Лора Андерсен - Земля

— Почему ты говоришь о смерти? Кто тебе это сказал?

— На Дирренге, Аолла, как-то не принято скрывать состояние больного. Им трудно сказать, сколько точно мне осталось, но — немного.

— Немного, — для нас могут быть целые годы. Или не так?

— Думаю, на этот раз — не так. Мое тело все меньше становится приспособленным для жизни на Дирренге. Здесь ничего нельзя поправить или изменить. Лечения нет. Тебе как-то объясняли, для того чтобы меня вылечить, мое тело нужно разобрать до атомов. Потом — их исправить. А потом — снова собрать. Только никто не разрешит это сделать.

— Совет Вселенной?…

— Конечно. Как говорит Велиор, таким образом каждый захотел бы спасти своих родственников. Именно поэтому никто и не станет этого делать. Жалею я только совсем о другом. Мы теряем время. Я бы мог работать, помочь землянам, а так, боюсь, когда они меня позовут, будет слишком поздно что-либо делать. Я просто буду не в состоянии работать, если вообще буду жив.

— Это так страшно, Креил!

— Я хотел пригласить тебя завтра в одно место. Вот там, действительно, будет страшно.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы ты узнала правду обо мне. Я никогда и никому об этом не рассказывал. Мне кажется только Странница знала об этом, да Линган с Лао, потому что как-то лечили меня.

— Объясни…

— Завтра ты все увидишь сама. Потерпи, всего одна ночь.

Аолла вернулась к себе и в эту ночь позволила делать своим «мужьям» то, что они считали нужным. Но вопреки заверениям Креила и Яниа, беспокойство и тоска только усилились от этого.

Они летели почти несколько часов, — Креил, Аолла и Яниа с Секретарем. Все были столь серьезны, что Аолле это напоминало какой-то сложный ритуал. Она пыталась сообразить, что бы это могло означать, но ничего не приходило ей в голову.

Машина приземлилась рядом с ажурным, фантастическим зданием, увенчанным огромным шпилем, уносящимся вверх и исчезающим в низких облаках.

Они прошли в огромный зал с казавшимися бесконечными черными плитами одинакового размера, с выбитыми непонятными для Аоллы словами на каждой. Все это напомнило Аолле кладбище. Они стояли почти у самого входа, мягкий рассеянный свет струился откуда-то сверху и от всего этого веяло чем-то потусторонним.

— Что это, Креил? — Аолла испуганно смотрела вперед, не желая заходить внутрь.

— Это кладбище, Аолла. Ты правильно подумала, девочка. Оно не совсем обычное, потому что одновременно это и памятник погибшим.

— И от чего они умерли, так много дирренган?

— Их убил я.

Почти мгновенно Аолла попыталась проникнуть в его мозг, не веря и не понимая его шутки, но ей это, как всегда, не удалось.

— Что ты говоришь…?

— Это правда. Я говорю правду.

Больше всего сейчас Аоллу поразило, что мозг Креила отражал только бесконечное спокойствие, от которого ей стало невыразимо страшно.

— Но это не может быть правдой!

— Это правда, Аолла, — вмешалась в разговор Яниа. — Советник говорит правду. Эти дирренгане погибли во время испытаний различных препаратов для лечения наших генетических патологий. Это конечно страшно, что их так много, но другого пути не было.

— Они… погибли….. испытаний? Этого не может быть! Креил, ты же не способен на такое!

— Почему? Почему не способен? Иного решения никто не знает. Эти препараты очень специфичны. Настолько, что приходится проводить испытания сразу на тех существах, для которых они предназначены.

— А почему погибают? От «лечения»?

— От лечения. Это только ты, девочка, думаешь, что я гений. Что разработать эти препараты можно в два счета. А это ведь совсем не так. Иногда нужны годы для разработки и длительное время для корректировки. Только после этого смертность от их применения станет меньше.

— Меньше? Ты хочешь сказать, что даже при отработанных методах все равно погибают?

— Погибают. Далеко не всех удается спасти. Повреждения генетических структур могут быть очень серьезными. С другой стороны, при таком массовом лечении невозможно наблюдать за каждым, кто принимает препараты. Мы еще не знали ситуации, когда приходится лечить все население планеты одновременно. Понимаешь, насколько это сложно?

— Креил, на Земле… на Земле? Нас это тоже ждет?

— Конечно. Именно это я и пытался объяснить Лингану перед отлетом. Что и так будет много жертв. А чем больше мы тянем с разработкой лекарств, тем хуже будет потом.

— Уйдем отсюда. Мне плохо.

— Мы не можем уйти, Аолла. Это невежливо.

Они шли по огромному залу с бесконечными рядами плит, а у Аоллы вертелось в голове, что все это ждет землян впереди. Она все время возвращалась к тому, что сказал Креил накануне. Это действительно было самое страшное, что только можно было себе представить.

В крохотном кафе, запрятанном в одном из многочисленных переулков Женевы, в полумраке сидели Председатель Лиги Свободы Земли и человек, называвший себя «Третьим».

— Что случилось? — Лицо Председателя в неровном свете было слегка зеленоватым. — Почему вы вызвали меня, да еще столь экстренным образом?

— Мне страшно. — Не вдаваясь ни в какие объяснения, сразу сказал Третий.

— Что??? — почти прошипел, с трудом сдерживая голос, Председательствующий. — Вы можете объяснить, что такого могло произойти, что вы выдернули меня с другого конца света и перебросили в центр Европы?

— Несчастье. Сразу с двумя нашими агентами, выходившими в сеть.

— Мда. — Председатель нахмурился. — Вы хотите сказать, что ваших агентов убили? — Он сразу стал прикидывать, как можно будет использовать эти смерти в интересах дела.

— Хуже. То, что с ними случилось, много хуже смерти. — Даже в полумраке было заметно, как лоб Третьего покрылся капельками пота.

— Прекратите трястись и объясните, что случилось?

— Когда они выходили в сеть… — Он остановился и бумажной салфеткой протер лоб. — Что-то непонятное случилось. Мы испробовали все средства, чтобы понять, что там могло произойти. И так и не поняли. Когда агент передал сообщение, он говорит, кто-то тут же словно коснулся его мозга и теперь там все время свет.

— Что???

— Свет…. У него в голове… И еще он утверждает, что видел Ангела в золоте…

— Строггорн, — уронил Председательствующий, сразу помрачнев.

— Но как? — Третий вопросительно посмотрел на Председательствующего, словно тот мог знать ответ.

— Не знаю. И что теперь с ними? Они не хотят с нами работать?

— Они не могут. Это что-то сродни сумасшествию. Мы боялись просто переделки психики, но это много хуже, и как он смог их найти? В сети? Почти сразу же, как только агент передал сообщение? Как? Анонимность было единственное, что нас защищало…

— Мы могли бы попробовать обыграть это…