Лора Андерсен - Аль-Ришад

Диггиррен:— Я постараюсь не уклоняться от истины. Только мне это тяжело. Я почти разорвал ее платье.

Строггорн:— Зачем ты всегда поступал так? Почему нельзя было просто раздеть?

Диггиррен:— Не знаю. Мне казалось, что так можно вернее достичь необходимых ощущений.

Строггорн:— Насилием?

Диггиррен:— Да, только я тогда не воспринимал это как насилие.

Строггорн:— А как ты воспринимал это?

Диггиррен:— Трудно сказать… Может быть как эксперимент? Я всегда старался выбирать покладистых женщин с достаточным опытом. Не понимаю, почему две из них покончили жизнь самоубийством? Ведь они почти ничего не должны были помнить?

Строггорн: — Мы тоже не понимаем. Никто еще не научился зондировать мертвых.

Черная пантера вошла в зал и оглядела Советников. Она подошла к Диггиррену и, встав передними лапами ему на колени, пристально заглянула ему в глаза. Никто не шелохнулся и не пытался ей помешать. Диггиррен закричал. Пантера опустилась на пол и фыркнула.

— Ну вот, а был такой пугливый мальчик! — сказала она. — Это он ее убил? — спросила пантера, но не стала дожидаться ответа. — Как она?

— Плохо, — ответил Линган.

— Я предупреждала, что оживлять ее — очередная глупость. — Пантера вышла в коридор. — Найдешь меня внизу, когда закончите и прилетит Аолла. Больше двух недель на Земле — это невыносимо, — донеслось из коридора ее ворчание. — Лао, приходи пить кофе, мне скучно одной.

Строггорн:— Продолжай, Диггиррен.

Диггиррен:— Извините, не сразу понял, кто это.

Строггорн:— Так, ты раздел ее.

Диггиррен:— Да, ну и потом, наверное, понятно что.

Строггорн:— Как раз непонятно. Почему ты практически не пытался возбуждать своих женщин?

Диггиррен:— Зачем? Они же потом все равно почти ничего не помнили?

Строггорн:— Ты и сейчас считаешь, что поступал правильно? Если ты хотел достичь тех самых ощущений? Тебе не приходило в голову, что это зависит и от того, что при этом чувствует женщина?

Диггиррен:— Не знаю. Из того, что я видел, у меня не возникло ощущения, что это необходимо.

Строггорн:— Очевидно, что ты плохо помнишь детали увиденного. Ты сам Вард-Хирург и должен был сообразить, что твои воспоминания, да еще спустя столько лет, учитывая, к тому же, то потрясение, которое ты перенес, носят отрывочный и неполный характер, и это не позволит тебе воспроизвести ситуацию.

Диггиррен:— Мне кажется, я только сейчас понял это.

Строггорн:— Хорошо. Мы этого и добиваемся, чтобы ты понял. Что ты делал потом? Ты предлагал Этель снять блоки?

Диггиррен:— Нет. Я был уверен, что она откажет.

Строггорн:— А другим женщинам?

Диггиррен:— Один раз, в самом начале, я попробовал уговорить одну, но она отказала и больше я не пытался.

Строггорн:— В остальном они никогда не отказывали тебе? В обычных отношениях?

Диггиррен:— Нет. Но этого было слишком мало для меня и совсем не то.

Строггорн:— Понятно. Дальше ты попытался снять блоки Этель? Как обычно, путем пси-удара?

Диггиррен:— Да, но с первого раза это не удалось.

Строггорн:— Уточни. Ты делал это уже во время полового акта или до этого?

Диггиррен:— Во время.

Строггорн:— Почему?

Диггиррен:— Я заметил, что так это легче удается, наверное, женщине сложнее сопротивляться в такой ситуации.

Строггорн:— И что было дальше?

Диггиррен:— Я повторил пси-удар, увеличив воздействие.

Строггорн:— Она кричала?

Диггиррен:— Да. Я причинил ей очень сильную боль, и это удивило меня, потому что я специально параллельно блокировал зоны восприятия боли. Это обычно не снимает боль полностью, но смягчает ее. В этот раз — не помогало совсем.

Строггорн:— Дальше?

Диггиррен:— Ей стало плохо. Настолько, что пришлось ее отпустить и прекратить воздействие. Этель и без этого рвало.

Строггорн:— Почему ты отпустил ее домой? Ты же понял, что что-то здесь не так?

Диггиррен:— Я хотел прощупать ее мозг, но из-за этих повреждений там была настоящая свистопляска и я ничего не мог понять. Только удивился, что Этель в сознании и предложил ей помощь, но она отказалась в довольно резкой форме, сказав, что в детстве страдала неустойчивостью психики и должна проходить зондаж только у одного врача. И еще Этель добавила, что это скорее всего отравление, а не психическое и лучше ей добраться поскорее домой и принять лекарства.

Строггорн:— Может быть, ты просто растерялся?

Диггиррен:— Это тоже, конечно.

Строггорн:— Что было дальше?

Диггиррен:— Она сразу же ушла, после того, как я вызвал такси.

Строггорн:— Когда ты увидел ее в следующий раз?

Диггиррен:— На маскараде. Когда я все проанализировал, то понял, что допустил ошибку. Мне никак нельзя было отпускать Этель, потому что при зондировании ее психики могло стать очевидным психическое насилие. В этот раз мне не удалось стереть память, точнее, я был вовсе не уверен, что мне это удалось, — у нее была слишком хорошая защита. Уже через несколько часов я поехал к ней и сразу понял, что домой она так и не возвратилась. Я осторожно запросил все клиники — но Этель никуда не поступала. Это немного успокоило меня. Я решил, что если Этель до сих пор в порядке, может быть, травма зарастет сама, и она не станет обращаться к врачу.

Строггорн:— Несмотря на это, ты продолжал ее искать?

Диггиррен:— Да. Мне не понравилось, что Этель вообще исчезла. Не ходила на работу, не появлялась дома. Я был там. Везде лежал слой пыли. Только через несколько месяцев я увидел ее на маскараде с тобой, Строггорн.

Строггорн:— Думаю, ты не сразу меня узнал?

Диггиррен:— Конечно, ты же специально изменил свой пси-образ. Я звонил матери Этель. Она мне сказала, что с ней все в порядке, только не дала адрес. Я решил, что Этель завела мужчину, но никак не мог предположить, что это ты.

Строггорн:— Для тебя это стало потрясением? Или ты по-прежнему хотел только убедиться, что Этель не обращалась к врачу?

Диггиррен:— Это стало потрясением. И я испугался, так как знал, как легко ты забираешься в мозги, не говоря уже о том, что вы могли быть вместе, ты понимаешь, в полном Психическом смысле.

Строггорн:— Ты думал, что почти наверняка я узнаю, что было насилие?

Диггиррен:— Да.

Строггорн:— Диггиррен, скажи честно. Ты испытывал ко мне ревность после того, что узнал обо мне и Аолле?