Бидхан Бондепадхай - Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Святогор спустился к платформе по небольшому проржавевшему эскалатору. Платформа была погружена во мрак, но глазам Святогора для осмотра платформы было достаточно того света, что шел с поверхности. И все же, Святогор извлек небольшой фонарик. Этот фонарь работал от динамо-машины и давал слабый лучик света. Для обычного человека этого света мало. Этого света едва хватает, чтобы осветить землю под ногами, но для Святогора этот свет был как от сотни таких фонарей. Освещенная платформа была полной и пустой одновременно. Под множеством высоких колонн лежали части потолка и ламп. На путях стояли брошенные вагоны поезда. Часть мрамора со стен и колонн лежали на платформе и путях и все покрывал толстый слой пыли. Тут не было ни растений, ни плесени, ни какой-либо еще растительности. Тут все было сухим и пыльным, как в старой кладовке. На стенах еще угадывались мозаики и барельефы, а на полу у одного из выходов лежал расколотый камень со списком фамилий. На верхней, отколотой, части была надпись: «Вечная память жертвам террористического акта в Московском метрополитене 6 февраля 2004 г.».

– Шестьдесят два года назад… – шепотом проговорил Святогор.

Святогор оглядел список фамилий на нижнем куске и недоуменно замер на одной фамилии. Святогор протер камень рукой и облегченно сделал глубокий вздох. Ему почудилась собственная фамилия «Ковалев», но приглядевшись, увидел «Киселева».

Святогор оставил мемориал и направился в один из вагонов. Все двери были распахнуты, а каждый из вагонов пустой и пыльный. Нутро вагонов источало неприятный запах, который Святогор учуял еще у спуска в метро, но именно в самих вагонах он был особенно крепким. Неприятный аромат заставил Святогора расположиться прямо на платформе. Брезент, вместо простыни, сшитые воедино тряпки, вместо одеяла и рюкзак, вместо подушки. Аскетизм с налетом комфорта. Святогор лег поперек платформы, чтобы можно было видеть оба входа. Он лег поудобнее и принялся разглядывать уцелевшую мозаику, ожидая сон. На мозаике Святогор различил танк и людей, которые с ним что-то делали. Мужчины, женщины и машины. Сотни маленьких кусочков, часть которых давно осыпалась, все еще пытались сохранить некую память, некое событие ушедшего прошлого. В голове Святогора мелькали мысли о том, что с ней, с мозаикой, будет потом, когда потолок обвалится и в эту кладовую памяти ворвется хозяин мира – мать природа. Все человеческое ей чуждо и потому вопрос скорее в том, как долго эта память еще будет здесь храниться?

Размышления становились все более и более тягучими и сон, подобно болотной трясине, все сильнее и сильнее засасывал в себя. Сон превращал реальность в фантасмагоричный, но почему-то такой нормальный и не вызывающий вопросов бред. Но запомнить сон Святогор не сумел, ибо внезапный грохот разбудил его, а сон швырнул прочь, словно мокрую тряпку. Не сразу, но Святогор пришел в себя. Выбравшись наружу, он осознал, что снаружи уже наступает утро, а причиной грохота послужила громадная птица. Эта птаха, размером с автобус, схватила одну из пасущихся на дороге тварей, которые походили на помесь свиньи, коровы и барана, поднялась с ней в воздух и унеслась куда-то прочь, крепко держа добычу. В пользу того, что на улице было утро, а не все еще вечер, говорило Солнце, которое вставало с той стороны, откуда держал путь Святогор, то есть – востока.

– Завтрак… – сонно пробубнил Святогор и мысленно бубня о том, что сон пролетел столь незаметно.

Собрав свои пожитки, Святогор решил перекусить на свежем воздухе, так как после завтрака ему предстояло спуститься обратно и попытаться пройти препятствия по туннелям.

Завтраком служили плоды какого-то дерева, которое Святогор нашел на своем пути в городе Балашиха. Плоды походили на высохшие яблоки фиолетового цвета. Кожура этих плодов была пупырчатой как у огурца, а пахли они как картофель. Однако плоды были сочные и сладкие, на вкус как тыква с яблоком. Помимо этих яблок у Святогора были грибы – самые обыкновенные шампиньоны. Святогор нашел их во все той же Балашихе и удивился тому, что это не какие-нибудь безобразные грибы-мутанты, а самые простые шампиньоны, которые росли прямо у обочины. Долгие скитания приучили Святогора к сыроедению, ибо разводить костер, потом еще готовить… Проще съесть так, в сыром виде. Да, поначалу желудок Святогора протестовал против подобной пищи, но быстро привык. Святогор ел, разглядывая пасущихся свинокоров. Огромные туши с телом коровы, клочками покрытые кучерявой шерстью, с головой свиньи и рогами барана, мирно жевали все, что попадало в их пасть. Массивные рога закрывали им глаза, а потому все, что было сверху, было вне их поля зрения. И когда крылатая тварь вновь прилетела, заставив Святогора прекратить завтрак и спрятаться, они даже не увидели, откуда прибыла угроза. Твари разбежались, но через какое-то время все равно вернулись обратно и продолжили есть. А вот Святогор завтракать прекратил. Нужно было идти.

Проверив рюкзак и приготовив фонарь, Святогор спустился на платформу, а с нее на пути. Туннель уходил в плотный мрак, в котором свет фонаря тонул, словно в недрах черной дыры. Даже взор Святогора не мог пробиться через этот мрак и Святогор испытал легкий дискомфорт, который заставил его сделать шаг назад. Впервые за долгое время у него сосало под ложечкой и он уже хотел плюнуть и продолжить путь по поверхности, даже если для этого придется сделать крюк через весь город. Однако вспомнив про птицу, нежелание делать крюк стало сильнее страха темного туннеля и Святогор, сделав шаг вперед, направился в черноту.

Святогор двигался по путям, освещая туннель слабым лучом фонаря. Края туннеля покрывали кабели и металлические крепления. Туннель был цел, но порой попадались обвалившиеся части и массивные трещины. Туннель казался бесконечным, а тьма осязаемой. Сколько времени у Святогора ушло, дабы дойти до Павелецкой, он не знал, но, когда показалась платформа, Святогор не остановился, чтобы осмотреть станцию, а направился к выходу. Он хотел как можно быстрее выбраться. Однако выход со станции был закрыт, что собственно и не удивляло Святогора. Чтобы не терять время, он вернулся в туннель и продолжил путь.

Одна платформа сменяла другую и выхода все не было. Туннели то раздваивались, то сходились. Порой приходилось возвращаться и идти иным путем. Многие станции были завалены, а порой попадались и станции-склепы. На таких станциях горы скелетов в истлевших одеждах лежали друг возле друга. Эти люди искали в метро убежища, а наши вечный покой. Кто-то когда-то рассказывал, что метро – это хорошее бомбоубежище. Какая ложь… Ни одно бомбоубежище не способно поддерживать жизнь длительное время и все эти люди, запертые здесь с надеждой на спасение, обрекли себя на верную смерть. Святогор старался проходить подобные станции мимо. После пятой или седьмой платформы Святогор насторожился. Что-то было не так, но вот что именно Святогор понял, лишь дойдя до очередной платформы, где смог прочесть «Профсоюзная».