Дмитрий Дубов - Тёмные сказки

«Что ж, к трём, так к трём, – подумал про себя Валера. – Будем ждать с нетерпением».

Ничто не предвещало осложнений, вот только мысль забилась быстрее. Да, надо было что-то сделать, и успеть нужно до приезда жены, так как она противник радикальных мер.

Радикальных мер?! Каких радикальных мер?! Причём здесь вообще радикальные меры?!

Валера пил кофе и размышлял о том, что же он должен успеть до того момента, когда приедет жена. Мысли хромали и спотыкались, а иногда ещё и сталкивались между собой. Что-то во всём этом было, но вот чтобы вычленить это что-то, придётся попотеть.

С одной стороны, напрашивался итог предыдущего способа воспитания. Выдача ребёнку страхов, чтобы он научился с ними справляться, не оправдала себя. Малыш был запуган, как питающаяся на помойках дворняга.

«Бедный мальчик, – подумал Валера. – А я-то не мог понять, почему он так плохо встаёт!»

Но пускать дело на самотёк тоже не стоило. Надо было придумать что-то такое, что-то действенное и безобидное. Более того, надо было привести это в жизнь до приезда Марины, что означало, что времени осталось в обрез.

Лестница… Причём же тут лестница?

За окном непогода разошлась не на шутку. Ветер едва ли не ураганный. Он то взвывал, как раненый зверь, то стучался в стены. В такую погоду вообще думается тяжело. Не получается сосредоточиться. Отвлекают даже ветки, скребущие по внешним сторонам стен и оконного стекла.

Горячий кофе приятно разливался по внутренностям, обогревая их. Внезапно Валере захотелось закурить. Вообще-то он не курил, но когда надо было принять какое-нибудь важное решение, то был не против сигаретки – другой. Особенно в такую погоду.

Он затянулся облегчённой сигаретой, и внезапно решение само пришло к нему. Точнее, сформировалась мысль, которая родилась у него на лестнице.

Вкратце эта мысль звучала так: нужно, чтобы Миша подумал, что его отец умер.

Дико? Безусловно. Но как по-другому? Если ребёнок будет думать, что родители вечные, а потом вдруг что-то случится, что тогда? Сможет ли он противостоять этому одиночеству?

Нет, он должен будет раз и навсегда решить для себя, что будет делать в такой ситуации. По крайней мере, взаправду отца он не потеряет, а временная стрессовая ситуация ему не помешает. Вот вам и радикальные меры!

Это же жизнь! Такое может случиться с каждым! Он должен быть готов! Нет ничего чрезвычайно страшного в том, что ребёнок подумает, будто его отец мёртв. Валера был просто уверен, что в этом нет ничего страшного. Ну, поорёт немного, ну, испугается, зато будет готов в будущем. И это не будет приходить ночными кошмарами, а то ишь, нюни распустил!

«Точно, – подумал Валера. – Так и сделаю».

И сделал. Но не сразу. Перед тем, как оглоушить сына, он принял ванну. Выпил ещё кофе. Поработал над своим проектом, думая в это время только об одном – как все устроить.

К десяти часам утра приблизительный план был готов. Он заключался в том, что когда Миша проснётся, Валера ляжет под лестницей и притворится мёртвым. Всё достаточно легко и просто.

Миша подумает, что отец упал с лестницы, подбежит, попробует окликнуть, но Валера не будет отзываться. Тогда Миша подумает, что отец умер, и вот тут наступит самая интересная часть. Валере очень хотелось узнать, что будет делать его сын, когда поймёт, что больше никогда не сможет поговорить с отцом.

Валера не подумал только об одном, что его сын будет находиться в полной уверенности, что он остался в одиночестве. Он не придал особого значения вчерашнему разговору. Как обычно. К тому же вся эта затея не отнимет много времени. Через десять минут Валера встанет и скажет, что с ним всё в порядке.

По мнению отца, вплотную занимавшегося воспитанием своего сына, такой подход к делу должен был дать неожиданные результаты. Валера надеялся, что сможет таким образом выбить из своего сына все страхи, а если нет… Что ж, время терпит.

Он сидел в гостиной на кресле и читал очередную книжку по воспитанию детей, в которой так же, как и во всех остальных, не было и намёка на столь радикальные меры воспитания. Вместе с тем, Валера внимательно прислушивался к тому, что происходило наверху. Он не должен был пропустить момента, когда Миша проснётся. А это, судя по всему, должно было произойти уже совсем скоро. Было полдвенадцатого.

Лишь на секунду Валера усомнился в том, что делает правильно. Это случилось потому, что в книжке, которую он читал, было написано примерно следующее: «Детей, не достигших пяти лет, следует хранить от стрессов и всяческих шоковых ситуаций, потому что в этот период у них формируется психика, и закладываются основные понятия. На них нельзя кричать, их нельзя бить и даже нельзя показывать, что вы ими недовольны, иначе они могут перенести ваше отношение к ним на своих детей…»

– Чушь какая-то, – буркнул Валера. – В одной книжке одно написано, в другой – обратное. И как в этом разобраться?

Но он решил ничего не менять. Его ребёнок более развит, чем его ровесники, а это означало, что он уже готов. Ну, не слюнтяем же ему расти?! Нет, это исключено! Миша должен вырасти настоящим мужиком, а он – Валера – должен приложить к этому максимум усилий. Он сделает всё, что сможет.

Стрелки медленно приближались к двенадцати. За окном всё было по-прежнему. Казалось, что погода просто спятила и перепутала лето с осенью.

Внезапно погас свет. Это было плохо, так как уличного катастрофически не хватало. По всей видимости, где-то поблизости сломанное дерево упало на провода и разорвало их. Валера отложил книгу и прислушался.

Внутри дома всё было тихо. Миша всё ещё спал. Валера откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Как там Марина? Интересно, в Москве такая же погода, как и здесь? Почему-то вспомнились те дни, когда они только узнали о том, что у них появится Мишутка. Как же это было давно! Да, этот момент как бы разделил их жизнь на «до» и «после». В них в обоих было и хорошее, и плохое, но они были совершенно разными.

На следующий день после того, как жена принесла ему это радостное известие, он купил первую в жизни книжку о воспитании. Теперь их насчитывалось уже больше пятидесяти. Но тогда, вертя в руках эту хлипкую брошюру, он ощутил на своих плечах груз ответственности за не появившегося ещё на свет ребёнка. И ему стало страшно.

Этот же страх он испытывал и по сей день, но теперь он видоизменился и превратился в нечто большее, чем просто страх из-за того, что надо взять на себя ответственность за ещё одного человечка, причём, очень-очень маленького, неспособного ни ходить, ни говорить, ни размышлять. Это был страх за будущее Миши.

Наверху возникло движение. Малыш проснулся, и нужно было спешить исполнить задуманное. Десять минут и будет результат, и будет видно.