Максим Курочкин - Аниськин и шантажист

Кирилл шел по пустому, гулкому коридору школы и теплое чувство наполняло его душу. Как, все-таки, давно это было! Уроки, переменки, ехидные девчонки и не менее ехидные учителя. В гирлянду его ностальгических воспоминаний гармонично вплелся оглушительно-звонкий школьный звонок. Перемена! Сейчас побегут.

Кирилл предполагал, что побегут, но чтобы так… Первой распахнулась дверь кабинета рисования. Она оглушительно хлопнула по стене, привычно отбила очередной кусок штукатурки, ненадолго задергалась в конвульсиях и удовлетворенно затихла до следующего урока. Того, кто вылетел первым, Кирилл даже не успел рассмотреть, так быстро он пробежал. Так, мелькнуло нечто джинсовое и вихрастое и растворилось в зыбком школьном воздухе. За первым повалили остальные. Их бег сопровождали пушечные выстрелы других дверей, оповещающие о выпуске в окружающую среду очередной партии юнцов разных оттенков возрастов.

Сначала на Кирилла никто не обращал внимания. Все пребывали в упоении от маленького счастья под названием «перемена» и торопились за этот ничтожный временной отрезок воплотить в жизнь неимоверное количество маленьких подвигов и преступлений.

Но вскоре первый приступ эйфории немного отпустил, и к отрокам вернулся дар видеть, слышать и анализировать то, что их окружает. В поле их зрения и анализа и попал Кирилл, вкупе с облезлой финиковой пальмой, стендом «Сделаем Но-Пасаран районным центром» и свежевыбитым на прошлой перемене стеклом на фрамуге.

Нельзя сказать, что вид Кирилла Комарова парализовал броуновское движение школьников, но все они в той или иной степени насторожились, подобрались, в глазах их забегали огоньки алчности и азарта.

Кирилл похолодел. Ему вдруг представилось, что вся эта орава сейчас заулюлюкает и начнет биться не на жизнь, а на смерть в опасной близости от Кирилла за право единоличного обладания его же скальпом. Если бы он знал, как близко его страхи находятся от реальности, он бы похолодел еще больше – разбитое стекло на фрамуге здесь не при чем.

И тут тоненькое, нежное меканье раздалось в наступившей тишине. Все бросились к окну.

«Какие странные дети, – подумал Кирилл, – ладно бы еще козел замекал в городе, а то – деревня! Козла не видели!»

– Уйдет, – крикнул какой-то старшеклассник басом.

И вся орава молча ломанулась к выходу, виртуозно обходя на своем пути редко стоящих преподавателей. Когда коридор очистился от детей, Кирилл несколько опасливо приблизился к окну и с глубоким прискорбием увидел, как школьные двери выплюнули первую партию школьников. С прискорбием, потому что вся агрессия маленьких и не очень монстров направилась на того самого козла, который неосторожным меканием так некстати себя выдал. На Мухтара.

– Окружай, – донесся до Кирилла бас все того же старшеклассника.

Орава, сверху напоминающая рой пчел, стала вытягиваться в линию, линия изогнулась и стала смыкаться полукольцом, пытаясь заключить в это полукольцо Мухтара.

Но недаром Мухтар был не просто козлом, а напарником самого Комарова! Он интуитивно почуял опасность и задом попятился к узкой калиточке в заборе вокруг школы. Не успели преследователи и сообразить, что произошло, как козел выскочил из калитки и припустил по улице. А бегают козлы быстро.

Вся толпа охотников за козлиной шерстью рванулась к калитке. И все было бы ничего, если бы рванулась она не так организовано и одновременно. Первые ряды плотной пробкой закупорили выход, и сколько последние не нажимали, ничего, кроме толчеи, не получилось. Некоторые умники сиганули за забор и попытались припустить за беглецом, но Мухтар успел отбежать на безопасное расстояние.

– Вам пора уходить.

Кирилл обернулся. За его спиной стояла тоненькая высокая девочка в короткой джинсовой юбке с бахромой и в пионерском галстуке.

– Пойдемте, пойдемте, я вас выведу через заднее крыльцо.

Уже не раздумывая, Кирилл заспешил за девочкой. Она действительно успела вывести его на улицу незамеченным, а тут и звонок прозвенел. За окнами школы замелькали руки, головы и сумки школьников, и вскоре все стихло.

– Идите, вам надо на урок, – поторопил свою спасительницу Кирилл.

– У меня окно, – успокоила она его.

– Так вы что, работаете? – не поверил он.

– Работу пионервожатой я выполняю на общественных началах и по зову души, – строго сказала она, – а в свободное от работы время преподаю русский язык и литературу в старших классах.

– Вот удача! – не отпускал ее Кирилл, – мне надо посмотреть тетради для контрольных работ, и желательно всех школьников. Вы не проведете меня обратно, а то я заплутаюсь?

– Сейчас это опасно. Пока не окончится это религиозное мракобесие с вашими волосами, вам не стоит показываться на людях. Лучше я пришлю к вам своих пионеров. Они приберут в доме и принесут тетради.

– Посмотрите мои документы, – вспомнил Кирилл и полез в карман за студенческим билетом.

– Не надо этого, – протянула ему навстречу раскрытую ладонь пионервожатая.

– Лю-ю-юдка, Боло-о-отникова, – раздался из-за неприкрытой двери пронзительный женский голос, – опять, кажись, твой пионер с неформалом из-за коммунизьма сцепился.

– Бегу, теть Нюр, – звонким голосом крикнула пионервожатая. – Мне пора, будьте осторожны, всегда готов, – салютнула она Кириллу, – если что-то будет нужно, обращайтесь. Мои «Красные дьяволята» всегда помогут. После этих слов Болотникова скрылась за дверью. Только тонкие высокие каблучки стремительно зацокали по ступенькам.

– Эй, – закричал было ей вслед Кирилл, но Болотникова уже была так же далека от него, как Мухтар от учащихся. – Вот недотепа! Забыл сказать ей, где живу, куда приносить тетради.

Он хотел было вернуться в школу и поискать девушку, но вспомнил ее слова о религиозном мракобесии с волосами и передумал. Ни одно раскрытое преступление на свете не стоит заживо снятого скальпа с отдельно взятого студента юридической академии.

Посмотрев на часы он решил, что урчание у него в желудке ни что иное, как сигнал о обеденном времени и направился к дому брата. А по дороге зашел в отделение милиции и прихватил папку с документами, с которыми Костик хотел поработать дома.

Странный народ но-пасаранцы на протяжении всей дороги продолжали вести себя неадекватно. Половина шарахались при одном его приближении, а часть, плотоядно облизываясь, нацеливалась на его голову. Но голыми руками Комаровых не возьмешь! В этот раз он принял все средства предосторожности: а именно, распустил уши у ушанки и крепко-накрепко завязал тесемки под подбородком. Некрасиво, но зато безопасно. Челку он тоже затолкал пальцами под шапку. Челка ему тоже еще могла пригодиться. Мухтара он по дороге не встретил.