Пол Андерсон - Гетто

— Но путешествие стоило того.

Он подумал о своей собственной жизни: утомительное однообразие полетов, когда недели сливаются в месяцы и годы внутри металлической скорлупы; множество посадок на чужие, враждебные планеты — он видел, как его друзья гибли под оползнями, выплевывали собственные легкие, когда шлемы их лопались в безвоздушном пространстве, заживо гнили, подхватив неизвестные болезни. Он прощался с ними, провожая в небытие, из которого никогда не возвращаются назад. А на Земле он сам был словно призрак, постоянно плывущий над великой рекой времени. На Земле он всегда чувствовал себя каким-то ненастоящим.

— Да, фриледи. — сказал Кенри.

— Ничего, я привыкну, — она рассмеялась.

Машина переваливала через высокие дюны, пересекала овраги, оставляя за собой в пыли след, который тут же заносил ветер. Вечером они остановились на ночлег возле развалин заброшенного города, в месте, которое когда-то, видно, было сущим райским уголком. Кенри установил две палатки и начал готовить ужин, а она все наблюдала за ним. Один раз она предложила:

— Давай, я помогу.

— Не стоит, фриледи, — отозвался он. — Вы не привыкли к таким вещам и только испортите ужин, а мои руки привычны к походной стряпне.

Красный свет плитки бросал на их лица багровые отблески, с неба холодно сверкали звезды.

Она взглянула на аппетитное блюдо.

— А я всегда думала, что вы… что люди никогда не едят рыбу, — прошептала она.

— Некоторые едят, некоторые нет, фриледи, — отозвался Кенри равнодушно. Здесь, вдали от людей, невозможно было обижаться на разделявшую их пропасть.

— Когда-то рыба на кораблях была запрещена. Это было давно, тогда на борту было слишком мало места для выращивания пищи плюс дефицит энергии. Только богатый человек мог бы позволить себе иметь на борту аквариум, понимаете, а в тесно сплоченной группе космических кочевников недопустимы никакие различия в питании, иначе разлад в моральном климате неизбежен. А сейчас, когда исчезли экономические препятствия, только самые пожилые еще соблюдают табу.

Принимая из его рук тарелку с едой, она улыбнулась.

— Забавно, — сказала она. — Никогда не думала, что у вас есть своя история. Ведь вы сами — история.

— О, у нас очень богатая история, фриледи, у нас множество традиций… наверное больше, чем у всего остального человечества.

Где-то в ночи вскрикнул охотящийся маркот. Она вздрогнула:

— Что это?

— Местный хищник, фриледи. Не тревожьтесь. — Кенри похлопал по своему карабину, в глубине довольный тем, что представилась возможность проявить… что? Мужественность? — Вооруженный человек может не бояться никаких животных. Бояться нужно совсем другого — болезней, холода, жары, ядовитых газов, вакуума… Вселенная может преподнести что угодно.

Он улыбнулся и на смуглом лице блеснула полоска белоснежных зубов.

— Даже если он и сожрет нас, то погибнет сам. Мы для него так же ядовиты, как и он для нас.

— Разные биохимия и экология, — понимающе кивнула она. — Миллиарды лет независимой эволюции. Ведь правда, было бы странно, если бы на разных планетах возникла жизнь настолько близкая к земной, чтобы мы могли употреблять в пищу тамошних животных. Наверное, именно поэтому и не осуществилась настоящая космическая колонизация. Несколько поселений, в которых занимаются торговлей и добывают руду, — не в счет…

— Это лишь отчасти верно, фриледи, — сказал он. — Тут дело еще и в экономике. Ведь гораздо проще, а с финансовой точке зрения — дешевле, чтобы люди оставались дома. К тому же, на другие планеты все равно попали бы немногие — слишком быстрым был прирост населения и слишком слабы эмиграционные возможности.

Она пристально посмотрела на него, а когда заговорила, голос ее был мягок:

— Вы, китяне, довольно неглупый народ, а?

Он-то знал, что это сущая правда, но, естественно, стал возражать.

— Нет, нет, — сказала она. — Я кое-что читала о вашей истории. Поправь меня, если я ошибусь, но в самые первые годы космических полетов отбор был очень жестким. Космонавт обязательно должен был обладать живым умом, физической силой, отличной реакцией и спокойным характером. Ему нельзя было иметь большой рост и вес, кроме того, предпочтение отдавалось людям со смуглой кожей — это могло помочь в случае солнечного ожога или облучения… Да, так оно и было. И сейчас все это так. Когда в космос стали отправляться и женщины, ремесло стало семейным. Те космонавты, которые не приспосабливались к такой жизни, постепенно отсеивались, а новобранцы как две капли воды походили на тех, в чьи ряды они вливались. Так постепенно возник Кит — почти отдельная раса людей. И наконец, вы получили монополию на звездные перелеты…

— Нет, фриледи, — перебил Кенри. — Так не было никогда. Любой, кто захочет, может построить космический корабль и найти для него экипаж. Но это требует огромных капиталовложений. И после того, как пройдет первая эйфория, окажется, что обычный землянин просто не способен к тяжелой и одинокой жизни. Именно поэтому в наше время все космонавты — китяне, хотя это вышло само собой.

— Это я и имела в виду, — сказала она. Потом более откровенно: — Но вы отличаетесь от всех остальных, и отсюда — подозрения и дискриминация… Нет, не прерывай меня, я хочу договорить до конца… Любое заметное меньшинство, которое бросает вызов большинству, обрекает себя на всеобщую неприязнь. Солнечной системе необходимы расщепляющиеся материалы и химические соединения которые вы доставляете со звезд, — свои мы давным-давно истратили. Я уж не говорю о предметах роскоши — меха, драгоценности, которые пользуются огромным спросом. Следовательно, вы необходимы обществу, но тем не менее не являетесь его органической частью. Вы слишком горды, по-своему горды, чтобы подражать тем, кто вас притесняет; вы стараетесь быть экономными — вас считают скрягами; вы способны думать лучше и быстрее, чем средний землянин, выторговывая для себя более выгодные условия сделки — и за это вас ненавидят. Не забудь еще доставшийся в наследство со времен Механокластов обычай считать технику злом, и именно у вас она сейчас на высоком уровне. А ваш обычай торговать женами, как это было в период освоения Марса?.. О, я прекрасно знаю, что вы делаете это, чтобы немного скрасить однообразие длительного полета, я знаю, что у вас семейная жизнь, на самом деле, гораздо богаче, чем у нас… Но, несмотря на то, что все эти времена давно прошли, они оставили свой след. Иногда я вообще удивляюсь, зачем вы утруждаете себя делами с Землей. Почему бы вам просто не уйти в космос, оставив нас вариться в собственном соку?

— Ведь Земля и наша родина тоже, фриледи, — очень тихо сказал он. — Именно то, что мы необходимы, обеспечивает нас защитой. Пока мы справляемся. И пожалуйста, не нужно нас жалеть.