Пол Андерсон - Драгоценности марсианской короны

— А зачем такому «кобблию» драгоценности?

Холлидей развел руками.

— Откуда я знаю? Может быть, мы надоели им полетами через их мрачное царство. Украсть драгоценности марсианской короны — это наилучшее средство прервать сообщение с Марсом, не так ли?

Только ироническое урчание трубки Сиалоха прерывало молчание.

— Ладно… — Грегг теребил пресс-папье из метеорита. — У вас еще есть вопросы, мистер Сиалох?

— Только один, — тройные веки открылись, и холодный взгляд уставился на Штейнмана: — Имеете ли вы какие-нибудь увлечения?

— Я? Шахматы. Но какое вам до этого дело? — Штейнман насупился и опустил голову.

— Ничего другого?

— Здесь нет других развлечений.

Сиалох бросил взгляд на инспектора, который наклонил голову, и затем сказал мягко:

— Я понимаю. Спасибо. Может быть, мы с вами сыграем как-нибудь на днях? Я играю неплохо. Ну ладно, это все, господа.

Они вышли, витая, как духи во сне, — из-за слабого притяжения.

Грегг бросил на Сиалоха умоляющий взгляд:

— Ну, и что же в конце концов?

— Ничего особенного, как кажется… Да, пока я здесь, я хотел бы видеть техников за работой. При моем роде занятий нужно иметь представление обо всех профессиях.

Грегг тяжело вздохнул.

Романовичу поручили сопровождать посетителя. На разгрузку был подан «Ким Брекни». Путь к кораблю прокладывали себе через толпу людей в космических костюмах.

— Полиция должна поскорее снять эмбарго, — заметил Романович. — Иначе ей придется давать объяснение. Склады уже забиты.

— Это был бы наилучший шаг, — согласился Сиалох. — Да, скажите мне… оборудование стандартное? На всех станциях такое же?

— Вы хотите спросить про костюмы персонала? Да, они везде одинаковы.

— Вы не разрешите мне посмотреть поближе?

«Боже, храни меня от инквизиторов», — подумал Романович. Он подозвал механика.

— Мистер Сиалох хотел бы, чтобы вы объяснили ему, как устроен и работает ваш костюм, — сказал он саркастическим тоном.

— Хорошо. Это общепринятый костюм с усиленными сочленениями, — руки в перчатках начали жестикулировать. — Спирали отопления питаются от батареи. В резервуаре запас воздуха на десять часов. Эти пряжки удерживают инструменты, иначе они плавали бы в воздухе вокруг вас. Маленький баллон на поясе содержит краску, которую я могу разбрызгивать вот этим жиклером.

— Зачем красят корабли? — спросил Сиалох. — В Космосе ведь ничто не может привести к коррозии?

— Мы просто называем краской, на самом деле это состав гунк, который может заклеить любую дыру в фюзеляже, пока не будет возможности сменить пластину или исправить повреждение любого вида — например, отверстие, пробитое метеоритом.

Механик нажал на спуск, и тонкая струя, почти невидимая, вырвалась из отверстия, затвердевая при соприкосновении с почвой.

— Она же еле видна, — высказал свое замечание марсианин. — По крайней мере, я ее плохо различаю.

— Да, это верно, свет не рассеивается… Зато этот состав радиоактивен — не настолько, чтобы быть опасным, но достаточно для того, чтобы ремонтная бригада могла обнаружить с помощью счетчиков Гейгера нужное место.

— Ясно. А в течение какого времени его можно обнаружить?

— Дается гарантия на год.

— Спасибо, — Сиалох удалился, и Романович с трудом поспевал за длинноногим марсианином.

— Вы думаете, Картер мог спрятать шкатулку в своем баллоне с краской? - спросил он.

— Нет. Отверстие слишком мало, да и Картера тщательно обыскали… Сиалох прервался и поклонился.

— Вы были очень любезны и терпеливы, мистер Романович, и я больше не хочу вас утруждать, я сам найду инспектора.

— И что вы ему скажете?

— Что он может снять эмбарго, конечно. А затем я хочу успеть на ближайший корабль на Марс. Если я поспешу, то успею на концерт в Сабею, его голос стал мечтательным. — Сегодня впервые играют «Вариации на темы Мендельсона» Ханиена, переработанные в тональностях Шланнаха. Без сомнения, очень интересно.

Прошло три дня, прежде чем прибыло письмо. Сиалох извинился перед своим гостем и прочитал его. Затем сказал:

— Вам будет интересно знать, что «Знаменитые диадемы» прибыли на Фобос и находятся на пути домой.

Клиент, министр из Палаты Деятелей, моргнул.

— Извините, Сиалох, но какое это имеет к вам отношение?

— Шеф полиции бесспорно мой друг. Он подумал, что мне приятно быть в курсе событий.

— Храа. Вы недавно были на Фобосе.

— Маловажное дело. — Сыщик аккуратно сложил письмо, посыпал его солью и съел. Марсиане считают бумагу большим лакомством, особенно бумагу официальных земных документов, на тряпичной основе.

— Итак, вы сказали, мистер?

Парламентарий отвечал рассеянно. Он ни за что на свете не захотел бы быть нескромным, но если бы он умел видеть насквозь, обладая рентгеновским зрением, вот что он мог бы прочитать:

«Дорогой Сиалох!

Вы были абсолютно правы. Проблема запертой комнаты решена. Мы вернули драгоценности, и тот же корабль, который доставит вам это письмо, везет также и драгоценности под ваши своды. Очень жаль, что широкая публика не может узнать эту историю: две планеты вам обязаны — но я Вас благодарю от имени обеих и прошу направить нам Ваш счет, который будет полностью оплачен, даже если Ассамблее придется ставить на голосование вопрос о кредите, что, как я опасаюсь, и придется сделать.

Признаюсь, Ваше предложение снять эмбарго показалось мне очень неблагоразумным, но оно принесло плоды.

Я хотел заставить моих людей пройти Фобос со счетчиками Гейгера, но Холлидей нашел шкатулку до нас, что сберегло нам много времени. Я задержал его в момент, когда он возвращался на станцию; шкатулка была между образцами урановых руд. Он сознался. Вы оказались правы во всех деталях. Насколько вы обязаны этой цитате — словам того человека Земли, которого вы так уважаете? „Когда вы исключили невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой“. Что-то в этом духе. Во всяком случае, цитата прекрасно подошла к данному случаю.

Как Вы и предполагали, шкатулка была доставлена на корабль на станцию „Земля“ и оставлена там — других возможностей не было. Картер разработал свой план в одну минуту, в тот момент, когда ему приказали взять шкатулку, чтобы снести ее на борт „Джейн“. Картер действительно вошел туда, но когда вышел, то шкатулку имел при себе. В неверном свете никто не заметил, как он поместил ее между четырьмя элементами конструкции рядом с люком. Как вы заметили, если драгоценности не _внутри_ корабля, если их не вынесли из корабля, они должны быть на корабле. Тяготение удерживало их на месте. Когда „Джейн“ стартовала, то инерция должна была сдвинуть шкатулку назад, но сама конструкция корабля, его форма складчатой раковины, не дала ей двигаться дальше. Она прижалась к задней стенке и остановилась там. На всем пути от Земли до Марса! Притяжение удерживало ее и при свободном полете, поскольку корабль и шкатулка были на одной орбите.