Андрей Киров - Сказка про доброго дракона. Сказка для взрослых

Тут селяне начали спорить, у кого дочери подходили под эти параметры, кому какую вести, некоторые матери этих дочерей уже начали причитать заранее, а кое-кто сказал старосте:

– Только через мой труп я отпущу своих ненаглядных кровиночек, – как сказала одна вдова, одинокая женщина.

У неё вообще мужа не было – убили жангрузы после разбойничьего набега. У неё была одна совершеннолетняя дочь и вторая росла, шести лет, ходила в сельский детский садик.

Кузнец сразу опечалился, потому что у него все дочери, как раз надо из них выбирать, чтобы вести на конкурс отбора дракону на съедение, и кого из них отдать – он совершенно не хотел этого делать, потому что любил дочерей одну сильнее другой.

Тут один селянин подлил масла в огонь – Афанасий, мастер по изготовлению красивой домашней мебели, сказав:

– Зачем всех вести? Вон у кузнеца какие красавицы, хватит и их, есть из кого выбрать.

На что дочери Вакула загалдели разом:

– Почему это только из нас? Тем более к Даше какой-то чел из соседнего уезда, состоятельный мельник, уже наводил справки, сватать собирается, – потенциальных невест не трогали, – к тому же у тебя у самого три дочери: Наташка, Людка и Ленка. Приводи их тоже в субботу!

– Ну, – возразил мебельный мастер, – Наташе нет ещё восемнадцати, Людмила не совсем подходит на такое ответственное мероприятие сами знаете по какой причине, а Ленка ещё совсем малолетка сопливая, тринадцать будет в следующем месяце, гусей пасёт у Тришкиного пруда!

Опять вспыхнул спор на площади, начали вспоминать у кого дочери – девственницы, претендентки на съедение дракону, а у кого уже нет, правда, в то время в Их мире таких позорящих родителей дщерей не было: нравственные каноны, придуманные и даденные им языческими богами, соблюдались строго. Это не в городищах за Стеной, где развращение шло полным ходом, а если и случалось такое несчастье, таких опозоренных спроваживали в мегаполисы участвовать в непристойных телепередачах типа «Дом-2» или «Камеди Клаб» – развлекать жирных стерильных богатеев, всяких спонсоров и продюсеров, они потом их за деньги пользовали, кто, конечно, был способен, а кто не был способен, усиленно создавал вид.

– Я всё сказал! – староста изобразил лицо строгим. – Жду ваших решений в следующую субботу на этом месте!

Через три дня и в самом деле пастух Никодим уже в четыре утра прибежал, пас стадо на дальнем выгоне и оставил его там, с новостью по всем домам бегал, что видел, как со стороны чудакинского кряжа прилетел дракон и опустился у оврага, где пещера, и рядом дубрава: замечательное место. Село сразу всполошилось, выбежало в лицах прекрасной половины человечества на улицы, а лица непрекрасной половины, и нередко даже очень, работали все на своих местах. Староста сказал женщинам, лицам пожилого возраста и детям, чтобы не поднимали панику.

– Пойду, как позавтракаю, посмотрю, что за дракон, познакомлюсь.

Плотно поев пшённой каши с маслом и молоком и блинов со сметаной, оделся поскромнее в полотняную рубаху – вышиванку, простые штаны и сапоги. Сказал не отходившим от его деревянного забора чересчур чувствительным женщинам:

– Не переживайте вы так, бабы, пойду гляну, что это за монстер прилетел на нашу голову. – И отправился.

От села, куда прилетел Власик в пещеру, было три километра. Староста, пока шёл, всё прикидывал, что за дракон у них поселился, какой нравом: свирепый и злобный или покладистый и отходчивый, меланхолик или сангвиник, либо подвержен буйным неконтролируемым вспышкам ярости; вспоминал рассказы старост других посёлков и деревень в их районе, у которых уже жили драконы – старосты собирались раз в месяц обсудить дела и распоряжения, приходящие из окружного центра – районного посёлка.

Пещера находилась в изголовье небольшого и неглубокого оврага, собственно, он с неё и начинался. По склонам оврага росли старые, покрытые лишайниками осины, спускающиеся с верха, и даже по бокам пещеры, а над ней – словно знаковое место – росла корявая пихта. Землю устилал папоротник, багульник, крапива, волчий глаз и ещё какие-то не известные современной науке растения. Пещера Власику попалась просторная, с высоким потолком, только неотделанная. «Крыша» пещеры с росшим на ней деревом выходила к поляне, какую дальше обступал непроходимый густой лес, наполненный разнообразной фауной – как и было положено в те времена. Кроме реальных зверей и птиц в лесу в изобилии жили и существа полумифические: лешие, кикиморы болотные и водяные, и даже было три Бабы-яги, но, как говорили злые языки в селе, это были сбежавшие от сельской трудовой жизни три непутёвые бабёнки, любившие выпить и закусить, любительницы до чужих мужей втихаря с ними проводить время от жён, общество и так уже собиралось выгнать этих недостойных звания женщин с большой буквы за Стену, и теперь выдают они себя за дам сказочных.

Староста спустился по склону к пещере, стараясь не испачкать сапоги, земля была влажной, местами глинистой, подошёл к входу. Внутри темно и ничего не видно, набрался храбрости, пробормотав: «Эх, где наша не пропадала!» – мужчина был не трусливого десятка, кашлянул и уже громче сказал:

– Здравствуйте, господин дракон! Разрешите войти?

– Да, да, – услышал Власик голос человека, – входите, пожалуйста!

«Неплохое начало, – ободрился староста, – если „пожалуйста“. Дракон, значит, у нас будет не грубиян и хам, как есть в других селениях, например в Вячкинском уезде, тамошний дракон никогда старосте и людям не говорил „пожалуйста“, а только: „болван“, „идиот“, „казнокрад“, „я вас всех насквозь вижу“». И в самом деле насквозь видел; староста оказался с рыльцем в пушку, подворовывал из общественной казны, боялся его и ненавидел.

«Может, если дракон у нас культурный господин и не слишком кровожаден, удастся договориться на приемлемых условиях, чтобы не очень была дань обременительной для нашего села, ну а девственницу постараемся ему выбрать… да выберем какую-нибудь невзрачную, что он в них разбирается, что ли? Ему не всё равно, какую есть? Главное, чтобы на зубах похрустывало!» – староста даже удивился, какие ему циничные начали приходить мысли в голову.

Пантелеймон Спиридонович после ответа Власика смелее шагнул в пещеру. Его самого разбирало любопытство увидеть настоящего живого дракона, и даже что-то вроде гордости начало пробуждаться в душе, что у них теперь будет свой дракон, умеющий летать и извергать прямо из пасти настоящий огонь, а то он на сходках старост даже чувствовал себя неполноценным в некоторой степени перед старостами посёлков, где были драконы. Теперь и он имел полное право держать гордо голову на этих собраниях. И ещё ему, как какому-нибудь незрелому отроку, хотелось увидеть, как дракон пускает из пасти пламя. Можно сказать, что настоящий дракон в понимании старосты и других людей только такой – умеющий при случае выбрасывать изо рта реальный огонь. Тут дядя Власика точно угадал в этом пункте психологию людей.