Лора Андерсен - Аль-Ришад

Аолла надолго замолчала — у нее не было слов, чтобы выразить свои чувства.

— Сколько лет тебя знаю, Строггорн, и всегда удивляюсь. Ты думал, каково мне теперь будет на Дорне? Знать, что здесь моя дочь растет без меня?

— Мы не собирались тебе говорить, — заметил Строггорн.

— Это еще лучше. А зачем сказали?

Он опять долго молчал.

— Она заболела, теперь в психиатрической клинике.

— Ей всего четыре года? — Аолла нахмурилась. — А что произошло?

— Ее родила Этель, она воспитывалась в их семье, сама знаешь, какой из меня отец — меня дома совсем не бывает, но так получилось, ей сказали, что ты — ее настоящая мать…

— И от этого такой шок? Ты не договорил. — Аолла сама была Вард-Хирургом и не поверила ему.

— Не от этого. Ей сказали, что ее мать — чудовище с Дорна и показали твой Образ, дорнский, конечно. Про меня это тоже было сказано — но со мной она давно знакома и не поверила.

— О Господи! — Аолла закрыла глаза и долго молчала, пытаясь переварить так неожиданно свалившегося на ее голову ребенка и всю эту трагическую ситуацию. — Как это получилось?

— Глупость, как всегда. Ник, младший сын Диггиррена — он очень любит Лейлу — решил похвастаться, что у нее два отца и две матери. Были названы наши имена и пошло-поехало. Информация распространилась в детской среде. Кто-то видел изображение дорнцев, наложили одно на другое и все это выдали Лейле. Мы целое расследование провели — виновных как всегда нет, сплошное недоразумение.

— Я не думаю, что если ты нас познакомишь — это поможет, Строг. Я совсем не человек и действительно чудовище. — Аолла с болью посмотрела на него. — Это только ты не замечаешь, но это так. Пойми, у меня уже мышление совсем другое. Как тебе объяснить…Этот язык — я же даже сейчас, в разговоре с тобой, пытаюсь изменить цвет крыльев. Мне этого не хватает, чтобы выразить свои эмоции. Понимаешь? Наверное, есть еще десятки отличий. Я уже на Земле даже и не пытаюсь говорить вслух, для меня это настоящая пытка. Не знаю, вряд ли я тебе помогу, не сделать бы хуже…

— Хуже некуда, если не поможет, остается только стирать личность, ну и нам — забыть о том, что была дочь. Другая семья для нее, имя, все, что необходимо, чтобы ее спрятать. — Он расстроенно смотрел на Аоллу.

— Я познакомлюсь с ней, не переживай так.

Строггорн летел с Лейлой в воздушном такси во Дворец Правительства. Она уже точно знала: если отец забрал ее из клиники — ничем хорошим это не закончится.

— Папа, мы опять едем к Лингану? — спросила Лейла, забравшись к нему на колени и заглядывая в глаза.

— Очень не хочется?

— Я знаю, что ябедничать стыдно, только ты не можешь попросить его не делать мне больно?

— Он меня не послушает, но, я думаю, сегодня — это последний раз, утешил ее Строггорн. Он-то хорошо знал, что уничтожение личности — это совсем не больно, об этом просто потом никто не помнит, как и о всей прошлой жизни, и мог уверенно ей обещать это.

— Разве я уже выздоровела? — с сомнением спросила Лейла.

— Почти. Сегодня Линган тебя еще полечит — и все. — Больше всего Строггорн боялся, что она почувствует его тревогу.

Он ввел девочку в операционный зал. Аппаратура была настроена, но Лингана не было. Лейла боялась его, и он не хотел пугать ее раньше времени. Строггорн провел ее под сферу и помог снять платье. Лейла послушно легла на операционный стол и щупальца Машины мягко оплели ее. Она была очень маленькая, но для того, что с ней делали столько раз, пришлось поставить пси-входы. Можно было бы обойтись без этого, использовав парные пси-кресла, но тогда Лингану пришлось бы смотреть ей в глаза во время зондажей. Он наотрез отказался делать это, сказав, что предпочитает не идти на такие пытки — Лейла и без этого панически боялась его.

Строггорн сел рядом со столом. Пришел Линган и начал потихоньку снимать Лейле блоки. Она сразу вскрикнула, не отрывая взгляда от пси-экрана над своей головой, и сжала руку Строггорна. С каждым разом процедура становилась все болезненнее, но все знали, что это в последний раз. Через несколько минут Линган начал активизацию зон памяти и это опять вызвало боль у девочки. Строггорн чувствовал, как ее голова начинала гореть.

— Мне плохо, папа. — Лейла посмотрела на него измученными глазами, и он проклял тот день, когда согласился, чтобы она появилась на свет.

— Потерпи, последний раз. — Строггорн вслушался: женщина в красном вошла в операционный зал.

— Строггорн, я закончил, — откликнулся Линган, считая, что вполне достаточно активизировал память ребенка.

— Хорошо. — Строггорн решался, понимая, что следующие несколько минут решат все и потом навсегда может остаться чувство, что если бы не так сказать, можно бы было ей помочь, и очень боялся этого. — Посмотри на меня, — попросил он, и Лейла перевела взгляд. — Линг, отпусти ее. — Щупальца Машины послушно отодвинулись, Строггорн помог ей сесть. Аолла неторопливо вошла под купол и остановилась у входа. Она была в красном коротком облегающем платье без рукавов и в босоножках. Строггорн специально попросил ее надеть как можно меньше одежды. Лейла удивленно смотрела на Аоллу. Она никогда не видела эту женщину.

— Папа, кто это?

— Это та самая мама, — сказал Строггорн.

— Чудовище, — добавила Аолла. Они ждали. Лейла переводила взгляд с матери на отца и никак не могла понять, говорит ли Строггорн правду. Он снял верхний уровень блоков, делая доступным свой мозг, и Аолла, чуть-чуть поколебавшись, сделала то же самое. Лейла удивленно вслушивалась в ее мозг. Конечно, женщина не была человеком, но и на то, что ей представлялось, это было совсем непохоже.

— Ты правда моя мама? — Лейла решила уточнить.

— Наверное, — честно сказала Аолла. — Хотя я только несколько часов назад узнала об этом. Твой папа забыл рассказать мне о тебе. Я была очень далеко и не могла сама узнать о том, что ты родилась.

— Почему ты не рассказал ей? — обиженно спросила Лейла и вдруг все поняли, что критический момент миновал. Уже давно прозвучало ключевое слово «чудовище», а девочка по-прежнему все вполне нормально воспринимала.

— Так получилось. Ты меня прощаешь? — Строггорн постарался сделать свой взгляд виноватым, испытывая огромное облегчение.

Аолла подошла совсем близко к девочке, и Строггорн с удивлением понял одну вещь — Лейла не случайно так легко поверила ей. Мозг Аоллы излучал любовь. Казалось, это чувство сейчас было разлито вокруг. Строггорну трудно было понять, какое сильное впечатление на Аоллу произвела эта маленькая девочка, которую он так беспомощно держал за руку.

— Можно, я потрогаю тебя? — спросила Лейла.

— Если хочешь, я даже могу снять платье, чтобы ты могла меня лучше разглядеть, — невозмутимо сказала Аолла. Строггорн объяснил ей, как Лейла уточняла для себя его человеческую природу.