узоры. Они будоражили уровень стандартных установок конструктива. Как ни старался правитель добыть информацию об этой флуктуации в своей, поистине энциклопедической базе данных, все было напрасно. Магденборг припомнил Свод медицинских Кодексов. В разделе Генерации памяти говорилось о том, что лишнюю информацию следует удалять из резервных блоков памяти.

Возникшее чувство сожаления заставило Магденборга очнуться. Что-то он стал в последнее время часто терять стабильность. Конечно, его желание узнать нечто большее о предмете, за которым он сидел, в отличие от утилитарно-рационального знания, не было само по себе признаком возрастающей нестабильности его систем. Он понимал истоки появления таких мыслей. Видимо, создатели Свода медицинских Кодексов слишком поторопились с категоричностью определений. Само по себе освобождение мозга от рудиментов эволюции их человеческих предков стало революционным шагом. Но надо было бы заложить в пространстве реплицированной памяти небольшой раздел для непредвиденных индивидуальных информационных нужд сверхгуманов.