Лора Андерсен - Земля

Полукруглый зал тонет в почти полной темноте. Только трибуна, выложенная красно-бардовым бархатом, вырывается в неровном свете вперед, парит в мрачной торжественности.

В глубине сцены слегка поблескивает на прозрачном голубом фоне знак Вечности, скорее напоминающий свастику.

Худощавый мужчина, закутанный в плотный черный плащ, с лицом, почти скрытым полумаской, нервно взбегает по ступенькам на сцену. Зал тысячью глаз неотрывно следит за каждым его движением. Мужчина встает за трибуну и поднимает в приветствии руку. Волна вздымает зал, тысячи тел — вскакивают, тысячи рук — взмывают в ответном движении. Минуту стоит тишина, толпа замирает. Легкий взмах руки — Он приказывает садиться. В его темно-серых глазах горит мрачный огонь. Он медленно — лицо за лицом, глаза в глаза, обводит взглядом зал. И, повинуясь повороту его головы, зал вновь затихает.

Тишина.

Каждый шорох был бы достоин осуждения зала. Теперь Он смотрит куда-то поверх голов, он — прозревает будущее. Его губы складываются в невидимую усмешку, тихий голос слышен в каждом уголке зала.

— Братья мои! — начинает он речь. — Мы собрались здесь после трагических событий последнего месяца. Нас стало меньше. Многие не смогли вернуться оттуда. — Его взгляд скользит поверх голов, по залу проносится полустон-полувсхлип. — Но, — его голос нарастает, — мы еще сильны! — Он успокаивает крики в зале жестом руки. — Сегодня, здесь и сейчас, ни секунды не медля, мы должны принять важное решение, от которого — не будем бояться высоких слов, — зависит наше будущее! Много лет мы были разрозненны, нас душили разногласия и расколы. Сейчас, перед лицом опасности, которая подстерегает нас, мы должны объединить наши ряды, чтобы действовать, чтобы дать отпор нелюдям, попирающим своими грязными ногами нашу святую Землю! Многие вскакивают, выбрасывают руки в приветствии. — Да здравствует Лига Свободы Земли!

Зал скандирует: «Да здравствует Лига! Да здравствует Лига…»

— Долой нелюдей с Земли!

«Долой нелюдей с Земли!» — хором ревет зал.

Несколько минут нужно, чтобы успокоить толпу. Но теперь тела напряжены, глаза — твердо устремлены на оратора. Никаких сомнений, никаких колебаний вот он новый Вождь!

— Наших врагов немного, — снова с негромкой ноты начинает оратор. Чуть больше 60 тысяч.

Кто-то из зала не выдерживает, вскакивает, кричит с места: «А телепаты? Не дадим ковыряться в наших мозгах!»

Вождь успокаивающе поднимает руку, он-то знает, что их время еще не пришло.

— Это будет потом. Сейчас, главное, эти 60. А — самое главное — шестеро их верховных вождей… — Ему не дают закончить. «Но они же мертвы?» недоумевает зал.

— Они БУДУТ мертвы, — улыбается Он. — Еще пару дней, и им придет конец.

— Слава… Да здравствует Лига… Мы с вами… Вождь… Веди НАС!

Он гордо вскидывает голову, пытаясь и впрямь прозреть будущее. Перед мрачным взором проплывают города, города, города…, ряды сторонников, вышагивающих в марше. Вот она — Власть!

Огромная стела вознеслась на сорокаметровую высоту вверх, в Элиноре, столице Аль-Ришада, и там, на маленькой площадке, стояли шесть фигур Советников из мрамора. Их лица были подняты к небу, руки лежали на плечах друг друга, обнявшись, точно так, как ушли они вместе из этого мира.

Этель, жена Советника Диггиррена, не могла спать, долго ворочаясь с боку на бок. Это был последний день перед отключением аппаратуры, поддерживающей видимость жизни в телах Советников. Наступающее утро приносило боль вечной разлуки и уничтожало последнюю надежду. Все было готово к похоронам.

Уже месяц на Земле продолжался траур по погибшим. Так было решено на заседании глав государств всех стран. Немногие из них были хорошими людьми, но и у них остались жены, дети, матери, и что им было до преступлений, совершенных своими отцами и мужьями. Кроме того, Земля потеряла много смертельно больных людей, или просто уставших жить, которые использовали возможность и больше не вернулись назад.

Наверное, Этель задремала, потому что увидела себя вдруг в странном зале. Горел камин, освещая стены неровными отблесками огня. Шесть кресел стояли грозным полукружьем. Она увидела Советников, в полном облачении членов Совета Вардов. Было что-то очень ирреальное в этом пространстве. Где-то далеко пробило один раз, отчего Этель вздрогнула.

— Как холодно, Строггорн, — сказала Аолла, поежившись. Он встал и подошел к камину, подбросив дрова.

— Так лучше? — Он вернулся и посмотрел ей в глаза.

— Все равно холодно. Скоро это закончится?

— Очень скоро, девочка. — Линган возвышался горой на огромном кресле.

Строггорн сел на пол, рядом с ней.

— Я подсчитал, осталось не более суток, и все закончится. Для нас, во всяком случае.

— Слава Богу, — Диггиррен огляделся, словно ища кого-то. — Почему так долго?

— Из-за энергии. Как только ее отключат, система потеряет стабильность и мы исчезнем, — пояснил Строггорн. — Сделали глупость. Нужно было приказать сразу отключить аппаратуру. Я, дурак, надеялся, что возможен возврат. Слишком стабильная система. Никак не разрушить. Ты чего вертишься, Диг?

— Не знаю, словно кто-то наблюдает за нами, — Диггиррен повернулся и посмотрел прямо на Этель.

— Не смеши, система замкнутая, как сюда можно попасть?

— Этель? — Диггиррен приподнялся с кресла, в этот момент отчетливо часы пробили два раза.

— Диггиррен! — Этель истошно закричала, во весь голос… и проснулась на своей кровати. Она была вся в поту, и сначала никак не могла сообразить, что произошло. Все, что она видела, совсем не походило на сон. Этель встала и, набросив халат, подошла к телекому, набирая номер Лигалона, он сейчас выполнял обязанности Председателя Совета Вардов, как один из старейших людей страны. Его усталое лицо тут же возникло на объемном экране, и Этель подумала, что он тоже не спал в эту ночь.

— Что-то случилось, Этель? — Ему показался странным этот ночной звонок.

— Я хочу попросить отложить отключение аппаратуры на один день.

— Что это даст? Ты здорова, девочка? А то приезжай, посмотрю. Все равно не сплю.

— Я видела их.

— Кого?

— Советников. Есть такой зал, в Многомерности, с камином, я знаю, мне рассказывал Строггорн. Они были там, разговаривали.

— Тебе приснилось. — Лигалон покачал головой.

— Нет. Это не сон. Я сейчас приеду, вижу, так вы мне не поверите.