Пол Андерсон - Тау - ноль

Чи-Юэнь обняла Реймона.

— Ты был чудесен, — всхлипнула она.

Он плотно сжал губы. Он отвернулся от нее, от Линдгрен, посмотрел поверх голов собравшихся на замыкающие их переборки.

— Спасибо, — сдержанно ответил он. — Ничего особенного.

— О нет, это было особенным! Ты вернул нам надежду. Я горжусь тем, что я с тобой.

Он словно не слышал.

— Кто угодно мог представить блестящую новую идею. Они сейчас ухватятся за что угодно. Я всего лишь быстро завершил дело. Вот когда они примут программу, тогда начнутся настоящие треволнения.

Вокруг корабля непрестанно меняли конфигурацию силовые поля. Это не были неподвижные трубы и стены. Их создавало непрекращающееся взаимодействие электромагнитных пульсаций. Порождение, распространение и настройка этих пульсаций требовали контроля в каждую наносекунду, от квантового до космического уровня. По мере того, как внешние условия плотность материи, радиация, интенсивность полей, с которыми им приходилось сталкиваться, гравитационная кривизна пространства изменялись шаг за шагом, регистрировалось их воздействие на нематериальную паутину корабля. Данные вводились в компьютеры. Эти машины осуществляли тысячи одновременных преобразований Фурье как малейшую из своих задач и выдавали ответы. Генерирующие и управляющие устройства, плывущие за кормой корабля в водовороте своего собственного выходного потока результатов, делали мельчайшие поправки. В этот гомеостазис, в это балансирование на проволоке над возможностью ответа, который будет несоответствующим или даже просто запоздалым, — что будет означать нарушение и коллапс полей, уничтожение корабля — проникла команда, отданная человеком. Она стала частью данных. Впускное устройство правого борта расширилось; впускное устройство левого борта сомкнулось: осторожно, осторожно. «Леонора Кристина» развернулась на новый курс.

Звезды увидели тяжеловесное движение непрестанно увеличивающейся и уплощающейся массы, занявшее месяцы и годы, прежде чем отклонение от ее первоначального пути стало заметным. Не то, чтобы объект, на который они светили, был медленным. Это была раскаленная оболочка размерами с планету, где атомы захватывались самыми внешними окраинами ее полей и вовлекались в термическое, флюоресцентное, синхротронное излучение. Сам объект следовал позади волнового фронта, который объявлял его приближение. Но свечение корабля скоро рассеялось на протяжении световых лет. Его траектория ползла над безднами, которые казались бесконечными.

В собственном времени корабля история выглядела иначе. «Леонора Кристина» двигалась во вселенной, которая становилась все более чужой все быстрее и быстрее старящейся, более массивной, более сжатой. Таким образом, темп, при котором корабль мог поглощать водород, сжигать часть его в энергию и швырять остаток прочь в миллионокилометровом реактивном выхлопе… этот темп продолжал увеличиваться. Каждая минута, отсчитываемая часами корабля, отнимала большую часть от его тау, чем предыдущая.

На борту ничего не изменилось. Воздух и металл продолжали передавать пульсацию ускорения, компенсированное значение которого внутри корабля по-прежнему составляло постоянную одну «g». Внутренний энергетический центр продолжал обеспечивать свет, электричество, ровную температуру.

Биосистемы и круговорот органики восстанавливали кислород и воду, перерабатывали отходы, производили пищу, поддерживали жизнь. Энтропия возрастала. Люди старели с прежней интенсивностью шестидесяти секунд в минуту, шестидесяти минут в час.

Но эти часы все меньше и меньше соотносились с часами и годами, которые проходили снаружи. Одиночество тяготило.

Джейн Сэдлер выполнила балестру — прыжок вперед с выпадом. Иоганн Фрайвальд попытался парировать. Ее рапира зазвенела, ударившись о его рапиру. Тотчас же она нанесла удар.

— Touche! — признал он и рассмеялся под маской. — В настоящей дуэли этот удар насадил бы на вертел мое левое легкое. Ты сдала экзамен!

— Еще нет, — с трудом выдохнула она. — Я… я бы… задохнулась через минуту. Колени, как резина.

— На сегодня все, — решил Фрайвальд.

Они сняли маски. Пот блестел на ее лице, волосы приклеились ко лбу, дыхание было шумным, но глаза сверкали.

— Ничего себе тренировка!

Она плюхнулась на стул. Фрайвальд присоединился к ней. В такой поздний час по времени корабля они были в спортзале одни. Зал казался громадным и пустым.

— Тебе будет легче фехтовать с женщинами, — сказал ей Фрайвальд. По-моему, ты должна начать уже сейчас.

— Я? Вести женскую фехтовальную группу с моим уровнем подготовки?

— Я буду продолжать тренировать тебя, — сказал Фрайвальд. — Ты сможешь опережать своих учеников. Понимаешь, я должен начать занятия с мужчинами. И если они заинтересуются, я примусь за фехтовальное снаряжение. Кроме дополнительного количества масок и рапир нам понадобятся шпаги и сабли. Мы не можем откладывать.

Веселье Сэдлер растаяло. Она посмотрела на него изучающе.

— Это не твоя идея? Мне казалось, что ты — единственный, кто фехтовал прежде, на Земле, хочешь иметь партнеров.

— Это была идея констебля Реймона, когда я как-то высказал при нем мое желание. Он посодействовал, чтобы мне выделили фонды для производства принадлежностей. Понимаешь, мы должны поддерживать физическую форму…

— И отвлекаться от нашего положения, — сказала она резко.

— Здоровое тело помогает поддерживать здоровую психику. Если ложишься в постель усталым, то лежишь без сна, занимаясь бесплодными размышлениями.

— Да, я знаю. Элоф… — Сэдлер умолкла.

— Профессор Нильсон, наверное, слишком поглощен своей работой, осмелился сказать Фрайвальд. Он отвел от нее взгляд, сгибая в руках клинок.

— Хорошо бы, если так! Если он не разработает усовершенствованные астрономические приборы, мы не сможем проложить межгалактическую траекторию, опираясь на что-то большее, чем догадки.

— Верно. Верно. Я бы сказал, Джейн, что твой партнер мог бы добиться лучших результатов даже в своей профессии, если бы он стал упражняться.

Она сказала нехотя:

— Нам с каждым днем все труднее жить вместе.

Затем перешла в наступление:

— Значит, Реймон назначил тебя тренером.

— Неофициально, — сказал Фрайвальд. — Он убеждал меня разработать новые интересные виды спорта… Я ведь являюсь одним из его неофициальных дружинников.

— Угу. А сам он не может этого сделать, чтобы люди не разгадали его уловки и не остались в стороне. — Сэдлер улыбнулась. — О'кей, Иоганн.

Можешь на меня положиться, я сохраню тайну.

Она подала ему руку. Он пожал ее.

— Давай выберемся из мокрых шмоток и переберемся в мокрый бассейн, предложила она.