Андрей Мартьянов - Роман с Хаосом

Я порылся в карманах и отыскал свою личную карточку — глядишь, проглотит. Охране Комплекса при чрезвычайных обстоятельствах дозволялось вмешиваться в работу всех узлов постройки, а если нынешние обстоятельства не таковы, то что тогда вообще называть «чрезвычайностью»?

Кар мягко притормозил возле стальной плиты, загораживающей проход, и я критически осмотрел шлюз. Треугольный значок радиоактивности — всем известный желто-красный «пропеллер», грозная надпись по-английски и по-русски: «Danger! For staff only! Опасно! Только для персонала!» А самое главное — здесь я впервые обнаружил признаки жизни. Панель замка скромненько перемигивалась зеленым и красным огоньками. Значит, реактор не поврежден и его компьютер, в отличие от Рамзеса, действует.

Карточка скользнула в прорезь, замок презрительно рявкнул, словно выругался, и красный индикатор заморгал чаще. Я повторил. Здешняя система, как видно, не отличалась общительностью, ибо только на третий раз коммуникатор сообщил мне почему-то женским голосом:

— В допуске отказано. Вход только специальному персоналу.

— Дура, — бросил я. — Я сейчас единственная разновидность персонала — и специальная, и обычная. Открывай, надо поговорить. И припомни сто второй пункт инструкции по безопасности и охране объекта. Особенно те слова, что касаются особых случаев. Ну?

— Принято, — неожиданно покладисто ответил компьютер реактора. На этот раз речь принадлежала мужчине, а голос смахивал на рамзесовский. — Вложи карточку заново.

На мониторе замка появились мои личные данные, оставалось приставить правый глаз к миниатюрному окуляру, чтобы сканер сравнил рисунок сетчатки глаза человека, со снимком, запечатленным на чипе удостоверения, и наконец, толстенная многослойная дверь отошла в сторону с тяжким хлюпом. Будто слон наступил в лужу жидкой грязи.

Слабо освещенный, небольшой круглый зал, на дальней стене впечатляющий жидкокристаллический монитор со схемой реактора, терминал управления, два неприкаянно торчащих кресла операторов. Мне показалось, что сидения запылены, хотя воздух сюда поступал через фильтры, останавливавшие даже вирусов, способных проникнуть с поверхности. Почти тотальная стерильность. На всякий случай я посмотрел на часы — в мои наручные ходики встроен дозиметр. Альфа и гамма фон незначительно превышает природный и за допустимые пределы не выходит. Слава Богу.

— Ты меня слышишь? — требовательно вопросил я. — Надеюсь, можно присесть?

— Можно, — смилостивился Навигатор реактора. Компьютеры, наподобие Рамзеса (или здешнего хозяина) очень удачно имитируют разум — в них заложена почти совершенная программа общения с человеком. Дабы мы, ущербные двуногие, не чувствовали дискомфорта при работе со всемогущей электроникой. Вдобавок данная программа обладает способностью к самосовершенствованию и самообучаемости: как ты с ним разговариваешь, так и он с тобой. Между прочим, несколько дней назад по вине Дастина замкнуло электросеть на втором подземном уровне Комплекса, и Рамзес, на плечи которого легли все заботы по устранению аварии, минут сорок яростно матерился, понося на чем свет стоит человеческую родословную вообще, и безмозглую органическую субстанцию по имени Дастин Роу в частности. Мне, кстати, тоже изрядно досталось.

— Как дела? — осведомился я, раздумывая, какие насущные вопросы следует задать прежде всего. В прохладной пещере ядерного дракона я чувствовал себя гостем, а потому машинально уселся на самый краешек кресла.

— Пока не родила, — непринужденно ответил Навигатор. Видно, техники общавшиеся с компом электростанции, стильными манерами не отличались. Вот и нахватался. — Что случилось?

— Это я у тебя хотел спросить! — я аж подался вперед, от удивления, едва не соскользнув с пластикового сиденья перед терминалом. — Доложи обстановку в Комплексе. Связь, безопасность, жизнеобеспечение… И что с Рамзесом, черт возьми?!

Навигатор задумался на пару секунд, подмигнув индикаторами главного пульта.

— В связи с чрезвычайными обстоятельствами управляемая цепная реакция в секторах A, D, G, K установки энергоснабжения остановлена, — куда более деловым тоном осведомила меня система, — аварийный тепловой выброс на поверхность через основную шахту в 13:24 стандартного времени (я бросил взгляд на хронометр — сейчас было 14:41 по земному суточному стандарту). Реактор переведен на режим ожидания, из капсул удалено 87 процентов ядерного топлива. Резерв — 13 процентов, поддерживается в активном состоянии. Распределение энергии по Комплексу запрещено из-за возникновения непредусмотренной программой Навигатора ситуации.

— Эй, эй, — я замахал руками, словно Навигатор мог заметить мои жесты. Впрочем, кто его знает — обычно Рамзес вовсю следил за людьми с помощью фотоэлементов коммуникаторов, сварливо комментируя наши поступки. — Остановись! Меня мало интересует, какое дерьмо крутится в твоих собственных кишках. Что случилось снаружи? Объясни по-человечески!

Н-да, хорошая просьба. Требовать от бездушного компьютера человеческих объяснений.

Навигатор попробовал:

— Не знаю.

Ситуация… Он, оказывается, не знает. Обе системы — охрана Комплекса и машина управляющая энергоцентром — связаны между собой общей сетью. Собственно, через ретранслятор и спутники они могут соединиться с кем и чем угодно, от управляющего строительством Комплекса в Городе или военных, до порносайтов в Интернете. Беда в другом: стоимость дальней связи высока, а посему я и Дастин никак не могли выйти в общемировую компьютерную сеть Земли, довольствуясь жиденьким и малоразвитым киберпространством Города.

— Что с Рамзесом? — повторил я.

— Процессор и накопители данных системы мониторинга «Рамзес 3-М» на мои запросы не отвечают, — осчастливил меня Навигатор. — Периферия отключена от сети. Информация с поверхности не поступает.

Интере-есно. Значит, Рамзес действительно отбросил копыта, если таковое выражение применимо к компьютеру, охватившему своими невидимыми щупальцами все огромное пространство Комплекса. Но ведь Рамзес — это не только центральный процессор. У него, скажем так, по периферии разбросано до полусотни «запасных» мозгов, способных взять на себя управление, если вдруг произойдет авария на главном терминале или дебил-оператор выльет стакан чая на микросхемы. Я не силен в электронике — типичный туповатый пользователь — но более-менее представляю, как работают подобные машины. Если Комплекс — это динозавр, а Рамзес — его нервная система, то вступает в действие принцип, давным-давно задействованный природой за миллионы лет эволюции живых организмов: если тебя внезапно цапнули за хвост, то нервный сигнал не обязательно должен поступать в головной мозг. Для того, чтобы убрать хвост из-под носа хищника, достаточно сигнала из крупного нервного узла, ближайшего к его кончику. Однако сейчас, при молчащей периферии, можно сделать единственный фатальный вывод: если Рамзес не переключился на резервные процессоры, то весь динозавр мертвее мертвого — от носа до хвоста. Только паразит (допустим, что-то вроде глиста в кишечнике), а именно Навигатор реактора, выжил. Вот такие вульгарные сравнения напрашиваются.