Павел Михель - Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

Вдали послышались шаги, звук которых быстро приближался к нам. Я всё так же стоял у стены, подняв руки, а через секунду ещё один человек зашёл в комнату. Снова стена напротив меня осветилась.

– Смотри, что я у него нашёл, – сказал знакомый голос за спиной.

– Кто это? Ты узнал? Он один из «них»? – спросил второй голос, более лёгкий. И он мне показался знакомым.

– Не знаю. Говорит, что случайно здесь.

– В прошлый раз то же самое говорили. А потом, сука, десять наших полегло, – с тяжестью сказал второй.

– Я о том же. А он всё равно заливает. Вообще, я хотел грохнуть его сразу, но он же малой совсем.

– Это… это карта?

– Да, там наша база, другие – все. И ещё что-то, но я не понимаю, – позади снова послышался шелест бумаги. – Вот, смотри. И здесь.

– Да, я вижу… Откуда это у тебя? – спросил второй человек громче, видимо, обращаясь ко мне. До этого я молча слушал их разговор.

– Я же говорил, что нашёл. Отпустите меня, пожалуйста. Вы меня перепутали с кем-то. Прошу, – протянул я, пытаясь сделать это как можно жалобнее. Нужно было сыграть на их жалости. Раз считают меня ребёнком – стоило их в этом лучше убедить.

– Стой… твой голос. Знакомый какой-то, – тихо сказал второй, а затем добавил громко: – Ну-ка повернись, только медленно. И чтобы я руки твои видел поднятыми.

Медленно повернулся, держа руки над собой, и щурился от света, который бил прямо в лицо. Напротив меня стояло два силуэта.

– Нет… – тихо сказал человек справа. – Не может быть… Костя?

– Да-а, – неуверенно протянул я. А после этого второй человек кинулся ко мне, я приготовился к контратаке, но он неожиданного обнял меня и крепко прижал к себе.

– Реально? Это ты? – говорил он.

– Да… а ты кто? – спросил я.

– Как же… ты родного брата не узнаёшь? – спросил высокий человек, и слегка отпрянул от меня. Я заглянул ему в лицо. На меня смотрело заросшее густой щетиной грубое лицо, с большим шрамом на щеке. Эти карие глаза, которые будто проникают вглубь души, я не забуду никогда и узнаю из миллиона.

– Паша?..

– Да, – кивнул он, а затем снова обнял меня и тихо добавил: – Боже, неужели…

– Нифига себе… – проговорил неизвестный.

Я не знал, что мне делать. Что-что, а вот к такому повороту судьбы я оказался не готов. Конечно, в этом и был весь смысл, но, если быть честным, то шёл сюда лишь для галочки, и давно уже не надеялся, что кто-то будет жив. Но, всё-таки, это был не сон. Или…

– Ай, – вырвалось у меня.

– Ты чего? – спросил Паша, выпуская меня из крепких объятий.

– Всё-таки, не сон, – улыбнулся я, и ноги подогнулись. – Значит, правда…

– Что это с ним? – спросил неизвестный мне мужчина, подбегая и хватая меня.

– Не знаю… Никит, помоги-ка мне… сейчас… – сказал Паша.

– Куда его?

– Внутрь. Видишь, он фигово себя чувствует…

Меня вытянули в коридор, и мы двинулись вглубь. Что-то вдалеке гудело.

– Отпусти… – сказал я, почувствовав уверенность в ногах.

– Чего ты там говоришь? Пойдём, отдохнёшь, – сказал Паша.

– Я сам смогу. Мне уже лучше, – сказал я. Обе руки меня отпустили. Всё ещё слегка покачивало, но шёл сам.

Мы всё больше углублялись. Казалось, этим коридорам нет конца.

– Как ты здесь оказался вообще? – спросил Паша.

– Я? – повторил я, не зная, что ответить. И решил сказать, что первое в голову пришло: – Это очень длинная история. Поверь.

– У нас всех здесь длинная история, – мрачно подметил Никита. В слабом свете я рассмотрел у него длинные волосы и неухоженную бородку, но самому ему не дал бы и тридцати. Хотя, в темноте всегда всё кажется не тем, что есть на самом деле.

Возникло неловкое молчание.

– Паша, – начал я, вспомнив о самом главном, – мама ведь тоже здесь, да?

Паша ответил не сразу.

– Давай… – сказал он, и снова сделал паузу. Мы остановились напротив металлической двери. – Давай позже. Ты сейчас отдохнёшь, а потом мы поговорим. Я отвечу на твои вопросы, но ты ответишь на мои. Идёт?

– Идёт, – протянул я. Не нравился мне его ответ.

«Да мёртвая она давно. Мы ведь оба это знаем», – сказал Голос. Я проигнорировал его.

– А ты один, да? – спросил меня Паша. Всё это время Никита молча стоял рядом, смотря куда-то в темноту. На нём была чёрная тонкая, но плотная тканевая куртка и тёмные кожаные перчатки.

– Да.

– Тогда, – выдавил Паша из себя улыбку, – добро пожаловать домой. С возвращением, – добавил он, открывая дверь. Мы вошли в комнату.

Внутри горело мягкое совсем лёгкое освещение и, в целом, стоял полусумрак, но всё было видно нормально. Никита выключил фонарик, оставив его на столике у двери, и прошёл вперёд.

– Пойду остальным скажу, – сказал он, и скрылся в темноте коридора.

Дальше, до самого прохода, который разветвлялся в две противоположные стороны, стояло два протёртых дивана, а возле них – деревянный столик. У стены напротив, в конце, был отдельный проход влево, а до него шли высокие столики, возле которых хаотично, словно грибы, обитали барные высокие стулья. Посередине комнаты лежал, давно почерневший, ковёр. По краям ещё можно было различить красные с белым узоры. На столике у дивана были собраны, стопкой, журналы и кучи кружек. На столах напротив стояли тарелки, кастрюли, и прочая кухонная утварь.

– Сейчас остальные подойдут. Присядь пока, – сказал Паша, скрываясь в левой комнатке.

– Остальные? И много вас? – спросил я, усаживаясь на диван.

– Когда-то было много. Осталось четверо, – Паша показался с бутылкой в руках. – Пить хочешь?

Я взял небольшую бутылку и жадно присосался. До этого не ощущал жажду, но сейчас, казалось, не пил ничего неделю.

– Спасибо, – сказал я, отдавая воду обратно. Осталось меньше половины литра. – Ты сказал, вас четверо осталось? Включая тебя?

Паша присел рядом, оставив бутылку на столе.

– Да. Как и сказал: раньше нас было больше.

– Раньше везде людей больше было, – устало сказал я.

– И то верно.

– А почему?

– Ну, – начал Паша, – причина одна: люди. Доверились не тем. Я… Прости, не хочу сейчас об этом, ладно? Только что встретил брата, которого давно уже считал мёртвым и… блин, не об этом хочу сейчас говорить.

– Понимаю, – улыбнулся я. Из коридора показался Никита, а за ним вышли две девушки. Одна была примерно моего роста, а другая – ниже где-то на полголовы. Первая будто светилась изнутри, за неё говорила и улыбка, и светлые волосы, и довольно опрятная (по меркам апокалипсиса) одежда, и даже какая-то мягкость в движении. Другая же девушка выглядела противоположно. Не мрачной, а, скорее, сосредоточенной. Тёмные волосы и твёрдый взгляд выдавали в ней характер. Даже невысокий рост как-то увеличивал ощущение опасности от неё. И одновременно с этим её лицо казалось мне знакомым. Но их объединяло одно: обе смотрели на меня, будто я какое-то чудо света.