Татьяна Шуклина - Антакарана. Квест в реальности

– Теперь, когда вы полностью владеете информацией, я все же дам вам возможность первого выбора, и это станет последней возможностью покинуть игру. Поверьте, мы не бесчеловечные вершители судеб. Решение всегда за вами, помните об этом! У вас будет всего лишь минута, чтобы встать и навсегда покинуть этот самолет.

При этих словах ниндзя у выхода расступаются в разные стороны. В салоне стоит гробовая тишина, так что можно слышать тиканье чьих-то наручных часов. Игроки замерли, словно парализованные словами Маэстро. Я чувствую, насколько плотным стал воздух от мыслей и внутренних сомнений каждого участника. Мой первый порыв вскочить, выбежать из самолета, вернуться домой и больше никогда-никогда не вспоминать этот ужасный день, эту жестокую имитацию полета и падения. Поворачиваюсь к Алексу, который все еще стоит рядом с китаянкой. Он встречается со мной глазами и медленно мотает головой. Я почти слышу его: «нет, отчаянная девчонка с именем стихии. Ты способна на большее». И момент упущен, охранники снова загораживают проход. Никто из участников даже не двинулся с места.

– Что ж, – улыбается старик с экрана, – это лишний раз подтверждает, что Корпорация не ошиблась, выбрав вас. Все участники подробно ознакомлены с правилами игры, я не буду повторяться. Хотелось бы только напоследок дать два совета: не пытайтесь нарушать правила и держитесь вместе до последнего. Желаю вам удачи, и помните, что это всего лишь игра, но вы проживаете ее в реальности.

Экран гаснет. Появляются две девушки в форме, охранники скрываются в кабине. Тишину прерывают лишь указания стюардесс. Мы занимаем свои места, пристегиваемся, самолет выезжает на взлетную полосу, быстро набирает скорость и теперь уже по-настоящему отрывается от земли.

***

Проходит более двух часов, но никто по-прежнему не произносит ни слова. Каждый по-своему переживает только что полученный стресс. Я закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Мне становится тревожно при одной только мысли о том, чтобы выглянуть в иллюминатор. Примерно через час после взлета нам предложили обед, но я даже не притронулась к экзотическим блюдам.

Мне всегда казалось, что, пережив подобное потрясение и неожиданно оказавшись в безопасности, почувствую эйфорию, подобную той, что испытываю при пробуждении из кошмарного сна. Но вместо этого меня переполняют ужасная пустота, невыносимая печаль и непонятная тоска. Чтобы отвлечься я размышляю над словами Маэстро. Что может нас всех объединять? Встречались ли мы где-то ранее? Мне довелось побывать за границей дважды: в Испании для восхождения в горы Пиренеи и в Индии на туристическом курорте Гоа. Ни один из присутствующих игроков даже близко не кажется мне знакомым. Определенно, мы никогда не виделись до сегодняшнего дня. Мы – абсолютно чужие друг другу люди, которых пережитое не только не объединило, но и максимально отдалило друг от друга.

Одно самое сокровенное желание, сказал Маэстро. Что это может быть в моем случае? Ради чего я готова пойти на такие жертвы как, например, пережить эту импровизированную катастрофу? Я всегда считала себя вполне счастливым человеком. У меня есть замечательные родители и хоть и небольшой, но преданный круг друзей. Мне посчастливилось заниматься любимым делом и не приходится жаловаться на проблемы со здоровьем. Перечень дел, которые надо успеть выполнить, прежде чем умереть? Как и у всех людей на земле, у меня есть список с довольно обобщенными формулировками типа «поплавать с дельфинами», «покорить вершину Монблан», «прыгнуть вниз головой с тарзанки в Олимпийском парке Сочи» и прочая чушь. Но можно ли назвать что-либо из этого списка сокровенным желанием? Однозначно нет! Любовь, семья и дети? Я никогда не задумывалась об этом всерьез. Сейчас сердце свободно, и меня это вполне устраивает. Мне нравится чувство абсолютной независимости. Более того, я убеждена, что все это будет в свое время и без помощи какой-то могущественной Корпорации. Получается еще один открытый вопрос, об ответе на который я не имею ни малейшего представления.

Из головы не идут слова Маэстро: «Держаться вместе до последнего», сказал старец. Как я буду взаимодействовать со всеми этими людьми? Мне всегда давались с трудом парные квесты, не говоря уж о командных играх. Я умею находить общий язык практически со всеми, но мне доставляет дискомфорт обсуждать и объяснять свои решения кому-то еще. Сплошные вопросы и ни одного даже приблизительного ответа!

Поняв, что, несмотря на долгий утомительный перелет из России в Китай, мне не удастся уснуть, открываю глаза.

– Алекс, ты не спишь? – спрашиваю я шепотом.

– Нет, сижу и жду, пока ты спросишь, не сплю ли я, – шутит он. Но выражение его лица совсем не похоже на ту самоуверенную веселую гримасу, которая так злит и нравится мне одновременно. – Лавина… извини, что посмеивался над твоим страхом перед самолетами. Похоже, отныне я тоже боюсь. Наверное, это заразно. Сам виноват, вовремя не помыл руки, – пытается Алекс подбодрить в своей своеобразной манере.

– Ты бледен, с тобой все в порядке?

– Да, это от ужасного вида обеда. Что это за гадость такая? Им не удалось нас разбить об землю, и поэтому решили отравить?

– Алекс… я всегда думала, что выражение «жизнь пролетает перед глазами» – это миф. О чем ты думал, что видел в последние секунды нашей жизни? – спрашиваю я сдавленно, не в силах прогнать навязчивые воспоминания.

– Я не видел ничего подобного, так как не обладаю бурной фантазией, как ты. Помню, в голове беспрестанно крутилась лишь одна мысль: какой я был дурак, что не умел ценить жизнь. Вот и все. Никаких лиц, никаких воспоминаний, ни одной путной мысли. Только: какой я был дурак, как был слеп. Наверное, следует быть благодарным организаторам, что открыли мне глаза.

– И ты благодарен?

Алекс безрадостно смеется:

– Я бы подержал каждого из них, пока спортсмен полирует их самодовольные лица. Расскажи мне лучше о своих видениях.

– Это довольно странно, – задумчиво протягиваю я, – мне привиделись ярко и отчетливо моменты из жизни, лица людей и какие-то места из прошлого. На долю секунды я переживала те же эмоции, что и в тот период времени. Некоторые события четкие, а некоторые полностью истерлись из памяти. Последним воспоминанием стала моя старшая сестра. Она трагически погибла 20 лет назад в страшной автокатастрофе.

Я произношу это вслух и внезапно понимаю причину своей печали. Какой бы успешной и счастливой ни была наша жизнь, мы никогда не сможем вытеснить до конца призраков из прошлого, окончательно пережить случившиеся трагедии и залечить нанесенные раны. Так или иначе они настигают нас в самый неожиданный момент и, когда кажется, что все плохое навсегда осталось позади, обрушиваются тяжелым и опустошающим грузом.