Лора Андерсен - Аль-Ришад

— Он у нас мастер на такие дела. Я только не пойму, давно это тебя стала волновать личная жизнь Строггорна? Не сказать, чтобы вы были большими друзьями.

— Просто часто вижу их вместе.

— Тогда понятно. Ты лучше скажи, когда сам собираешься жениться, пора бы уже, давно не мальчик… — Линган едва договорил. Диггиррен вдруг расхохотался, и его взгляд стал совсем безумным.

Вечером, после этого разговора, Линган отчитывал Строггорна.

— Вы с Этель довели его до кондиции! Диг сегодня так рассмеялся, что я уже хотел готовить для него операционную. А всего-то я и спросил его, когда он собирается жениться.

Теперь Строггорн тоже мысленно расхохотался.

— У тебя хорошее чувство юмора, Линган. Для него это сейчас очень актуальный вопрос. Лучше ответь, что ты ему сказал про нас?

— Ничего не знаю. Что я еще мог сказать? Что вы занимаетесь его «лечением?» — он с укором посмотрел на Строггорна. — Что вы собираетесь делать дальше? Ситуация, на мой взгляд, тупиковая. Диггиррен совершенно уверен, что Этель живет с тобой.

— Зато теперь ему не до других женщин.

— Конечно, Этель ему хватит до конца его дней. Но ты не уклоняйся от вопроса, Строггорн.

— Этого я тебе не скажу. Но план у нас есть, чудовищный по своей жестокости, правда.

— В твоем репертуаре. Девчонку испортишь.

— Это еще неизвестно, кто кого испортит. Я тоже не железный. Не дождусь, когда Аолла прилетит. К ее прилету нужно эту комедию закончить, Линган, — уже серьезно добавил Строггорн. — Не допущу, чтобы она страдала из-за какой-нибудь нелепости. В любом случае, у меня не будет времени на Этель, и мы сорвем всю игру.

— Ладно. Так мне ничего и не сказал. Тяжелый ты человек. Этель только не обижай, хорошо?

— Не бойся, никто ее не тронет, пока она со мной. — Строггорн смеялся.

— Когда-нибудь можно будет дать тебе в морду? — совсем без злости спросил Линган.

Этель лежала на операционном столе, дома у Строггорна. Им никто не мешал.

— Строггорн, это обязательно делать? — Она решила задать пару вопросов, пока он не начал.

— Занятно. Мне казалось, мы с тобой уже все обсудили. — Он вошел под купол и сел рядом с ней.

— Не знаю, у меня есть сомнения. И потом — это жестоко, вы не находите? Я даже представить себе не могу, какие Диг может испытать чувства, когда напорется на все это!

— Жаль, что ты не была у Инги в голове, но твою собственную запись могу тебе поставить. Впечатляющее зрелище! — Строггорн сказал это почти зло.

— Это так, — вздохнула она.

— Ты влюбилась и теперь тебе стало его жаль.

— Я? Вы с ума сошли! Да я его просто ненавижу!

— Угу, поэтому я и вожусь с тобой несколько месяцев, помогая переиграть Дига. Из-за ненависти!

— Злой вы человек, Строггорн. — Она помолчала. — Это больно?

— Ложные воспоминания? Это приятно. Воспоминания же будут приятные.

— Это как сказать.

— Намекаешь, что у тебя ко мне никаких чувств, и поэтому будет неприятно? Ты заблуждаешься. Мне нет никакой необходимости делать их абсолютно реальными. Диг будет не в том состоянии, чтобы анализировать. Конечно, при зондаже врач сразу бы отличил их от реальных. А так это будет ближе к сну, красивому, запоминающемуся сну. — Строггорн грустно посмотрел на нее. — Не беспокойся, Этель, я профессионал и не извращу твои истинные чувства. Ты права, мне не составило бы труда это сделать, но у меня нет такого желания. Пойми меня правильно. В моей жизни было достаточно женщин, но полюбил я один раз и, боюсь, что навсегда.

— Мы знакомы несколько месяцев, а я никогда не видела вас с этой женщиной. Вы прячетесь, как моя мать и Линган? А как она относится к вашим походам со мной?

