Дмитрий Янковский - Тройной капкан. Цикл R.E.L.I.C.T.

Пока трудно было понять, какие последствия будет иметь встреча с Зоряновым. Это и порождало крайнюю неуверенность. Может, следовало послушать Фролова и послать наглого журналиста по всем правилам русского нецензурного. Но менять решение было поздно.

На какой-то миг Уварова ощутила себя маленькой девочкой Сашей, забившейся в уголок полутемной каюты на терпящей бедствие яхте. Тогда только властный и спокойный голос отца привел ее в чувство. Но отца больше нет, так что маленькой девочке Саше придется самой стать властной, спокойной и храброй, каким был отец.

Наконец изображение на мониторе ожило. В малом офисе открылась дверь, на пороге показалась Машенька, а за ней вошел Илья Зорянов – низкорослый, полненький, с округлым животиком и широкими, наверняка потеющими, ладонями. Одет он был в вызывающий костюм из розового пиджака и клоунских полосатых брюк, а маленькие бегающие глазки и короткая рыжая бородка вызывали стойкую ассоциацию с изображением нехорошего попа на иллюстрации к сказке о работнике Балде.

– Снизу сообщили, что провели досмотр по всем правилам, – произнес Фролов, прижав пальцем наушник гарнитуры. – Нашли при нем скрытую камеру, как я и ожидал, но сделали вид, что не заметили. Пусть снимает. Сейчас я вам связь с Ритой налажу, и можно начинать.

Он передал Уваровой еще одну гарнитуру.

– Рита, все как обычно, – Александра вышла на связь по защищенному цифровому каналу. – Я говорю. Ты повторяешь.

– Да что вы, Шурочка, я вас разве когда подводила?

Уварова поморщилась от очередной вопиющей фамильярности. К тому же она терпеть не могла, когда ее называли Шурой. Но делать замечание было бессмысленно. В случае с Ритой это ничего к лучшему не меняло, а приводило только к усложнению и без того непростых отношений.

– Пьяная, – сквозь зубы процедил Фролов, когда Рита решительно вошла в малый офис и показалась на мониторах.

– На вид? Или это анализ телеметрии? – уточнила Уварова.

– Телеметрия, – пробурчал Фролов.

С этим приходилось мириться, как и со многим другим. Это первоклассного слесаря можно уволить, если он зачастил закладывать за воротник. С двойником сложнее, так как он во многом уникален и порой незаменим. Вот и приходится идти на уступки и позволять Рите маленькие радости жизни, которых и так у нее не много. Невозможно же держать человека, что называется, под ружьем постоянно. Услуги Риты требовались не так часто, и почти всегда внепланово.

С другой стороны, взять Фролова. Он начеку все время, причем, без всякого принуждения. Просто у одних людей есть чувство ответственности, а другим оно неведомо. И последних, к сожалению, большинство.

– Что Зорянов обо мне подумает? – выключив микрофон, произнесла Уварова.

– На самом деле, оно к лучшему, – успокоил ее Фролов. – Легче будет доказать, что на видео просто похожая на вас женщина, которую Зорянов подпоил для храбрости. Да и с каких пор вас заботит, что о вас думают?

– Это упрек? – Уварова покосилась на Фролова.

– Нет, – спокойно ответил тот.

– Поверь, это меня заботит, как любого человека. Как любую женщину, в конце концов. Ладно. Надо работать.

Она включила микрофон и произнесла:

– Рита, я на связи. Работаем. Поздоровайся.

С самого начала разговора Зорянов Уварову удивил. От нагловатого журналиста не осталось и следа. Зорянов был вежлив, можно даже сказать, обходителен, если подобное определение вообще применимо к людям его сорта. Его вопросы, как и накануне, касались моратория на реликт, но теперь в них сквозило не столько желание посадить Уварову в лужу, сколько понять ее истинные мотивы.

Она смотрела на монитор, слушала комментарии Фролова о данных телеметрии по физиологическим состояния Зорянова и передавала Рите ответы в эфире.

– Моим главным мотивом, – говорила та вслед за Уваровой, – является малая изученность реликта. Вы, общественность, прозападные движения, депутатские фракции того же толка, можете сколько угодно обвинять меня в меркантильности, но я не раз заявляла и не устану повторять, чего именно я опасаюсь. Да, я опасаюсь повсеместного внедрения нового, совершенно неизученного вещества.

– Погодите! – остановил ее Зорянов. – Это я могу понять. На вас тяжкий груз ответственности. Однако я не понимаю, почему оценки зарубежных экспертов вас не успокаивают? Ведь множество тестов доказали полную безопасность реликта.

– А вы посмотрите на это с другой стороны. Вдруг, ни с того ни с сего, без каких-то предварительных публикаций о ведущихся разработках, появляется никому неизвестное ранее вещество. Вся документация по нему засекречена монополистом. Использование реликта вне реликторов ограничено строже, чем оборот препаратов группы «А». О каких независимых экспертах можно вести речь, когда чистый реликт мало кто в глаза видел?

– Вы то уж точно видели! – хитро улыбнулся Зорянов.

– Ничего не отвечай! – передала Уварова Рите. – Сделай каменное лицо, выдержи паузу. Теперь поинтересуйся, что это за намек.

– Намек? – Зорянов расслабленно откинулся на спинку кресла и поправил воротник розового пиджака. – Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять некоторые вещи. К примеру, очевидно, что в лабораториях «Консорциума» вскрыты десятки, если не сотни реликторов. Это уже само по себе строжайше запрещено.

«Начинается», – подумала Уварова.

– Кем запрещено? – произнесла она в микрофон.

– Патентными правилами, разумеется. – Зорянов поморщился, будто разжевал дольку лимона. – Вы делаете вид, будто впервые о них слышите.

– Слышала. И что? Конечно, корпорация может охранять свою интеллектуальную собственность. Но и любое суверенное государство имеет право отстаивать интересы собственной безопасности. А Россия пока, к счастью, суверенное государство. Мы не подписывали патентные правила и не обязаны их соблюдать.

– Даже слишком теперь суверенное, – не преминул вставить шпильку Зорянов. – Мне, как гражданину этого государства, власть одной коммерческой организации, какая оказалась сосредоточена под крышей этого здания, кажется чрезмерной.

– А власть «Реликт Корпорейшн», не кажется вам чрезмерной? Это ведь тоже коммерческая организация.

– Не надо сравнивать. – Зорянов покачал головой. – «Консорциум» попросту монополизировал имеющиеся в стране природные энергетические ресурсы. Нефть, газ, уголь, атомную энергетику, гидроэнергетику. Даже возобновляемые ресурсы. Вы только черпаете, перерабатываете и распределяете. Причем то, что можно считать народным достоянием. С «Реликт Корпорейшн» все кардинально иначе. Это не добывающая, не перерабатывающая, а химическая корпорация. Они открыли реликт, создали его из небытия! Не добыли, как вы добываете углеводороды из скважины. Они осчастливили человечество этим открытием, расширили горизонты, наметили перспективы, о которых раньше можно было только мечтать. Реликтор, умещающийся под капотом автомобиля, дает запас хода не на сотни километров, как бак бензина, а на годы! И это при том, что энергия не только дармовая в определенном смысле, но и совершенно экологически чистая. Ни дыма, ни радиации. А вашей поганой нефтью уже всю планету загадили.