Максим Курочкин - Аниськин и сельские гангстеры

– Ни фига себе, – тихо раздалось за забором, – и кто же кому наливает? На Мухтара-то поставить не догадались. Опять ничья!

Сельский тотализатор не дремал ни минуты.

Костя взглядом поблагодарил сразу потерявшего интерес к болонке Мухтара и медленно подошел к поверженой собаке.

Она лежала, маленькая и беззащитная, без движения. Глаза закатились, обнажив желтоватые белки, через приоткрытую пасть вывалился розовый, маленький, почти кошачий язычок.

– Черт, я этого не хотел, – с досадой пробормотал Комаров.

Он встал на колени, бережно взял маленькую пыльную лапку и пощупал пульс. Пульс не прощупывался. В голове мелькнули картинки из висевшего на стене кабинета в школе милиции стенда по оказанию первой помощи.

– Что там сначала? – мучительно стал вспоминать он, – кажется, сначала необходимо положить пострадавшего на спину, а под лопатки подложить небольшой валик. – Разговаривая, он машинально производил с собакой все названные манипуляции. – Голову пострадавшего надо откинуть назад, чтобы шея и подбородок составляли одну линию, после чего нажатием на подбородок открыть ему рот.

Пасть собаки открылась легко и широко, обнажив алое небо с темными пятнами и здоровые, без признаков кариеса, зубы.

– Рот надо прикрыть кусочком материи, – продолжал Комаров, доставая не первой свежести носовой платок, – потом плотно закрыть нос пострадавшего, сделать глубокий вдох и сильно выдохнуть воздух в рот больного.

Вдувать воздух в открытую пасть собаки было проблематично и страшно. Но Виктор Августинович учил своих питомцев, что брезгливому и чересчур осторожному человеку нет пути в сложный и романтичный мир криминалистики. Поэтому Комаров решительно наклонился и сделал первый выдох.

– После проведения данных процедур необходимо надавить пострадавшему на грудную клетку для лучшего выдоха, – наизусть шпарил Костик.

При произведении этой манипуляции из груди болонки вырвался сдавленный всхлип, и она открыла глаза. В школе милиции обещали, что процедура искусственной вентиляции легких может продолжаться от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от состояния больного. Поэтому Комаров очень обрадовался, что приведение в чувство Мальвины уложилось в рекордно короткий срок. Пока псина не озверела вторично, он быстро взял ее на руки и вынес за забор. Когда Костя ставил присмиревшую болонку на землю, его внимание привлек белый клочок бумаги, вставленный за кокетливый розовый ошейник. Костя достал записку, развернул ее и, с трудом разбирая каракули, вслух прочитал:

«Если хотите знать, где находится убийца Куркулева, приходите ко мне на дачу как можно скорее. Ариадна Савская».

– Ничего себе, – пробормотал Комаров, озадаченно глядя вслед вяло улепетывающей болонке, – кажется, мы с Мухтаром чуть не порешили почтальона доброй воли.

Дом актрисы Костя нашел быстро. Если прошлый раз он делал все, чтобы обладательница «дачи» его не заметила, то сегодняшний визит был вполне законным. Во второй раз прочитав рекомендацию «Актрисе Савской звонить три раза», Комаров фыркнул и нажал пальцем на кнопку. За покосившимся забором, вместо трели звонка, раздался знакомый заливистый лай.

«Оклемалась», – со смесью облегчения и разочарования подумал Комаров.

На лай вышла и хозяйка.

– Кто там? – спросила она, не открывая калитки.

– Участковый, – лаконично ответил Костя.

– Ой, надо же, я никак не ожидала вашего визита, – защебетала хозяйка, – я не совсем одета и просто не знаю, что делать.

Савская замолчала, видимо, рассчитывая на какую-то реакцию Комарова. Комаров тоже молчал, не совсем продумав, как ему, собственно, надо реагировать. Через пару минут Савская-Петухова опять взяла дело в свои руки.

– Если вы не будете против приема в непринужденной обстановке, то я, пожалуй, смогу вас впустить, – милостиво решила она.

Комаров молча злился. Что, скажите на милость, он должен был отвечать этой пожилой женщине, годившейся ему в бабушки? Что он согласен только на официальную обстановку? Или что он больше рад будет непринужденной? Вот Кирилл бы смог повести себя в этой ситуации более, чем достойно. Он никогда не лез за словом в карман. Но Кирилла рядом не было, и приходилось выкручиваться самому. Пока Костя решал, как ему выкручиваться, Савская открыла калитку. Одета она была и впрямь не для приема участкового. Алый коротенький халатик из полупрозрачного ацетатного шелка держался только на тоненьком поясочке, дряблую шею опоясывали пять рядов длинных бус, собранных из разных бусинок, кокетливо выставленная коленка была обтянута черным чулком в сеточку.

«Чулок-то зачем, – с досадой подумал Комаров, – лето же, жарко».

Экс-актриса приглашающим жестом указала на покосившееся крыльцо, под которой забилась свирепо рычащая Мальвина.

– Может, вы расскажете мне все во дворе? – уныло попросил Костя.

– Что вы, что вы, первый визит такого интересного мужчины, и во дворе? – сделала круглые глаза Ариадна. – Я себе этого никогда не прощу!

Червячок сомнения зашевелился в уже ставшей опытной душе Комарова. Конечно, он и представить себе не мог, чтобы между ним и этой ужасной Савской могла бы пробежать хоть искра симпатии, но с первых дней жизни в Но-Пасаране на него свалилось столько открытий, что не удивился бы уже ничему. Набрав в легкие побольше воздуха, он резко выдохнул и птицей взлетел на крыльцо.

В комнате царил полумрак. Пока глаза Константина привыкали, Савская утихомиривала Мальвинку, пытающуюся прорваться вслед за нежеланным гостем. Внутреннее убранство дачи Савской шокировало настолько, что Комаров не смог сдержать удивленного вопля.

– Ха-ха-ха, – залилась за его спиной Ариадна, – я так и знала, что вы поразитесь! Моя дача действительно отличается от домов других но-пасаранцев. Что поделать! Привыкла окружать себя роскошью. Настоящая женщина не должна опускаться, где бы не приходилось ей жить: в лесу, на каторге или на даче. Не стесняйтесь, проходите, рассматривайте. Можете почитать афиши спектаклей с моим участием. Только не ищите мою фамилию, в те времена я работала под псевдонимами, каждый раз – под разными. Здесь представлены только те афиши, где в главной роли играла я. Так что первая фамилия – моя.

Костя быстро просмотрел афиши. Фамилии исполнительниц главных ролей мало что ему говорили, узнаваемыми были только имена Ирины Алферовой, Ольги Волковой и Сергея Безрукова.

– И это все вы? – выразил сомнение Комаров.

– А что, не похожа? – улизнула от ответа Савская.

«Особенно на Безрукова», – подумал про себя Костя.

Поняв, что бывшая актриса выдает желаемое за действительное, он потерял к афишам жалкие остатки интереса и принялся изучать остальные элементы интерьера дачи Савской. Сломанные веера, дырявые ширмы с драконами, многочисленные потертые, загаженные любимицей коврики с оленями и мишками составляли конек обстановки дачи и, видимо, призваны были переносить посетителя в таинственный и вечный мир театра. Шляпки, грубо слямзенные из театральной гримерной, небрежно валялись в самых неожиданных местах. Создавалось впечатление, что шляпками активно пользуются и меняют их по нескольку раз в день, в зависимости от погоды и тона педикюра.