Ник Стром - Обезличенность. Книга первая

Обезличенность – свойство по значению прилагательного обезличенный; отсутствие индивидуальности, своеобразия.

Хотелось бы родиться раньше, скажем, в восьмидесятые-девяностые, и где-нибудь в Европе или США. Дело не в том, что я не патриот, а в том, что именно в это время прогресс попёр семимильными шагами по всему миру, именно тогда понятие "глобализация" стало символом слова "прогресс".

Шутка ли, расцвет производства автомобилей, прорыв в авиастроении, начало компьютерной эры… Безусловно, Советский Союз в этом принял активное участие, только есть существенный фактор, который не позволил бы мне насладиться вышеописанным в полной мере. Союза не стало в 1991 году, и настали тяжёлые времена для жителей всего пост-советского пространства. Я смог лишь стоять на обочине всего этого, помня первые денди, сегу, компьютер и прочие вещи, которые были атрибутами жизни подростков в те времена. Нам это пихали с голубых экранов, как данность, что везде и трава зеленее, чем вытоптанная парковка перед домом, да и солнце светит где-то там ярче.

Коридоры учебного корпуса института, в котором я учился с 2020 года, напоминали больше руины древней цивилизации. На стенах было множество портретов учёных прошлых лет, что серьёзно смотрели на студентов, не знающих, чего они хотят от жизни и зачем вообще они пошли в вуз технической направленности.

С пришествием интернета в широкие массы все решили, что теперь можно учиться из любого уголка мира, читать книги и производить другие полезные действия. Что же вышло на самом деле? А на самом деле люди обнажили все свои пороки, трафик сайтов с содержанием 18+ гораздо выше, чем сайта с физико-техническим содержанием, про который вспоминают во время написания курсовых или дипломных работ.

Группа студентов, стоящая напротив кабинета с номером 203, не стала исключением. Если взглянуть на них со стороны, то можно понять, к чему был этот пассаж про сайты узкой направленности. Вот стоит Максим, он одет в зауженные брюки, на плече висит барсетка, в руке ключ от свеженькой БМВ, рядом с ним симпатичная девушка в юбке с шотландской клеткой и белой блузке. От неё пахнет каким-то парфюмом, от которого закладывает нос и начинают слезиться глаза. Она общается с ним, практически вывалив свой бюст наружу, чем он охотно пользуется. Только зачем ему – жителю столицы, у которого уже в жизни всё сложилось со старта, девочка из Рязанской губернии, которая приехала покорять Москву – неясно.

Прежде всего неясно Кириллу и Мишке, – двум заводилам группы, они живут в одной комнате в общежитии и приезжают в институт на раздолбанных «жигулях». Сколько лет прошло, а эти груды железа до сих пор бороздят просторы вселенной. Парни не кичатся этим, просто, иногда подрабатывают в доставке пиццы и суши. Работа местами сложная, но коль они здесь – значит, они выжили. Приехали из Оренбургской области в надежде закрепиться тут, кто кого притащил – ещё надо подумать, но одно могу сказать точно, друзья всем нужны, значит, они не пропадут. Они стоят с Витькой, – жителем Московской области, посему не попавшим в общагу. Нерезиновые общаги в Нерезиновой – красота. А что он тратит, как и многие из группы, по два часа на дорогу, мало кого волнует.

Я стоял в углу и зубрил конспект. Остальная группа меня не тревожила, поскольку с ними я практически не общался, только по институтским делам. Всего было человек двенадцать, а ведь на первый курс поступало почти двадцать голов…

– Эй, Кит, посмотри, – сказал мне подошедший Мишка, кивнув на Макса.

– Не вижу, на что смотреть,– я оторвался от конспекта на секунду и снова уткнулся назад.

– Да она его сейчас своими подушками безопасности задушит, – продолжил он.

– Ну, по крайней мере, Максим тогда умрёт счастливым, полагаю.

– Хорош уже зубрить, последний экзамен. А дальше – ГОСы сданы, и – свобода. Хватит уже. У тебя всё на мази с преподом, – весело подскочил Кирилл.

– На "мази" не значит, что мне не придётся отвечать на вопросы и сдавать тестовую часть. Да и там комиссия со всей кафедры сидит.

– Слушай, хорош заливать, ну, – к нам присоединился Витёк, – Тебя вся кафедра обожает. Вот кому переживать надо, так это ей, – он кивнул опять же на собеседницу Макса, – у неё весь мозг сейчас на улицу вывалится, а к тридцати годам обвиснет до пупа. Сейчас-то уже не то пальто.

– Не поняли?! Ты проверял, что ли? – хором отозвались Мишка и Кирилл, выпучив глаза на Витьку.

– Какая разница, проверял или нет. Я ей так же неинтересен, как и вы двое, – ответил он.

– Не-не-не, вот тут – давай подробнее, – сказал Мишка, сложив руки на груди, отчего рубашка начала трещать по швам. Ребята сильно окрепли от физической работы.

– Да, пару лет назад, я приехал в институт на машине тёти своей. Она в Москве живёт, возле Садового, – начал Витька.

– Помню, у неё, кажется, мерсик Е-шка. Мы же ночью катались, – своим разговором они меня-таки оторвали от повторения материала.

– Ну так вот, – продолжил он, – тётя уезжала на две недели на Кипр отдыхать. Любит она меня, у неё детей быть не может, вот и балует племянника. Ну и сказала, мол: "Вот тебе ключи от дома, вот от машины. Технике простой вреден." Я уж отказывался, но она в годах у меня, и возражений не принимала. Мы катались с вами день на третий, а в конце недели, подходит эта мадам, – он кивнул в сторону Макса, – и началось, всё так же, грудь навыкат, намёки и прочее.

– А дальше-то?! – спросил Кирилл.

– А что дальше. Я стипендию собрал, у вас ещё занял, да и поехал её «погулять». А что, мне тогда показалось, девчонка неплохая. Сводил покормил, погуляли по Зарядью. Слово за слово, оказались мы у тёти дома, не повезу же я её к себе в область. Ну и всё, как пишут в романах.

– А подробности? – встрял Мишка, – Давай краски, а то объект видим, фантазия работает, а тут такое.

– Подробностей не будет, о постели я говорю в постели, куда тебе не попасть, Миш. Скажу лишь, что следующую неделю – мы из неё не вылезали. А потом тётя приехала, и я снова вернулся к маме в деревню. А она всё: «поехали кататься, а поехали к тебе». Ну я и сказал, что живу-то в деревне под Егорьевском. Она даже угрожала заяву написать, мол, я её всю неделю силой заставлял… Благо, что угрозы так остались ими.

– Чего делать будем, Макс-то плывёт, судя по всему, – сказал я, глядя на то, как у нашего друга млеют щёки и мутнеет взгляд.

– Не ссы, Кит. Смотри сюда, – Мишка подмигнул и уверенно направился к парочке.