Михаил Одиноков - Игроментариум

– Вот же, блин, – проворчала Алиса и попробовала пошевелиться, но не смогла даже двинуть рукой – локти тут же упёрлись в твёрдую поверхность.

Это вызвало у неё новую волну паники, которая продолжалась, как ей показалось, бесконечно долго. Когда Алиса, чтобы не травмировать себя, перестала дёргаться, всё её внимание сосредоточилось на том, чтобы унять страх. Она снова вспомнила свои детские приключения, на этот раз ещё более ранние, детсадовского периода.

***

Как-то раз, играя в прятки с другими девочками, маленькая Алиса залезла в сточную трубу. Внутри было мокро, грязно и пахло гнилью, но азарт заставил её протиснуться как можно дальше и замереть, затаив дыхание. Она слышала топот ног, разочарованные возгласы выбывающих участниц, радостный смех ведущей и продолжала мужественно мокнуть в трубе.

Только когда голоса подруг начали звать её по имени и стало очевидно, что она победила, Алиса решила выбраться наружу. Она попыталась двинуть рукой, дёрнулась всем телом и поняла, что безнадёжно застряла. Алиса попробовала позвать на помощь, но дышать было так тяжело, а грудь так сильно сдавили прижатые к ней локти, что все её крики превращались в тонкий писк.

Алиса провела в трубе почти четыре часа.

Её нашла служебная собака – после того, как на уши был поставлен весь район и воспитатели детсада вызвали полицию и МЧС. Грязную, бледную и описавшуюся, её вытащил за ноги из трубы огромный дядька-пожарный. Воспоминания об этом позорном моменте даже спустя много лет заставляли Алису содрогаться от стыда, а ещё она стала безнадёжным клаустрофобом. Она поняла это, когда смотрела «Чужих» Джеймса Камерона. Ей нравился фильм, она была в восторге от Рипли, но как только андроид Бишоп полез в тесный трубопровод, её накрыла такая безнадёжная паника, что кино она так и не досмотрела.

Теперь Алиса не лежала в трубе, а стояла по стойке смирно. Её окружали не комья грязи и ржавчина, а стерильно чистая поверхность из гладкого материала. Но ощущения в целом были те же, что и в детстве. Даже хуже – вокруг не было слышно детского топота и ей не приходилось рассчитывать на помощь доброй овчарки. Всё, что оставалось делать, это ровно дышать и стараться не думать о том, где она находится и что происходит.

Прошло несколько минут, а может и часов, и прямо перед носом Алисы зажёгся крохотный полупрозрачный экран. Она сфокусировала взгляд и разглядела на нём примерно такой же павильон, в каком ещё недавно была сама. Вместо фигурок из тетриса задник студии украшали изображения овощей – жёлтых перцев, зелёных огурцов и красных помидоров. Посреди павильона располагался массивный длинный стол, заваленный кастрюлями и сковородками, а за столом стоял пухленький молодой человек в хипстерских очках. У него были выбритые виски и тоненькие усики, а воротник его рубашки украшал съехавший на бок галстук-бабочка. Молодой человек чем-то напоминал Шалтая-Болтая, который смог спуститься со стены, но теперь не совсем понимал, что делать дальше.

Алиса поняла, что съёмка ведётся парящей в воздухе шарообразной камерой.

Полминуты Шалтай-Болтай помешивал деревянной ложкой содержимое небольшой кастрюльки и хмуро смотрел в экран, а потом попробовал своё варево на вкус.

– Вот дерьмо! – заорал он и бросил ложку на пол. – Да ни хрена из этого не получится! Я же вам сказал, что не умею готовить! Не-у-ме-ю! Чо тут неясного?!

Алиса с удивлением узнала в кулинарном хипстере своего бывшего одногруппника по журфаку Колю Костюшкина.

Она ненавидела Костюшкина.

Однажды, уже после университета, судьба свела их в конкурентной борьбе за место продюсера документального фильма о жителях Крайнего Севера. Для Алисы это была работа мечты, которая сулила ей несколько оплаченных месяцев приключений, участие в фестивалях, награды и престиж. В ожидании приглашения в подобный проект она поддерживала себя в хорошей физической форме, читала книги о путешественниках и была готова немедленно отправиться в путь по звонку среди ночи.

Но Коля её обошёл – спонсоры выбрали его. Как они потом тонко намекнули Алисе, женщинам на Севере приходится сложнее, так что мужчина справится лучше.

Коля в итоге тоже никуда не поехал – деньги, выданные ему на билеты, проживание и гонорары сотрудников, он почему-то потратил на покупку дорогущего джипа и грандиозный многодневный загул. В тот день, когда съёмочная группа должна была вылететь в Норильск, пьяный Костюшкин въехал на своём «Ровере» в чей-то кабриолет, стоящий на парковке телецентра. Все ожидали, что Колю посадят, но он как-то умудрился выйти сухим из воды и даже, по слухам, стал креативным продюсером на каком-то спутниковом канале.

Теперь он скакал по кухне с покрасневшим от злости лицом и изрыгал потоки ругательств. Глядя на его бессилие, Алиса почувствовала укол злорадства, но тут же осадила себя. Солидарность с коллегой, попавшим в непростую ситуацию, была сильнее зависти.

Через некоторое время Коля устал орать и его гнев сошёл на нет. Он тяжело опустился широким задом на край стола и начал жалобно скулить:

– Я же сто раз объяснял, что я не специалист по кухне. Я делаю документальные фильмы, сочиняю сценарии. Экстрасенсы, теории заговоров, шпионские истории… Вы же наверняка их смотрели? Я про социалку могу, про криминал какой-нибудь… Я журналист, понимаете?! Я журналист, а не повар. Зачем вы меня на кухню засунули, а? Ну, поймите же… Кулинария – это совсем не моё! Понимаете?

Коля посмотрел в экран с какой-то совершенно бесконечной тоской в глазах:

– Понимаете?

На несколько секунд он замер, а потом его глаза наполнились злобой.

– А знаете что? – Коля выпрямился во весь рост и выпятил грудь. – Идите в пень! Идите в пень вы и ваш «Кулинариум»!

Одним резким движением руки он смёл со стола половину утвари и опрокинул кастрюлю с кипящим варевом себе на ногу.

– Ааа! – страшно заорал Коля. – Горите в аду, твари! Можете засунуть себе в задницу эту мою последнюю попытку!

Коля сгрёб со стола чудом уцелевшие помидоры и с матерным криком швырнул их прямо в камеру:

– Идите на х…!

В этот момент камера рванула назад, а стены павильона сомкнулись, смяв и расплющив всё его содержимое. В экран брызнуло что-то красное – может быть, это была мякоть раздавленных в полёте помидоров, а может быть, и остатки Коли. Алиса дёрнулась назад и попыталась поднять руки, чтобы прикрыть лицо от летевших в неё ошмётков, но только ушибла запястья и больно ударилась затылком о твёрдые стены саркофага.

На экранчике перед её глазами возникла жирная красная надпись:

«ОБЪЕКТ 24КК УВОЛЕН ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ».