Дмитрий Янковский - Код зверя. Цикл R.E.L.I.C.T

Лес вокруг, особенно в сумерках, невольно заставлял думать об этом. Он будоражил воображение Ильберта игрой света и тени, расположением полос и пятен, как на полотне какого-нибудь великого абстракциониста.

Игра теней. Да, безусловно. Вся наша каждодневная реальность, как ни крути, погружена в сумерки. И лишь ее края, нечеткие фрагменты, факты, события, выпирают наружу, заставляя нас приглядываться и дорисовывать остальное посредством воображения. Ведь наше восприятие очень несовершенно. Мы не видим ни магнитных полей, ни ультрафиолета, ни инфракрасного излучения, ни радиоволн, и слышим мы узкую часть звукового спектра, не осязаем ни осязаем ни темной материи, ни темой энергии. Но то, что мы чего то не воспринимаем, не значит, что этого нет. Просто нашему воображению очень многое приходится достраивать в этих сумерках.

Ну, разве не так получилось с «Реликт Корпорейшн»? Факты, газетные статьи, лестное предложение, обещания спасти мир, и вот уже в голове построен четкий положительный образ процветающей, мощной корпорации, действительно способной сделать жизнь многих людей лучше. Это реальность? Конечно, да.

Но стоило поговорить с Матисом, а во главе колонны появиться другой машине, двум фургонам позади нее, стоило самой колонне направиться туда, где быть ее не должно, как все поменялось. И вот уже «Реликт Корпорейшн» совершенно другая, таинственная, по-прежнему могущественная, но уже во многом зловещая организация, которая обманом пытается вовлечь в свои сети незадачливого и доверчивого эколога. Это тоже реальность? Конечно да.

Просто реальность – продукт наблюдения. И чем больше информации о состоянии внешних объектов у нас, тем больше полнота наблюдения. С изменением степени полноты наблюдения реальность всегда меняется. Беда лишь в том, что большинство людей всегда считают текущую полноту наблюдения абсолютной, мол, все, что открыли, то существует, а кроме него ничего нет. Но происходит новое открытие, и снова реальность меняются, и действия людей меняются. И так без конца. Потому что абсолютной полноты наблюдения не может существовать даже теоретически. Мы всегда знаем меньше вещей, чем их существует в природе.

Но хороша реальность, если ее зыбкость и пластичность так высока, что достаточно нечаянно подсмотренного факта, чтобы буквально вывернуть ее наизнанку. Что же тогда иллюзии?

Можно подумать, что иллюзии возникают от искажения, от неполноты наблюдения. Но разве, хотя бы теоретически, информация может быть полной? Нет! А потому всегда может быть обнаружен новый факт, способный перевернуть наши представления и способный заставить заново, в который уж раз, переписывать учебники и трактаты. И если иллюзии порождены недостаточностью наблюдения, то мы, получается, по большей части среди иллюзий живем.

И пусть ученые говорят, что ничего с ног на голову не переворачивается, что новые теории не опровергают, а лишь дополняют старые. Что с того? Ведь сама реальность, по сути, это именно наше о ней представление, почерпнутое из наблюдений, как при помощи органов чувств, так и посредством приборов. И пока ученые не придумали микробов, все люди умирали от козней злых духов. Ну, хорошо, открыли микробов. Но разве открыло это тайны любой болезни или самой смерти? Нет! Но зато в корне изменило нашу реальность, оказало колоссальное влияние на наше реальное поведение, и мы уже не идем к шаману, заговорить зуб, а глотаем пилюли.

Или открытие электричества разве не перевернуло реальность? А дополнение Эйнштейна к механике Ньютона? Да, одно другому не противоречит, оно лишь дополняет. Но что с того, если при этом кардинально меняется наше представление о реальности, а вместе с тем и она сама? Если то, что триста лет назад казалось чудом, сейчас – бытовая техника.

Ильберт остановился. Эти размышления навели его на одну, очень практическую идею. Вот сейчас он не знает, как относиться к «Реликт Корпорейшн», где ему придется работать. Но ведь достаточно чуть изменить информацию о ней, изменится и сама реальность, сама корпорация «Реликт Корпорейшн»! Сейчас она ни плохая, ни хорошая. Но стоит свернуть к озеру и посмотреть, что они там делают, все встанет хоть на какие-то места. И это не в теории, а на практике, поможет принять наиболее верное решение.

Если они там роют, и уже готовят фундамент под корпуса, то они лжецы и нарушители закона, а, следовательно, и связываться с ними не следует. Если же просто завезли технику в ожидании решения мэрии, то все наоборот, и им нужно помочь это разрешение получить. Все просто. Для этого надо лишь преодолеть чуть более двух километров до озера. И все. Вывести этим реальность из состояния неопределенности, вполне квантовой, и зафиксировать в четком и понятном состоянии. В хорошем или в плохом. Это уж как получится.

В этом удовольствии Ильберт себе отказать не смог. Он подыскал поваленное дерево, уселся на него и развернул карту. Видно было уже совсем плохо, так что пришлось снарядить фонарь свежими батарейками и проложить дальнейший маршрут при его свете.

Взяв новый азимут, Ильберт решительно направился в выбранном направлении. Вся его жизнь, весь его опыт говорил, что любая определенность лучше самой сладкой неопределенности.

Ночь постепенно опускалась на лес. Гасить фонарь уже не имело смысла, хотя его узкий и яркий луч помогал весьма относительно, выхватывая из сгустившейся тьмы лишь отдельные участки. При этом во все стороны разбегались длинные, перепутанные, зыбкие тени, от них реальность казалась еще более иллюзорной.

Ильберт не любил ходить с фонарем по лесу. Слишком контрастное он создавал освещение, слишком долго потом привыкать глазам к полумраку. Куда лучше бродить среди кустарника и деревьев при свете полной луны, когда ночь накрепко устанавливает свои законы, когда каждая тень или блик света дополняют картину реальности, а не размывают ее. Но в эту ночь луна могла и не появиться. Облака, правда, уже не закрывали небеса сплошным слоем, а в разрывах иногда можно было заметить даже яркие звезды. Но это еще не значило, что за час с небольшим ветер окончательно справится с ними. А луна бы очень помогла. В свете карманного фонарика много не разглядишь.

Ильберт по опыту знал, что ночной лес является подлинным генератором иллюзий. Ни духи, ни лешие, тут совершенно ни при чем, а виной всему все тоже восприятие, наше собственное, точнее его особенности. Нам кажется, что движемся уж точно по прямой, но на самом деле описываем дугу, совершенно этого не замечая. Проверено, что человек с закрытыми глазами описывает полный круг с диаметром менее двух километров. Поэтому без компаса в незнакомой местности не обойтись. И нужно не просто в кармане его держать, а каждый раз сверять угол азимута с выбранным ориентиром. В противном случае можно выйти очень уж далеко от намеченной точки. Это значительно замедляло движение, но иначе двигаться вообще не имело бы смысла.