Анна Фокс - Нам здесь не место

– Как думаешь, нам ещё далеко? – прерывая тишину, спросила я.

– Нет, скорее всего. Полдня пути может. Завтра к вечеру уже точно будем там. – И Дилан повернул голову в ту сторону, где у горизонта проглядывались чёрные очертания города.

Я взглянула туда же, и невольно задалась вопросом, который раньше меня не посещал – а почему же там совсем не горит свет? Ни в одном здании, и ни одного фонаря. Всё черно, как смоль. Странно всё это…

Но решив, что сейчас нагружать и без того не уравновесившиеся мысли не стоит, я отвернулась и снова посмотрела на Дилана. Свет от луны теперь мягко лёг на его лицо, и блёкло, но заметно осветил его. И тут я обратила внимание, на кровь, застывшую на его брови.

– Боже, Дилан! Ты же ранен! – вспомнила я и сразу же подалась к нему.

– Да ну что ты. Просто царапина…

Парень мгновенно поднёс ладонь к виску и, неосторожно задев пальцем застывшую корку, содрал её. Кровь, не заставляя себя ждать, бодро потекла вновь. Он, видимо, почувствовал тёплый влажный поток и быстро попытался стереть его, но вместо этого только размазал кровь по щеке. Это выглядело и забавно и пугающе одновременно. Я не знала, мне засмеяться или сделать серьёзное лицо. Но понимая, что своими неловкими телодвижениями он сделает себе только хуже, подавляя улыбку, я придвинулась к нему.

– Надо остановить кровь, иначе ты всё лицо запачкаешь, – сказала я, и заметила, как его карие глаза метнулись на меня.

Мне стало неловко – я ведь села так близко к нему, я фактически ощущала его дыхание на своей шее. Но мне нужно было что-то сделать с его раной, не сидеть же, наблюдая, в сторонке. И, стараясь не акцентировать внимание на блестящих глазах парня, я, не без усилий, оторвала кусок подкладки от своей куртки и потянулась к нему.

– Да зачем, Ниа? – удивился он. – Это просто царапина, говорю же. Не портить же из-за этого куртку.

– Если я не попорчу куртку, то ты будешь как потерпевший ходить, вымазанный в крови, – улыбнулась я. – Мне не жалко, поверь.

Дилан тихо засмеялся и будто маленький напакостивший мальчик опустил глаза. И дался в мои руки, когда ощутил, где я касаюсь кусочком оторванной ткани. Он понял, что действительно перепачкал пол лица. Так что теперь он не возникал, а сидел молча, снова подняв на меня взгляд и улыбаясь.

Он смотрел не отрываясь. Я в этот момент была сосредоточена на его треснувшей брови и пятнах крови. Но он смотрел, и смотрел… и смотрел.

– Что? – не выдержав спросила я, продолжая улыбаться так же, как и он.

– Заботишься обо мне.

– Конечно, а как иначе? У нас ведь никого кроме друг друга здесь нет, – многозначительно повторила я те же слова, что он сам недавно мне сказал.

Мои глаза встретились с его глазами, и сердце внезапно ёкнуло в груди. Сейчас, на долю секунды, я осознала, что происходит. Его уставший вид, кровь, рана, которую он получил защищая меня… Тёмные волосы, брови и ресницы, его острые скулы, впадинки на щеках… Я с неоспоримой ясностью понимала, что лицо этого парня в самом деле красиво. Почему же я так усиленно не хотела задерживаться на этом опьяняющем понимании?

Он был так близко, что мне становилось трудно дышать. Но я всё равно чувствовала его приятный запах. Его внимательные, честные и слегка прищуренные глаза продолжали неустанно изучать моё лицо, так же как и мои – его. Голова пошла кругом.

В этот момент Дилан прервал странное напряжение между нами, за что я была ему очень благодарна. Его голос остановил неудержимый поток моих мыслей:

– Спасибо, – сказал он, положив свою тёплую ладонь поверх моей, застывшей на его щеке.

Теперь он меня благодарил. Словно бы мы были квиты. Но всё равно это не так, я то знаю.

Дилан, внезапно, будто бы понял моё смущение и растерянность, тут же сказав:

– Прости, – и опустил глаза. – Давай спать.

Я хотела спросить его: за что простить? Но вслух так и не решилась ничего произнести. Правда всё ещё задавалась вопросом внутри себя. За что ты извиняешься? За то, что я почувствовала себя неловко рядом с тобой? Или за то, что ты почувствовал неловкость? А может из-за того и другого? Ты ведь понял, что смутил меня…

Я не стала ничего говорить ему. Его лицо теперь было чистым, кровь потихоньку сворачивалась в ране, и Дилан, пряча от меня взгляд, отвернулся и лёг на землю. Не уверена, что хотела его остановить или одёрнуть. Хотя его поведение показалось мне довольно странным, я ощущала, что понимаю, что за ним стоит. А потому, свернув испачканный красным клочок ткани в своих руках и немного пошуршав пустым пакетиком из-под орехов, засовывая их в карман джинсов, я шумно выдохнула и легла на траву рядом с ним, подложив голову на локоть, заменяя им подушку.

Мы лежали повернувшись друг к другу спинами и молчали. Наверное, это из-за того, что оба до сих пор чувствовали ту неловкость. Да, странный был момент. Его лицо было так близко, я чувствовала его дыхание на своей коже. И даже от воспоминаний об этом у меня внутри всё горело. А я всё ещё неосознанно старалась избавиться от этих чувств и не находила ответа, почему я это делаю.

Вокруг было очень тихо. Даже слишком, необыкновенно тихо. Ветер успокоился и его шум больше не затрагивал слух. Насекомые тоже не стрекотали. Словно бы всё замерло, отключилось, и мир погрузился в тотальное безмолвие. Была такая тишина, что я невольно стала разбирать звуки его сильно бьющегося сердца. Дилан дышал как-то неровно, и пульс прыгал соответствующе. Я долго слушала его, но потом всё-таки произнесла, почти шепча:

– У тебя так сердце бьётся…

– Да, я знаю, – сознался он нетвёрдым голосом.

В этом его голосе отчётливо слышались нотки волнения. Это было явно всё, что Дилан мог мне ответить. А после он только тяжело выдохнул. И я не стала продолжать эту тему, потому что знала, что ему всё равно будет трудно отвечать. Впрочем, его реакция показалась мне очень милой. На моём лице проступила улыбка, и я вдруг захотела придвинуться к нему поближе. Совсем близко, прикоснувшись спиной к его спине. Самой мне снова стало слегка неловко, но я не могла сдержаться. А спросит, я ему скажу, что просто замёрзла.

Дилан чуть заметно вздрогнул, когда я дотронулась до него. Но ничего не сказал. Я так поняла, что и не хотел. Зато теперь я чувствовала его сердце ещё отчётливее. Оно колотилось мощным стуком сквозь всё его тело.

Хотелось лежать так подольше, ощущения были безумно приятными и умиротворяющими. Я хотела полностью, без единого остатка, впитать их в себя. И казалось их мало, и могло бы быть больше. Но через какое-то время я почувствовала, как слипаются веки, а разум уплывает от меня, растворяясь в нечётких и нелогичных мыслях. Каждую отдельно взятую секунду я ощущала всё более нестабильной и шаткой. Время текло вяло и неконтролируемо. Я медленно засыпала.