Михаил Одиноков - Игроментариум

– Нет, конечно, братан! Ты чего, с дуба рухнул?

– Но ты же сам согласен, что сюжет фейковый!

– Да, но я же не решаю! Чего ты от меня-то хочешь? Мне платят, я монтирую, такая работа. А что там правда, что не правда – это не ко мне.

– Совесть не мучает?

– С чего она должна меня мучить? Если не я, то это делал бы кто-то другой.

– Деньги не пахнут, да?

– Да какие деньги? У меня куча кредитов и бич-пакет на завтрак, обед и ужин. И ты думаешь, ты один такой обиженный? Знал бы ты, какое дерьмо мне тут иногда приходится собирать! Редакторы уже даже съёмки ленятся проводить – чтобы заклеить сюжет, приходится воровать видосы с «Ютюба»! Прикинь, какой треш! Это полная жесть! И мне тут весь день тыкают – это сюда, это туда, поставь громкий звук, поменяй музыку, сделай веселее, сделай страшнее…

Виктор даже слегка проникся сочувствием к этому галерному рабу телеэфира, который точно так же, как и он сам, сидел на дошираке, но при этом ещё был вынужден терпеть приказы недожурналистов вроде Алисы.

– Ладно, я понимаю… – вяло протянул Виктор. – А мне-то что делать?

– Просто подожди немного, – посоветовал монтажёр, – и про тебя все забудут. Так всегда бывает.

***

Шли недели, но никто не забывал. Мемы множились, работу не давали, жизнь встала на паузу.

Когда-то Виктора от тяжких размышлений спасали игры. Но теперь не помогали и они. Стоило ему размазать по асфальту пешехода во время очередного безумного заезда по Лос-Сантосу, как на ум приходили «кровь и кишки». Фашисты из альтернативного будущего теперь казались ему настолько беззащитным пушечным мясом и гибли под его пулями в таких ужасающих количествах, что было совершенно невозможно всерьёз считать себя польским героем-ополченцем.

Отстреливая альтернативных немцев, Виктор изо всех сил уговаривал себя, что очищает мир от коричневой угрозы, но когда на экране появилась полуголая фройляйн в полувоенном садо-мазо костюме, он вспомнил про «лесных извращенцев» и совершил рейдж-квит, выдернув кабель питания из сети.

– Полная жопа… – пожаловался он своему давно небритому отражению в потемневшем мониторе.

***

Одним пасмурным вечером, когда Виктор сидел на подоконнике и прикидывал, разобьётся ли он, спрыгнув с третьего этажа, ему позвонили с незнакомого номера.

– Здравствуйте! – произнёс суровый женский голос. – Вы Виктор Сергеевич Глумов?

– Да, Глумов. Что вы хотели? – Виктор не ожидал от звонка ничего хорошего.

– Вас беспокоят с телеканала «Семейный досуг». Меня зовут Варвара Лапошникова, я ведущая программы «Домашние тайны». Мы хотели бы пригласить вас на съёмки в нашу передачу в качестве…

– Пригласить на съёмки?! Да что вы говорите?! – Виктор аж соскочил с подоконника. – А вы в курсе, что я уже снимался для вашей программы? И знаете, чего мне это стоило?

– Нет, не знаю. А что с вами случилось?

– От меня ушла жена! Меня уволили с работы! Все считают меня придурком!

– Сожалею, так бывает, – без тени сожаления ответила Варвара, – понимаю ваше негодование. Но тут у нас особый случай, вы нам очень нужны.

– Для чего?

– Помните журналистку, которая брала у вас интервью? Алису Мишину?

– Разумеется, что я помню вашу журналистку! Она сломала мне жизнь!

– Сожалею. Но тут такая история… В общем, Алису похитили.

Виктор пару секунд помолчал, раздумывая, что сказать. А потом снизил тон:

– Похитили, серьёзно? Не могу сказать, что расстроен, но это печально, конечно. А кто её похитил?

