Андрей Мартьянов - Роман с Хаосом

— О Боже, с ним опять припадок! Гамлет, с вами все в порядке?

— Тише, спугнете, — отмахнулся принц и подошел к кому-то невидимому, стоявшему у стола. — Смотрите, как он бел! Отвернись, твои глаза разрывают мне душу!

— Точно, шизофрения, — шепнул Дастин мне на ухо. — С галлюцинациями. Сейчас он видит то, чего никто не видит. Довели человека до ручки. А ну, давай вылезем и его скрутим, а то зарежет кого-нибудь ненароком.

— С кем ты говоришь? — требовала королева у сына.

— Как, вам не видать?

— Нет, ничего. Только вещи, мебель…

— И не слыхать?

— Наши голоса я слышу.

— Вот туда взгляните! — завопил Гамлет, вытягивая руку. — Отец мой, совершенно как живой! Скользит! Уходит в дверь!

Я решительно отодвинул штору и, держа руку на шпаге, громыхнул:

— Сударь, это плод вашей больной души! По части видений духов болезненный бред весьма искусен!

За плечом засопел Дастин.

— Ах, так? — поднимая голос до ультразвуковых высот, взревел принц и обнажил шпагу. — Тут крысы! На пари — готово!

Дальнейшую сцену описывать я не берусь. Гамлета заламывали втроем — я, Дастин и пыльный Лаэрт. Сопротивлялся он с силой немыслимой для обычного человека. Такими сильными бывают только настоящие психи, это я знаю хорошо, благо поработал в госпитале по молодости лет. Сдернули штору, разорвали на полосы (ткань разрезал своим кинжалом король Клавдий), опутали руки и ноги. Королева рыдала в голос, к ней присоединилась Офелия, уяснившая, что трона ей не видать, Полоний сначала всхлипывал, потом упал в обморок, но этого никто не заметил — все были заняты Гамлетом. Наконец, светлейший принц выдал натуральнейший судорожный припадок (едва не откусив Дастину палец), подергался и затих. Когда все более-менее утихомирились, я отдышался и вышел вперед.

— Господа! — провозгласил я. — Хватит несчастий для одного-единственного вечера! Сир, извольте пригласить стражу. Пусть приведут мессира Горацио, антрепренера театра «Глобус» Хэнслоу и его актеров. Устроим маленькое семейное судилище, чтобы не выносить сор из замка.

— Право суда находится в руках короля, — прохрипел Клавдий. — И не вам здесь командовать, Гильденстерн!

— Я Розенкранц, а Гильденстерн — он, — я ткнул пальцем в Дастина. — Сир, извольте потерпеть. Мы обещали открыть вам правду и мы ее откроем. Всем. И чтобы никто не ушел обиженный.

Король, опустив плечи, поник. Почему-то согласился.

— Розенкранц, позвал я Дастина, — будь добр, сбегай за Марцеллом, десятником стражи, он нам пригодится. Остальным могу сказать — сегодня мы раскрыли опаснейший заговор против короны Дании, и убедились в истинности болезни принца Гамлета.

Гертруда снова разрыдалась.

— Ну и переполох, когда подвох наткнется на подвох, — вздыхая, качал головой Дастин. Благородное общество более-менее утихомирилось, лишь королева всхлипывала в носовой платочек, а Офелия вытирала глаза. — Ваше величество, мне не хотелось бы испытывать на себе и своем друге ваш монарший гнев, однако смею напомнить…

— Знаю, знаю, — отмахнулся Клавдий. — Вы действовали по моему приказу, исполняли королевскую волю. Я сам виноват, что дело закончилось настолько плохо. Надо было просто отослать Гамлета в Англию.

— Вовсе и не плохо, — заявил я. — Все остались живы и даже почти здоровы. Правда, вам придется подыскивать нового кандидата на роль наследника трона, ибо монсеньор Гамлет Датский… э-э… слегка нездоров.

— Наследники — дело наживное, — гнусным голосом откомментировал Лаэрт, но поймал на себе убийственный взгляд короля и заткнулся.

