Даниэль Вайс - Зеро Варош: Точка Невозврата

Комната показалась Мари невероятно уютной, учитывая что больше напоминала бункер или подвал, а ей сейчас остро не хватало чувства защищенности. Мари измученно опустилась на старый скрипучий диван, разглядывая окружающую обстановку. Если не обращать внимание на монохромную бесцветность, то место можно было даже назвать приятным. В глубине сердца комната цепляла ностальгические струнки, словно Мари сама жила в подобном окружении раньше. Казалось, еще совсем немного, и она сможет что-то вспомнить, уловить и рассмотреть смутные призраки, невесомо витающие вокруг. Однако никакие воспоминания в голову все же не приходили.

Зато Мари неожиданно разглядела на столешнице за бутылкой кривоватую надпись, сделанную пальцем по пыльной поверхности. «Люка» – лаконично сообщала она. Мари подумала, что не заметила буквы сразу, потому что их тоже покрывал слой пыли, лишь чуть менее тонкий, чем остальной покров. Да и освещение в комнате оставляло желать лучшего.

«Люка… Что это значит? Имя того, кто побывал здесь до нас?» – предположила она, аккуратно переставляя бутылку, чтобы разглядеть находку получше.

Но стоило ей это сделать, как надпись тут же бесследно исчезла, словно ее и не было. Растерянно вглядываясь в то место, где она только что была, Мари начала сомневаться, не разыгралась ли у нее фантазия от усталости. Ведь только она наконец присела, как мозг тут же начал сонно залипать. Или она все-таки смогла увидеть один из местных призраков?

Ди, тем временем, проворно возилась у камина, тихо чертыхаясь и пытаясь разжечь старые дрова с помощью зажигалки. Через некоторое время ей это удалось, и комната наполнилась пляшущими отблесками абсолютно белого, выглядящего каким-то потусторонним, огня. Его пламя было не слишком ярким и гипнотически умиротворяло. Мари ощущала, словно ее разум медленно плавится, выдохшееся тело становится ватным, а веки тяжелеют.

– Этот дом… и вся атмосфера, – тихо промолвила она, пытаясь стряхнуть объятия подступающего сна, – Мне что-то напоминают. Но я не могу вспомнить, что именно… К тому же, мне кажется, что я только что видела призрак. Это была надпись. Сначала я совершенно отчетливо разглядела ее вот здесь, на столе, а потом она вдруг взяла и исчезла…

Ди повернулась к ней и понимающе кивнула. Ее лицо, наполовину освещенное пламенем камина, показалось Мари чрезвычайно живописным. Если бы она была художницей, то непременно схватилась бы сейчас за кисти и краски.

– Так кто тот жуткий человек с площади? – спросила она, забираясь на диван с ногами и удобно укладываясь на живот, – Выглядит так, будто ты очень привычна к окружающему бреду… По крайней мере, неплохо осведомлена.

Ди ничего не ответила, продолжая молчать и загадочно улыбаться. Она приблизилась и села на пол рядом с Мари, запрокинув голову на диван. Лицо девушки выдавало усталость.

– Ты сказала, что здесь, чтобы защищать меня, – продолжила Мари, разглядывая мягкий профиль приятельницы, – Но почему? В смысле… я несказанно рада, но не пойму, чем это заслужила? Ты, что, и вправду монашка?

Диана повернулась к ней и, внимательно заглянув в самые глаза, невесомо рассмеялась. Мари не смогла понять причину ее смеха и поэтому слегка надулась. Так, на всякий случай…

– Так скажем, ты очень особенная, мисс почемучка, – шутливо ответила Ди, – Просто пока еще не помнишь об этом…

Мари смутилась и почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть это, она поспешно поднялась, делая вид, что ей неудобно лежать в верхней одежде. Встав с дивана, размяла ноги, с наслаждением разулась и, расстегнув куртку, небрежно сбросила ее на край стола. Однако, усевшись обратно на диван, почему-то смутилась еще сильнее, чем раньше.

– Какой необычный кулон, – заметила Ди, заинтересованно поднявшись с пола и усаживаясь рядом, – Откуда он у тебя?

– Эм, – пробормотала Мари, поспешно сняв аммонит с шеи и протянув его девушке. Ей было неловко оттого, что та так пристально разглядывает что-то у нее на груди, – Вроде мне его один парень подарил…, – неуверенно пояснила она.

– Знак любви?

– Может быть. Честно говоря, я не помню… Но, наверное, да. Потому что вторая половина раковины осталась у него…, – вконец смутившись, добавила она.

– Красивый, – с легкой грустью в голосе заметила Ди, возвращая ей аммонит, – И кулон, и жест. Очень романтично.

– Да, только я даже лица того парня почти не помню. Так, смутно очень… Но похоже, что он тоже был красивым.

– Тогда наверняка какой-нибудь самовлюбленный болван, – рассмеялась Ди, – Красивые парни – что может быть хуже? Только о-о-очень красивые парни, не так ли?

– Я не помню, – пожала плечами Мари, – Кажется, он был добрым… Но, в любом случае, все это весьма странно. Я вообще-то боюсь парней.

– Лесбиянка? – вмиг посерьезнев, уточнила Ди.

– Вовсе нет!! – вспыхнула Мари до самых корней волос, – С чего вдруг сразу такой вывод?!

– Да ладно тебе, – примирительно улыбнулась Ди, – Даже если и так, то это еще не повод краснеть и смущаться, – и, шутливо подмигнув, добавила, – Да не переживай ты так, малышка. Думаю, что я тебя понимаю. Обычно я тоже не доверяю парням, если ты об этом… Как по мне, так они все похожи на инопланетян. Хотя в моей жизни есть мужчина, которому я верю. Но он мне, скорее, как отец… Тем не менее, как-то раз мне нравился один ровесник. Когда я была студенткой. Но он был инопланетянином в квадрате, – Ди вновь рассмеялась, тоже стаскивая верхнюю одежду, – Поэтому, наверно, и нравился. Потому же, наверно, и бесил страшно. Одним лишь фактом своего существования. Все думала и думала о нем постоянно, как дура… Особенно по ночам…

– А что он о тебе думал? – окончательно расслабилась Мари, поудобней укладываясь на диване.

– Полагаю, что ничего, – дернула плечом Ди, – Причем от слова совсем. Искренне удивлюсь, если он вообще знал о моем существовании.

– Красивый, полагаю? – предположила Мари.

– Да, красивый. Но не канонично, а, так, по-своему… У него довольно необычная внешность. По-хорошему неправильная. Такая, знаешь, цепляющая… Увидишь такое лицо один раз, и ни за что потом не забудешь.

– Самовлюбленный болван? – продолжила строить очевидные догадки Мари. Девчачья болтовня с Дианой так сильно ее умиротворяла.

– Бинго! – кивнула Ди, присаживаясь обратно на диван, – Я думаю, что он просто крайне на себе зациклен. Поэтому никого вокруг толком и не замечает.

– А моя сестра Энни все время смеется надо мной, – зевая, пожаловалась Мари, – Говорит, что я парням вообще шансов не даю. И что у меня в их присутствии начинаются панические атаки… Как же я волнуюсь за нее, Ди. Мне постоянно кажется, что она в опасности. Такое навязчивое тревожное чувство. Я ведь даже связаться с ней никак не могу. Застряла в этой бредовой дыре… с идиотским названием…