– Мы не знаем. Она уже два месяца не выходит на связь, никто её не видел, полиция завела уголовное дело. Пока ничего не ясно, но мы считаем, что это как-то связано с её журналистской работой.

– Вообще не удивлён. А что вы от меня хотите?

– Видите ли, у нас в эту пятницу будет программа, посвящённая Алисе и её исчезновению. Такое небольшое ток-шоу, на котором мы обсудим произошедшее, построим версии, выскажем догадки и всё в таком духе. Учитывая, что вы один из последних собеседников Алисы и у вас есть какие-то недовольства по поводу её работы, нам будет очень интересно вас услышать.

– Как вы сказали? «Недовольства»? – Виктор хохотнул. – Я бы назвал это по-другому! Я бы сказал…

– Подождите! – остановила его Варвара. – Придержите свой запал для ток-шоу. Согласитесь участвовать, и у вас появится возможность заявить о своих обидах и претензиях. Расскажете зрителям, чем вы недовольны, и всё прочее.

– Это звучит соблазнительно, но…

– Так вы придёте?

Виктор почесал в затылке.

– Не знаю, надо подумать.

– Обязательно подумайте, но только недолго. Если честно, мне уже сейчас надо знать, придёте вы или нет. У нас уже был заготовлен спикер, но он отвалился, поэтому я обзваниваю запасных. У меня тут целый список, и, пока вы будете думать, я буду обзванивать дальше. Что решаем, Виктор Сергеевич?

– Даже не знаю. В прошлый раз вы там так всё перемонтировали – я одно говорил, а в результате вышло совсем другое. И поймите меня правильно, но я серьёзно опасаюсь, что и на этот раз…

– Уверяю вас, в этот раз так не будет. У нас планируется прямой эфир, поэтому зрители увидят только то, что вы скажете. Так что решаем?

– Точно прямой эфир? – ещё раз уточнил Виктор. – Вы обещаете?

– Самый прямой! – заверила Варвара. – Я обещаю.

– Ладно, хорошо, куда надо подойти? И во сколько?

– Съёмка состоится в эту пятницу. Я пришлю вам смс с подробностями. Ну всё, спасибо вам, будем ждать. До встречи!

Варвара отключилась.

– До свидания, – пробормотал Виктор, хотя его уже никто не слушал.

Несколько мгновений он стоял неподвижно, а потом пустился в пляс.

У него появился реальный шанс всё исправить!

Его танец напоминал одновременно ламбаду и сиртаки. Пол скрипел под его ногами.

Наконец-то он сможет объяснить людям, что произошла чудовищная ошибка!

Прыгая и извиваясь в полумраке своего жилища, Виктор задел боком торшер, и дрогнувшие тени с взметнувшейся пылью придали пляске радости вид мистического ритуала.

Он мог откатить всё назад!

Ещё не зная, что он снова совершает чудовищную ошибку, Виктор оборвал танец и метнулся в ванную – готовиться к прямому эфиру: вертеться перед зеркалом, стричь усы и мыть голову.

– Это всё, что я хотела вам сегодня рассказать! – сообщила Алиса висящему перед ней шарообразному дрону.

Облачко мерцающей пыли сгустилось на уровне её груди и сложилось в персональный титр:

Алиса МИШИНА,

ведущая программы

Алиса видела титр «со спины», как в зеркальном отражении, и при каждом своём появлении он заставлял её напрячься – буквы состояли из тихонько шелестящих острых пластин. На их гранях сверкали блики, вызывавшие у неё ассоциации с хирургическими инструментами. Однажды Алиса провела по буквам рукой и так глубоко порезала ладонь, что рана заживала несколько дней. В другой раз, когда она случайно вышла из круга на полу, из её фамилии вывалилась буква «Н» и воткнулась в пол – в каком-то сантиметре от носка её ботинка.