— Розенкранц, Гильденстерн, когда вы собираетесь начинать свое судилище? Или мы так и будем здесь сидеть?

По косяку двери стукнула латная перчатка. Начальник стражи Марцелл, впустив вперед троих солдат с обнаженными мечами, втолкнул в комнату несчастного мистера Хэнслоу и двоих актеров, на которых мы указали.

— Что Горацио? — я строго посмотрел на десятника.

— Ищем-с, — буркнул Марцелл и на всякий случай добавил: — Милорд.

— Ищите-ищите. Когда найдете, немедленно сюда. Что ж, Марцелл, заберите своих людей и встаньте у двери. Нам никто не должен мешать. Будете подслушивать — уши обрежу. Государственная тайна! Слово и дело! Ясно?

Марцелл отсалютовал и ретировался.

— Сир, — с видом самоуверенного американского прокурора, в точности знающего, что обвиняемый виновен, а труп спрятан под кушеткой, я прошелся по опочивальне от окна к двери и обратно. Надо было начинать перекрестный допрос. — Сир, ответьте, Гамлет — ваш родной сын?

— Да по какому праву? — вскинулся Клавдий, но наткнулся на властный жест Дастина.

— Вопросы здесь задаем мы. Итак, сир? Признаете ли вы, что двадцать пять лет назад вы вступили в прелюбодейную связь с присутствующей здесь мадам Гертрудой, являвшейся в то время женой вашего старшего брата?

— Да он эту связь и не прекращал! — выдохнула королева. — А что мне было делать? Муж был законченным кретином и импотентом, его интересовали только войны и вино… Стране требовался наследник, а Клавдий в те времена являлся очень привлекательным мужчиной… Вы меня понимаете, господа.

— Конечно, понимаем, — закивал я. — Одинокое женское сердце, жаждущее утешения, муж в походе, а опускаться до связи с десятниками стражи — фи! Как-то не по-королевски. Итак, наша догадка номер один была верной. Теперь догадка номер два. Клавдий, ответьте — это вы убили Гамлета-старшего? Нет, я понимаю, что признаваться в совершении самого страшного греха после богохульства — цареубийстве — никто не будет. Вдобавок это не просто цареубийство, но еще и братоубийство. Древнейшее проклятие.

— Если вы не заткнетесь, Гильденстерн, — король побагровел, — отправитесь на эшафот немедля!

— Ради установления истины мы не пожалеем жизни, — пафосно сказал Дастин. — Впрочем, это не важно, кто убил предыдущего короля. Важно то, что и под вами, Клавдий, трон начал шататься. Фактически, мы столкнулись с заговором, продуманным настолько хорошо и тщательно, что, если бы не вмешательство мое и моего друга, через пару дней заговорщики устранили бы всю королевскую семью. Принца, короля, королеву, старого Полония, Лаэрта…

— А меня-то за что? — выпучил глаза рыцарь. — Я вообще-то королю не родственник!

— За компанию и для красоты, — отмахнулся я. — Единственный, кто после смерти датских монархов может реально претендовать на трон — это… Сами догадаетесь, ваше величество, или подсказать?

— Фортинбрас, принц Норвегии. А все почему? Потому что мой сумасбродный братец Гамлет заключил этот дурацкий договор!

— Смею вам напомнить, сир, — как бы невзначай сказал Дастин, — что Фортинбрас с войском находится на территории вашего государства. Очень недалеко от Эльсинора. Он якобы идет воевать с Польшей. Не знаю, что Норвегии делить с Польшей, но факт остается фактом. И если в Эльсионре действительно случилось бы нечто непоправимое, то Фортинбрас — вот он, тут как тут! На редкость вовремя проходил мимо! И надо же такому произойти: в это самое время некто, пользуясь душевной слабостью принца, подкупает нескольких актеров мистера Хэнслоу, чтобы те изобразили спектакль перед Гамлетом. Жутковатый спектакль, скажу я вам. Ночь, воет ветер, ревут волны в проливе, часы отбивают полночь… И вдруг появляется призрак почившего короля! Хэнслоу, а ну рассказывайте!