Ольга Шлыкова - Дварк. Со скоростью тьмы. Фантастический роман

Но вернёмся к переменной Хадсона, которая проявляется, когда Солнце и его двойник сближаются на минимальное расстояние. Гравитация звезды Дварк, просто подавляет гравитацию Солнца, потому что Дварк, звезда из преисподней, так про неё говорили в древности. Она состоит из тёмной материи, и её невозможно увидеть никакими человеческими инструментами. Возможно, что её «родные» планеты, тоже состоят из тёмной материи. А вот четыре, общих с Солнцем планеты, обычные, каменные миры. Они, так сказать, являются усмешкой гравитации. И если они образовались не около Солнца, то их возникновение величайшая из всех загадок космоса. Откуда они взялись в двойной системе Солнце – Дварк? Если Гастерию ещё можно отнести к солнечным планетам, и то, по одному единственному признаку – она вращается в одной плоскости с планетами Солнца, то остальные три – вряд ли.

Та самая Гастерия пребывает в Солнечной системе не больше десяти лет. Она стремительной влетает в облако Оорта, и пересекает его со скоростью сто двадцать километров в секунду. В поясе Койпера Гастерия начинает тормозить, реагируя на гравитационные влияния транснептуновых объектов. Растратив первоначальную скорость, Гастерия встречается с Нептуном. Есть все основания полагать, что Гастерия и Нептун не единожды сталкивались в прошлом. Как, впрочем, столкновения бывали и с другими планетами Солнечной системы. По космическим меркам, Гастерия навещает папу-Солнце почти каждую неделю, переворачивая в родном доме всё вверх дном. Следы визитов Гастерии повсюду в Солнечной системе. Пояс астероидов, наша Луна, некоторые спутники Юпитера, кольца Сатурна, всё это образовалось благодаря Гастерии.

Миллионы лет продолжалось эта космическая эпопея, пока однажды, кто-то искусственно не прекратил набеги Гастерии к Солнцу. Вернее, она как летала, так и летала, но перестала сталкиваться с планетами, благодаря искусственной регулировке её орбитального маршрута. Но Дварк никуда не делся, и он по-прежнему сближается с Солнцем на минимальное расстояние каждые пять тысяч лет. По расчетам учёных, Дварк, при максимальном сближении с Солнцем, находится в границах облака Оорта. И тогда игра в гравитационные перетяжки Солнца и Дварка растягивает время, как резину. В границах орбит Юпитера и Сатурна, а иногда и дальше в направлении Урана и Нептуна, формируется зона ложного времени. Если сильнее Солнечная гравитация, то угодив в эту зону, можно переместиться в прошлое, а если Дварка, то летишь в будущее. Хуже всего было, если максимальное сближение Солнца и Дварка совпадало по времени с визитом в Солнечную систему Гастерии. Планета пробивала зону ложного времени, и она расползалась до самого Солнца, выбивая по пути планеты, в том числе и Землю, из потока линейного времени. Ход истории становился непредсказуемым.

В самом начале первого тысячелетия новой эры, вышел из строя механизм регулировавший пролёты Гастерии по Солнечной системе. А её следующий визит не за горами. И Дварк через несколько лет подойдёт на ближайшее, из возможных, расстояние к Солнцу.

Вдруг Нил Ларс замолчал и уставился куда-то за спины людей, а те услышали, как кто-то аплодирует и оглянулись.

– Молодец, Микаэль. – Сказал мужчина обросший щетиной, в походной экипировке, и с рюкзаком за плечами. – Даже я, так блестяще, не прочитал бы эту лекцию. Но самого главного, ты так и не сказал.

Мужчина подошёл к тому, кто только что так увлечённо рассказывал о переменной Хадсона, и коснулся его виска. Тот замер и стал похож на манекен.

– Как же я вам рад! Разрешите представиться – Нил Ларс, капитан корабля «Линейный». Я увидел ваши шатлы, ещё на подлёте к колодцу в атмосфере, и поспешил на корабль. Но немного задержался, переправляясь через местную речушку.

– А кто же тогда это? – Спросил Редеш, указывая на застывшего человека.

– Это мой биоробот Микаэль. Обычно я держу его в анабиозе. Но если соскучусь по пустой болтовне, размораживаю, и несколько дней слушаю его разглагольствования обо всём на свете. Потом снова замораживаю. В последний раз он просыпался, лет шестьдесят назад. И как видите, я до сих пор о нём не соскучился.

– А почему он назвался капитаном Ларсом? – Спросил Панарин.

– Все биороботы так запрограммированы. Если он соображает, что оказался один на один с незнакомцами на территории своего хозяина, то представляется как хозяин. Как говорят изготовители – во избежание нестандартных ситуаций. Особенно в космосе. Я вас уверяю, Микаеэль понятия не имел о том, где сейчас находится «Линейный», и чем занимаюсь я. Поэтому он приплёл сюда нештатную ситуацию из прошлого полёта на Нептун, где он бодрствовал, а у «Линейного» расплавились стержни в реакторе, и я никак не мог привести их в порядок.

– А как же прибор для считывания мыслеобразов? – Спросил Левин.

– А, это. – И капитан Нил снял с головы Микаэля сканер. – Это мои конспекты. Я штудировал одну очень интересную книгу и комментарии к ней. Сегодня Микаэль провёл свой самый продуктивный разговор. Потому что не нёс свою обычную отсебятину.

Нил Ларс сбросил рюкзак, подхватил Микаэля, отнёс его в капсулу, закрыл крышку, чмокнул стекло и, взяв сканер, задал программу заморозки.

– Вам не нужно ничего пересказывать. – Сказал он капитану Дьюмену. – Я всё видел и слышал. – И Ларсон показал небольшую металлическую пластину.

– А почему вы оставили корабль практически открытым? – Спросил Левин.

– Открыть его могли только люди. А я их ждал. Но не думал, что сюда доберётся кто-то из такого далёкого прошлого. И только благодаря вам узнал, в какое время меня забросило. Но я уже видел раньше ваш корабль. Все двадцать четыре корабля миссии «Апостериори» так и остались на земной орбите, на своём лонг причале.

– Значит, мы вернулись в своё время? – Капитан Дьюмен смотрел на Ларса с нескрываемой надеждой.

– Не могу сказать. Возможно «Омега» вернулся позже, или раньше своего времени. Но он тоже в строю «Апостериори». В моём времени эти корабли никто не трогает, чтобы случайно не разрушить.

В рубке повисла неловкая пауза.

– Скажите, капитан, а чего нам не сказал Микаэль? – Наконец спросил Дьюмен.

– Того, что переменная Хадсона стала константой. И все полёты в космос теперь прекращены.

– А зачем полетели вы?

– Я должен был попасть на Нептун, во что бы то ни стало, и попытаться найти древние установки, когда-то защищавшие Землю и другие планеты от Гастерии и Дварка.

Обмен информацией с капитаном Ларсом занял около двух часов. Капитаны «Омеги» и «Линейного» заключили соглашение, о взаимодействии для поисков древнего механизма, созданного неизвестной цивилизацией, и предположительно находящегося на Нептуне.