Борис Чигидин - Запас непрочности

…впрочем, все это от аза до ижицы недостойная суета по сравнению с тем, что вечером Нора возвращается в Москву. И еще девять с лишним часов. Я не узнаю. Надолго ли и с каким решением.

В банке, довольно одного взгляда на содержимое гардероба, стало просторнее. Мобилизация слизнула процентов десять личного состава - почти исключительно с позиций, которые мои соседи по иерархической лестнице обобщенно кличут бойцами, гвардейцами или просто пехотой. Пророческих потенциалов за соседями ранее не замечалось, а вот поди ж ты.

Около четверти оставшегося персонала уныло дотягивает лямку до увольнения по сокращению. Массивный пакет чрезвычайного законодательства почему-то практически не коснулся трудовых отношений, поэтому чистилищу с выходным пособием по итогам длиться еще месяца полтора.

Из тринадцати штатных единиц юридического управления лбы забрили двум. Руководящее понимание значимости правовой работы в условиях кризиса выражается в том, что сокращены у нас должности, высвобожденные забритыми, и ничего, кроме них.

У меня сегодня последний день относительной оперативной паузы. С понедельника косяком попрут судебные заседания, иной раз по три-четыре на дню, взыскиваем до чего дотянемся и отбиваемся от чего можем. Дороге к храму арбитражного кривосудия не зарастать месяцами.

За начавшийся рабдень, если не считать пары пустяков, с меня всего лишь причитается справка о порядке корпоративного управления в стратегических отраслях в соответствии с чрезвычайным пакетом.

В целом этот порядок проще телеграфного столба. Все вложения в электростанции, котельные, судостроение, рыбопереработку, птицефабрики, сети супермаркетов и многочисленное прочее, сделанные до введения ЧП, остаются при своих хозяевах, речи о национализации в строгом смысле не идет. Вот полномочия всех руководящих органов таких предприятий, до собраний акционеров включительно, передаются государственным управляющим. Понятно, что для начала процентов девяносто гендиректоров тупо сменят вывески, однако теперь даль их карьеры в руках не номинальных собственников, а отраслевых министерств - либо правительства для самого крупняка.

Сюда же, к слову, и регулирование ценообразования - по всей цепочке, от сырья и первого передела до потребителя. Судя по доступному для обозрения, то есть посильной каждому цене выкупа декадного пайка, сверхприбылей в забираемых под ручное управление отраслях не ожидается. Достойных упоминания дивидендов, следовательно, тоже.

К этой основе, правда, присобачено множество мелких казуистических нюансов, требующих подробного отражения доступным начальству языком, так что часа четыре, видимо, провозиться придется…

Справка близка к финишной прямой, когда звонит Даша, начальник департамента по работе с персоналом по штатному расписанию, глава эйч-ар службы согласно собственной прямой речи и в силу последнего - тетя Хрюша в заглазном обиходе.

Вполуха узнаю, что в корпоративных финансах кто-то из сокращаемых, не даю себе труда вникать, кто конкретно, проболев два дня, не предъявил бюллетеня. Теперь вам не тогда: объяснительная по факту прогула, приказ и трудовая в зубы. В сухом остатке для банка - сэкономленное за квартал с лишним жалованье. Третий или четвертый случай с того программного совещания в верхах.

Если кандидат на выход, вот как сейчас, отказывается писать объяснительную, об этом составляется и ложится в основу приказа об увольнении акт за тремя подписями. Одна из них традиционно моя: непременным членом подобных присутствий от юрслужбы состою года четыре, удовольствие мало с чем сравнимое.

Форма акта об отказе от дачи объяснений валяется на диске - впиши дату, фамилию и существо проступка, увенчай автографом и препровождай с секретаршею. Всякий раз драгоценная преждерожденная лень-матушка соблазняет именно так и поступить, и всякий раз прежде того прусь убедиться в отказе лично. В данном случае аж на четвертый этаж - герой дня ждет в переговорной под Хрюшиным надзором. Дурной педантизм ногам покоя не дает.

Даша, нетерпеливо перебирая несколько иксообразными ногами, томится по эту сторону двери цельного мутного стекла. Завидев мою макушку на лестнице, тут же срывается с высокого старта в направлении своего логова: миссия на месте исчерпана, а сей же секунд проследить, со всем ли рвением ее дворовые девки готовят приказ, насущнейше необходимо, иначе от банка дымящиеся руины останутся. До теперешних вершин с исходного манагера по персоналу куколка доросла за неполных три года и, по всему, имеет хорошие шансы вскоре украсить собой правление.

Внутри обнаруживается Вера, главный специалист отдела анализа чтоб-я-помнил-чего. Комкает бумажную салфетку и шмыгает носом.

По делу на моей памяти не пересекались ни разу. Не ослепительна и не страшна - ортогональна моим вкусам. На грани четвертого десятка; по какую сторону, не ведаю. Ежемесячные корпоративные гульбища в "Кристалле" аккуратно покидает в одиннадцать, когда ужин начинает переходить в концерт звезд отечественной эстрады.

(Я обычно делаю - делал - это около полуночи, как только предоплаченные напитки иссякали и желающим предоставлялось догоняться за наличные по далеким от гуманности расценкам…)

Сама из сущего Усть-Волчегонска, кончила вечернее отделение Плешки и трогательно этим гордится, у нас начинала чуть ли не операционисткой, черт знает, из каких источников оно отложилось в памяти. А, конечно - прошлогодние майские, когда щедротами банка в компании группы прочих товарищей проводили праздники в валдайском пансионате. Баловались на террасе настольным теннисом под не сильно предметный треп и озверелое раннее комарье, там еще наследник ее вертелся, никто понять не мог, с чего его так счастьем распирает, а он в Хрюшины покои лягух натаскал, хороший мальчик…

- Привет. Как ухитрилась-то?

Поднимает голову. Красные глаза и добротная синяя кайма вокруг. Две ночи, не меньше.

- Еще один… Все тебе знать надо?

Молчу. Выговорится.

И в этом не ошибаюсь: Вовка, неделю мотавший сопли, позавчера среди ночи выдал ложный круп, слава богу, больница у нас рядом, больше суток глаз не спускали и чем только не кололи, а потом ожил так быстренько, что сегодня выписали нас с самого утра, даже на работу не опоздала, больничного не дали, потому что полис еще весной посеян где-то в поликлинике, а Хрюша сказала, что это все лирика, нет оправдательного документа - на выход с вещами, оспаривайте увольнение в суде сколько влезет. В общем, хотите больницу запрашивайте, хотите что хотите, все равно уже.

- Сочувствую, что я могу сказать… Неприятно, да, но не смертельно все-таки. Сейчас горю, боюсь, уже не помочь, банк больницу запрашивать не обязан, даже если сама запросишь - все равно полиса нет, пес знает, как на это обстоятельство само по себе суд посмотрит. По бюджету, конечно, удар, ну не убьет же муж теперь, я надеюсь.