— Ее нет на Земле. И она ничего о тебе не знает. Потом, может быть, я и расскажу ей все. Посмотрим, это будет зависеть от результата.

— Значит, это Аолла Вандерлит. Занятно. Как к этому относится ее муж?

— Какая ты любопытная, Этель! — Глаза Строггорна смеялись, он понимал, что Этель мстит ему за бесконечное копание в своей голове. — Плохо. Она давно не живет с ним, и теперь это сказывается на наших отношениях с Дорном.

— Значит, это ты тот самый Советник, в личную жизнь которого заглянул Диг. Теперь я понимаю, почему ты помогаешь мне. Наверное, во всей этой истории ты тоже немного виноват. Правда?

— Правда. Мы наконец перешли на «ты»?

— Значит, моя соперница — Аолла Вандерлит. Как ты думаешь, он мог сильно влюбиться в нее?

— Не знаю. Поэтому и хочу использовать все способы, чтобы справиться с этим.

— В своих корыстных интересах?

— Не говори глупости! Диг ее никогда не интересовал, даже теоретически, и виделись они раза три в жизни. Аолла из тех женщин, кому мужчины надоели до чертиков много лет назад, а мы все продолжаем ее мучить. — Строггорн помолчал. — Все это очень сложно, Этель, и слишком запутанно, даже для меня. Так можно начинать?

— Хорошо. Будем считать, что я выяснила все, что хотела.

Строггорн не обманул. Воспоминания были чрезвычайно приятными, а их встраивание напоминало создание сложного сна, который постепенно, чтобы не травмировать ее психику, обрастал достоверными подробностями. Этель очнулась с блаженной улыбкой на устах.

— Строггорн, так бывает в жизни или это только построенный тобой сон?

— В жизни должно быть намного сильнее, чему и был свидетелем Диг. Когда-то и на Лингана это произвело сильное впечатление, а у него была зрелая психика. Но я боюсь встроить более сильные ощущения. Трудно прогнозировать, достигнешь ли ты когда-нибудь этого в жизни — зачем тебя мучить надеждами? Диггиррен ведь попал именно в эту ловушку, только мы как-то не задумались над этим. Я болел, Аолла, все тогда чуть-чуть не погибли, было не до него. Явной психотравмы не было, а Диггиррен всегда был со странностями… Хорошо. Когда решишься с ним встретиться — я должен знать об этом. Все может быть. Линган не простит мне, да я и сам себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Договорились?

Этель только задумчиво кивнула.

Прошло еще несколько месяцев, когда Диггиррен встретил Этель в дорогом красивом ресторане, в который он зашел поужинать. Никак не ожидая встретить ее, он сразу вздрогнул и внутренне напрягся.

Зал тонул в полумраке. Настенные светильники под старину отбрасывали слабый неровный свет. Низкие столики с дорогой инкрустацией и массивные невысокие кресла под дерево составляли обстановку зала. Скатертей не было, лишь казавшаяся дорогой полировка столов впитывала и матово отражала неровные отблески света. На каждом столе выставлялся подсвечник сложной многоярусной формы и, по просьбе посетителей, можно было зажечь свечи, придавая совсем необычный вид полупрозрачным тарелкам и искрящимися красными бликами фужерам. В дорогих старинных вазах розы склоняли лепестки, создавая обстановку интимности. Диггиррен не мог знать, что этот зал воспроизводил одно из помещений в старинном замке Аль-Ришад, но ему здесь всегда было хорошо. Он постарался занять столик поближе к Этель, которая увлеченно беседовала с подругой и одновременно ела, и, казалось, вовсе не заметила его. Это было неудивительно, учитывая, сколько времени они не встречались. Этель была в полупрозрачном нежно-голубом платье, плотно облегавшем хрупкую фигурку, оставлявшем открытыми нежную кожу груди и рук, и Диггиррен ощутил, как заныло сердце. Через какое-то время Этель встала, но проводив подругу до дверей, вернулась. Она шла по полу, выложенному сложной мозаикой пластика под дерево, словно плывя в полумраке зала. Оказавшись к нему лицом, Этель уже не смогла бы делать вид, что не заметила Диггиррена.