Дмитрий Янковский - Тройной капкан. Цикл R.E.L.I.C.T.

– У нас сработал автоматический сигнал тревоги, – пояснил охранник. – Согласно программе, заложенной в аналитическую систему, отслеживается изменение всех пикселей картинки с камеры наблюдения. При этом обрабатывается сразу несколько алгоритмов. Один из них – алгоритм неподвижности. Если система отмечает в поле зрения человека, занявшего определенное место и не меняющего позицию долгое время, раздается сигнал тревоги. Компьютер маркирует подозрительный объект, начинает исследовать и передавать вон на тот монитор доступные физиологические параметры цели. Например, уровень адреналина, частоту пульса, характер мимической картины и уровень отделения пота.

– Это все можно определить дистанционно? – Уварова не пыталась скрыть удивления.

– Да. – Фролов кивнул. – Имея камеры достаточного разрешения и светосильную оптику, можно автоматически отслеживать частоту биения подкожных сосудов, диаметр зрачков, альбедо кожи, зависящее от состояния потовых желез, ну, и так далее.

– Интересно. – Уварова усмехнулась. – Далеко шагнул прогресс. И что такого с гражданином в шляпе, если пришлось меня приглашать, когда я уже домой собиралась?

– Во-первых, он так сидит уже больше часа, – пояснил наблюдатель. – Во-вторых, характер его физиологических параметров указывает на то, что он ожидает некого события и при этом ведет в уме непрерывные вычисления. Кроме того, в течение всего времени наблюдения он не сводит взгляд с одной области поля зрения.

– И что это за область? – Уварова насторожилась.

– По углу схода зрачков можно смело утверждать, что он неотрывно наблюдает за выездом с нашей подземной парковки.

– Мило. – Уварова призадумалась. – И какие выводы вы из этого сделали?

– Вы его не знаете? – напрямую спросил Фролов.

– Нет. Сто процентов. – Уварова покачала головой. – Какие вообще могут быть варианты? Зачем человек может вот так сидеть и пялиться битый час?

– Вариантов не много. Например, это может быть корректировщик снайпера, – твердым голосом произнес Фролов. – И хотя наши сканеры не обнаружили при нем никаких приемо-передающих устройств, он может подавать сигналы незаметными жестами или даже мимикой, их специально обучают такой невербальной коммуникации.

– Их?

– Ну, западных спецов.

– Почему именно западных?

– Характер развития мышцы оrbicularis oris однозначно указывает, что объект в быту говорит не по-русски, – пояснил наблюдатель. – Его губы привыкли к куда более напряженной артикуляции, чем привычная нам, без редуцированных гласных и с четким произношением конечных согласных.

– Ого! Удивили, – не скрывая восхищения, кивнула Уварова. – И на каком языке он может говорить?

– На очень сильно артикулированном. Более артикулированном, чем английский. Ну, мог бы на французском, с натяжкой, но нет. Картина похожая, но иная. Язык, на котором он говорил большую часть жизни, мы не можем идентифицировать. Это жесткий, на наше ухо как бы каркающий язык, похожий…

– Ты говори, не стесняйся, – подогнал его Фролов.

– Похожий на язык клингонов из голливудской франшизы «Звездный путь».

– Все чудесатее и чудесатее, – констатировала Уварова, обернувшись к Фролову. – Снайпер из неизвестной третьей страны. Думаешь, целью могу быть я?

– Александра Львовна, я это обязан предположить! При моей-то должности! Ну и…

Он запнулся.

– Договаривай уже. – Уварова поморщилась.

Фролов только пожал плечами, мол, сами вы все прекрасно понимаете, Александра Львовна.

– Вы знаете, что я полностью разделяю ваши опасения по поводу реликта, – все же договорил он. – И если бы я был не начальником вашей службы безопасности, а отвечал за безопасность страны или всего человечества, я бы тоже не спешил повсеместно внедрять этот новомодный источник энергии. Хотя бы в силу его недостаточной изученности и тайн, с ним связанных. Но это даже в России понимают не все. Взять хотя бы сегодняшнюю пресс-конференцию. Этот Зорянов из «Российской газеты», он же в вас как клещ впился! Мотивы ему подавай! Не много ли власти сосредоточено в руках директора коммерческой корпорации, хочет узнать.

– Ну, это просто клоун. – Уварова пожала плечами. – Один из многочисленных комиков, чьим амплуа является политическая пародия и гнилая сатира. У нас и в министерстве такие есть, и в Думе. Нет, что ли? Их интервью можно вместо юмористической передачи показывать.

– Мне не до смеха, – всерьез признался Фролов. – Такие, как этот Зорянов, нередко, работают на вполне отождествляемые западные структуры.

– Тут не соглашусь. Это скорее местный прикормленный тролль, этот Зорянов. Человек питается от прессы, кормится чужими эмоциями. Вот он их и раздувает, как тлеющий огонек. Но духу у него мало, чтобы раздуть до пожара. Что ты на него взъелся?

– Интуиция, – пробурчал Фролов. – Опыт, в том числе и опыт взаимодействия с враждебными иностранными силами.

Он выразительно потрогал круглый шрам на шее.

– Извини, – спокойнее произнесла Уварова. – Но все же с Зоряновым ты хватил лишку, мне кажется.

– Ну, хорошо, кроме него у вас мало «доброжелателей»? В Европе кого ни спроси, все считают ваш запрет на релик банальной меркантильной попыткой поднять ценность нефти, как умирающего сырья. Кроме того, вы закрыли для «Реликт Корпорейшн» российский рынок, ударили по их финансовым аппетитам. С этой точки зрения, да, я не исключаю возможность заказного покушения.

Уварова промолчала. Она прекрасно осознавала, что инициативы, с которыми она выступала от имени «Консорциума» и от себя лично, многим встали поперек горла, как в России, так и за ее пределами. Журналист Илья Зорянов, задававший на сегодняшней пресс-конференции очень уж провокационные вопросы, конечно клоун. Но он индикатор накала, как ни крути. И тут Фролов может быть прав. Мало кто считает монополизацию энергетической сферы и мораторий на реликт действиями, отвечающими интересам страны и общества. Скорее напротив. В прессе, усилиями таких, как Зорянов, все чаще звучали обвинения в корыстных побуждениях госпожи Уваровой. Конечно, прислушиваться к общественному мнению в России – смерти подобно. И бессмысленно, ввиду чрезмерной эмоциональности и низкой средней грамотности населения. Если слушать левых, правых, центристов, анархистов, клириков, зеленых и черте еще знает кого, то ситуация будет хуже, чем в басне про лебедя, щуку и рака. В его позу страна тогда точно встанет. Но есть ведь не только общественное мнение, но и снайперы неизвестной третьей страны.

– Самого стрелка засекли? – нахмурившись, поинтересовалась Уварова.

– Нет. – Фролов виновато пожал плечами. – Ни малейших признаков. Возможно, корректировщик просто ведет разведку. Находит естественные ветровые маячки на траектории гипотетического полета пули, оценивает дистанцию, динамику изменения освещенности, сверяется с баллистическими таблицами в голове. Машины оценивает, в конце концов. На предмет ложных целей, на предмет броневой защиты.